И хотя этот полк очень знаменитый, вышколенный и элитный, – дырку мы обнаруживаем, и весьма внушительную, целый танк пройдет. Не то, что мы вдвоем.
Пять минут ходьбы, и вот он – жилой городок разведчиков. Утро. Вокруг хмурые лица офицеров, свободных сегодня от службы. Погода, впрочем, тоже невеселая, размытая глина под нашими ногами – не идем, а плывем, смотря себе под ноги, чтобы не упасть.
Поднимаю глаза, и – о, чудо! – передо мной, как мираж посреди унылых пятиэтажек, красивый салатово-серый многоэтажный новый дом.
– Все началось именно с него, – говорит Ринат. – Конечно, я хотел квартиру в нем. Ну, сколько можно уже скитаться?… Сын подрастает. И я – все по войнам.
Майор смолкает на полуфразе и уходит в какой-то не ясный мне маневр. Он вдруг прячет лицо, пригибается – будто обстрел и надо искать окоп, чтобы спастись. Ринат тихо шепчет, что лучше бы сделать вид, что мы не знакомы и только что встретились, а еще просит не смотреть вперед, не размахивать руками и не привлекать внимания… Странности?
– Да что же случилось?! – спрашиваю. – Засада, что ли?
Глупость, конечно: ну какая может быть засада в охраняемой зоне постоянной дислокации военного подразделения…
– Его нельзя злить… – так же тихо произносит Ринат, продолжая отвлекающий маневр, и мы, действительно, как разведчики, быстро, ловко, но без суеты, чтобы неожиданной резкостью не обратить на себя внимания окружающих, меняем курс.
– Кого нельзя злить? – допытываюсь, когда Ринат поднимает голову и облегченно вздыхает в знак того, что опасность миновала.
– Заместителя командира нашего полка – Петрова.
Оказывается, мы только потому так сейчас маневрировали на местности, что Петров собственной персоной как раз ехал нам навстречу. Его автомобиль подрулил к красивому дому – потому что Петров в нем живет. И лишь когда он скрылся в подъезде, Ринат успокоился. И мы продолжили прогулку по военному городку – туда-сюда, вперед-назад. Как ни старались, а все получалось, что вокруг красивого дома… И Ринат смотрел на него с тоской и завистью.
Честно говоря, я в замешательстве. Немного знаю боевую биографию Рината, его бесстрашие и мужество, удивлена: а чего он, собственно, боится больше всего? Он, разведчик с огромным стажем, участием в войнах и боях? Смерти?
– Нет, к смерти притерпелся. Я не рисуюсь.
– Плена?
– Да, боюсь, конечно, – потому что понимаю, будут пытать. Сам видел. В бандах. Но и плена не так уж сильно боюсь.
– Тогда чего же?
– Наверное, мира. Мирной жизни. Я ничего в ней не понимаю. Я к ней не готов.
Ринату – 37 лет. Он только и делал в жизни, что бегал по войнам. Весь изранен. У него язва желудка и двенадцатиперстной кишки, еще – расстройство нервной системы, его не отпускают мучительные боли в суставах и фантомные мозговые спазмы после нескольких ранений в голову.
Недавно майор решил осесть – вернуться со всех своих войн в обычный наш мир, и тут-то оказалось, что в нем он ровным счетом ничего не понимает. Например, а кто ему даст дом? Ведь ему же полагается квартира за все то, через что он прошел, защищая интересы государства? Или – деньги?…
Как только он стал задавать Петрову, заместителю командира полка, эти вопросы, тут и выяснилось, что ему не полагается ничего. И Ринат сделал вывод: пока, выполняя особые задания своего правительства, он бегал по горам, странам и континентам, он был нужен своему государству, и оно давало ему ордена и медали. Как только здоровье майора вышло в тираж, он решил остановиться и попытаться осесть, оказалось, что нет ему тут никакого места, не приготовлено, и военное начальство попросту вышвыривает Рината на улицу. Даже из убогого угла в офицерской казарме, где он сейчас спит. Вместе с ребенком.
У Рината есть сын Эдик. Ринат – отец-одиночка, мама мальчика погибла несколько лет назад, и долгое время Эдик жил в офицерской казарме совершенно один, ожидая отца в этом самом углу, из которого их сейчас выгоняют – с его многочисленных войн и ответственных боевых заданий…
– Я знаю, как убить врага так, чтобы он не издал ни единого звука, – объясняет Ринат. – Я умею бесшумно и быстро влезть на гору и обезвредить тех, кто сидит на этой горе. Я – отличный скалолаз и альпинист. Я «читаю» горы – по веточкам и кустам, кто там и где притаился… Я чувствую горы – говорят, это дар от природы. Но я не умею добиться квартиры. Я вообще ничего не могу добиться в гражданской жизни.
Передо мной – беспомощный профессиональный убийца, подготовленный государством. И у нас сейчас таких много. Государство посылает людей на какую по счету войну, эти люди годами существуют в условиях войн, возвращаются и не понимают, из чего состоит мирная жизнь, какие в ней законы и порядки, – и спиваются, и уходят в банды, и становятся наемными киллерами, и новые хозяева платят им большие деньги, говоря, что они уничтожают, кого требуется уничтожить ради интересов государства…
А государство? Ему плевать. При Путине оно фактически перестало заботиться об офицерах, прошедших войны. И, кажется, будто оно заинтересовано в том, чтобы стало больше высокопрофессиональных киллеров в составе криминальных банд.
– Вы, Ринат, о том же думаете для себя?
– Нет, я не хочу. Но если мы с Эдиком окажемся на улице… Не исключаю. Я умею только то, что умею.
…Мы с Ринатом, наконец, подползаем по грязи и слякоти к унылой развалюхе. Ее тут называют «трехэтажка». Это и есть офицерская казарма. Мы поднимаемся на третий этаж, и за облезлой дверью – убогая казенная комната…
У майора никогда в жизни не было дома и своего угла. Вообще. Сначала – детский дом на Урале, в городе Нижний Тагил. Потом – казармы военного училища, в которое он поступил из детского дома. Еще позже – гарнизонные общежития вперемежку с палатками полевых лагерей. За плечами – уже шестнадцать лет в строю. Перекати-поле по присяге. А последние одиннадцать лет Ринат только и делал, что кочевал из одной боевой командировки на другую. От такой жизни у него так и не появилось вещей.
– И я был счастлив, – говорит майор, – я и не хотел уходить из войны… Думал, так навсегда…
Все, что нажил Ринат, умещается сейчас в одной парашютной сумке. Майор открывает казенный шкаф с инвентарным номером на жалком обшарпанном боку и показывает эту сумку.
– На плечо – и в командировку, – коротко объясняет, каковы его жизненные ценности и убеждения.
На диване сидит мальчик и как-то скорбно смотрит на нас. Это и есть Эдик. И я перебиваю майора:
– Но ведь вы были женаты? Значит, у вас было какое-то хозяйство?
– Нет, не было. Не успели.
Пока Ринат воевал в Таджикистане, помогая нынешнему президенту Рахмонову брать власть, в Киргизии у него появилась жена. С ней они встретились во время предыдущей боевой командировки Рината – в городе Оше, где она жила и куда однажды прибыл Ринат, потому что в Оше началась резня на национальной почве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Пять минут ходьбы, и вот он – жилой городок разведчиков. Утро. Вокруг хмурые лица офицеров, свободных сегодня от службы. Погода, впрочем, тоже невеселая, размытая глина под нашими ногами – не идем, а плывем, смотря себе под ноги, чтобы не упасть.
Поднимаю глаза, и – о, чудо! – передо мной, как мираж посреди унылых пятиэтажек, красивый салатово-серый многоэтажный новый дом.
– Все началось именно с него, – говорит Ринат. – Конечно, я хотел квартиру в нем. Ну, сколько можно уже скитаться?… Сын подрастает. И я – все по войнам.
Майор смолкает на полуфразе и уходит в какой-то не ясный мне маневр. Он вдруг прячет лицо, пригибается – будто обстрел и надо искать окоп, чтобы спастись. Ринат тихо шепчет, что лучше бы сделать вид, что мы не знакомы и только что встретились, а еще просит не смотреть вперед, не размахивать руками и не привлекать внимания… Странности?
– Да что же случилось?! – спрашиваю. – Засада, что ли?
Глупость, конечно: ну какая может быть засада в охраняемой зоне постоянной дислокации военного подразделения…
– Его нельзя злить… – так же тихо произносит Ринат, продолжая отвлекающий маневр, и мы, действительно, как разведчики, быстро, ловко, но без суеты, чтобы неожиданной резкостью не обратить на себя внимания окружающих, меняем курс.
– Кого нельзя злить? – допытываюсь, когда Ринат поднимает голову и облегченно вздыхает в знак того, что опасность миновала.
– Заместителя командира нашего полка – Петрова.
Оказывается, мы только потому так сейчас маневрировали на местности, что Петров собственной персоной как раз ехал нам навстречу. Его автомобиль подрулил к красивому дому – потому что Петров в нем живет. И лишь когда он скрылся в подъезде, Ринат успокоился. И мы продолжили прогулку по военному городку – туда-сюда, вперед-назад. Как ни старались, а все получалось, что вокруг красивого дома… И Ринат смотрел на него с тоской и завистью.
Честно говоря, я в замешательстве. Немного знаю боевую биографию Рината, его бесстрашие и мужество, удивлена: а чего он, собственно, боится больше всего? Он, разведчик с огромным стажем, участием в войнах и боях? Смерти?
– Нет, к смерти притерпелся. Я не рисуюсь.
– Плена?
– Да, боюсь, конечно, – потому что понимаю, будут пытать. Сам видел. В бандах. Но и плена не так уж сильно боюсь.
– Тогда чего же?
– Наверное, мира. Мирной жизни. Я ничего в ней не понимаю. Я к ней не готов.
Ринату – 37 лет. Он только и делал в жизни, что бегал по войнам. Весь изранен. У него язва желудка и двенадцатиперстной кишки, еще – расстройство нервной системы, его не отпускают мучительные боли в суставах и фантомные мозговые спазмы после нескольких ранений в голову.
Недавно майор решил осесть – вернуться со всех своих войн в обычный наш мир, и тут-то оказалось, что в нем он ровным счетом ничего не понимает. Например, а кто ему даст дом? Ведь ему же полагается квартира за все то, через что он прошел, защищая интересы государства? Или – деньги?…
Как только он стал задавать Петрову, заместителю командира полка, эти вопросы, тут и выяснилось, что ему не полагается ничего. И Ринат сделал вывод: пока, выполняя особые задания своего правительства, он бегал по горам, странам и континентам, он был нужен своему государству, и оно давало ему ордена и медали. Как только здоровье майора вышло в тираж, он решил остановиться и попытаться осесть, оказалось, что нет ему тут никакого места, не приготовлено, и военное начальство попросту вышвыривает Рината на улицу. Даже из убогого угла в офицерской казарме, где он сейчас спит. Вместе с ребенком.
У Рината есть сын Эдик. Ринат – отец-одиночка, мама мальчика погибла несколько лет назад, и долгое время Эдик жил в офицерской казарме совершенно один, ожидая отца в этом самом углу, из которого их сейчас выгоняют – с его многочисленных войн и ответственных боевых заданий…
– Я знаю, как убить врага так, чтобы он не издал ни единого звука, – объясняет Ринат. – Я умею бесшумно и быстро влезть на гору и обезвредить тех, кто сидит на этой горе. Я – отличный скалолаз и альпинист. Я «читаю» горы – по веточкам и кустам, кто там и где притаился… Я чувствую горы – говорят, это дар от природы. Но я не умею добиться квартиры. Я вообще ничего не могу добиться в гражданской жизни.
Передо мной – беспомощный профессиональный убийца, подготовленный государством. И у нас сейчас таких много. Государство посылает людей на какую по счету войну, эти люди годами существуют в условиях войн, возвращаются и не понимают, из чего состоит мирная жизнь, какие в ней законы и порядки, – и спиваются, и уходят в банды, и становятся наемными киллерами, и новые хозяева платят им большие деньги, говоря, что они уничтожают, кого требуется уничтожить ради интересов государства…
А государство? Ему плевать. При Путине оно фактически перестало заботиться об офицерах, прошедших войны. И, кажется, будто оно заинтересовано в том, чтобы стало больше высокопрофессиональных киллеров в составе криминальных банд.
– Вы, Ринат, о том же думаете для себя?
– Нет, я не хочу. Но если мы с Эдиком окажемся на улице… Не исключаю. Я умею только то, что умею.
…Мы с Ринатом, наконец, подползаем по грязи и слякоти к унылой развалюхе. Ее тут называют «трехэтажка». Это и есть офицерская казарма. Мы поднимаемся на третий этаж, и за облезлой дверью – убогая казенная комната…
У майора никогда в жизни не было дома и своего угла. Вообще. Сначала – детский дом на Урале, в городе Нижний Тагил. Потом – казармы военного училища, в которое он поступил из детского дома. Еще позже – гарнизонные общежития вперемежку с палатками полевых лагерей. За плечами – уже шестнадцать лет в строю. Перекати-поле по присяге. А последние одиннадцать лет Ринат только и делал, что кочевал из одной боевой командировки на другую. От такой жизни у него так и не появилось вещей.
– И я был счастлив, – говорит майор, – я и не хотел уходить из войны… Думал, так навсегда…
Все, что нажил Ринат, умещается сейчас в одной парашютной сумке. Майор открывает казенный шкаф с инвентарным номером на жалком обшарпанном боку и показывает эту сумку.
– На плечо – и в командировку, – коротко объясняет, каковы его жизненные ценности и убеждения.
На диване сидит мальчик и как-то скорбно смотрит на нас. Это и есть Эдик. И я перебиваю майора:
– Но ведь вы были женаты? Значит, у вас было какое-то хозяйство?
– Нет, не было. Не успели.
Пока Ринат воевал в Таджикистане, помогая нынешнему президенту Рахмонову брать власть, в Киргизии у него появилась жена. С ней они встретились во время предыдущей боевой командировки Рината – в городе Оше, где она жила и куда однажды прибыл Ринат, потому что в Оше началась резня на национальной почве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88