У Серины Донован были длинные золотистые волосы, белая кожа и печальные голубые глаза. — Эдвин замолчал.
— Пожалуйста, продолжай, — поторопила его Сильвия.
— Я сразу заметил, что она беременна. Я попросил у сестры разрешения поговорить с Сильвией. Она согласилась, и мы с Сериной долго просидели в монастырском саду. Она рассказала, что отцом ребенка, которого она носила под сердцем, был Жан Лаффит, и она его очень любит. С Жаном Лаффитом она встретилась на острове, когда жила там с отцом. Однажды на остров обрушился ужасный ураган, сметая все на своем пути. Ее отец погиб. Лаффит спас ей жизнь…
— Понимаю, — протянула Сильвия и вопросительно посмотрела на отца: — Но Лаффит, конечно, не любил ее?
— Я этого не говорил, Сильвия. Я уверен, что он увлекся ею, но дело в том, что у него была семья — жена и сын. Поэтому Лаффит отослал Серину в Новый Орлеан. Он так никогда и не узнал, что она ждала ребенка.
— Значит, мой отец… Лаффит… ничего не знал обо мне?
— Не знал. — Эдвин тяжело вздохнул. — Я полюбил твою мать с первого взгляда и попросил ее выйти за меня замуж. Она согласилась. Сестра Сильвия нашла документ, согласно которому Лаффит передавал Серине «Ривербенд» в вечное пользование. Документ должен был вступить в силу, когда ей исполнится двадцать один год или когда она выйдет замуж.
— Значит, «Ривербенд» раньше принадлежал Жану Лафиту.
… В голове Сильвии всплыли старые истории о спрятанных там сокровищах.
— Да, принадлежал, и Лаффит подарил поместье Серине. Из этого можно сделать вывод, что он тоже любил ее. Мы с Сериной решили пожениться как можно быстрее. Никто не знал, что я вернулся из-за границы. Мы должны были тихо обвенчаться, и я бы сказал друзьям, что встретил в Европе американку и женился на ней. Что, вернувшись, домой, мы купили «Ривербенд». К тому времени, как ты должна была родиться, мы бы спокойно жили на плантации как мистер и миссис Эдвин Фэрмонт.
— Что же помешало осуществить этот план?
— Через два дня у Серины начались преждевременные роды. Сестра Сильвия послала за мной, и когда я приехал и монастырь, твоя мать была в ужасном состоянии. Около ее постели дежурили врач и священник. Нам бы пожениться в тот же день, когда мы встретились, но я думал: днем раньше, днем позже, какая разница…
— Как же все стало известно?
— Твоя мама была еще совсем юной и глупой. Она прошла через такие муки, рожая тебя, что когда ты, наконец, появилась на свет, у нее все смешалось в голове. Поэтому, когда врач попросил назвать имя отца, она сказала правду.
— Она сказала ему, что мой отец Жан Лаффит?
— Да. Мы поженились на следующий день, все вместе благополучно добрались до «Ривербенда» и обосновались в нем. Вскоре я рассказал своим друзьям, что недавно вернулся из Европы с женой, и у меня родилась дочь. Мы стали устраивать приемы. Все, кто приезжал в «Ривербенд», восхищались красотой моей жены и моей дочери. Я был счастливым человеком, Сильвия. Я очень сильно любил твою мать и тебя.
— Я знаю это, папочка, — сказала Сильвия, погладив Эдвина по щеке.
— Наша жизнь была чудесной. Твоя мать была доброй и любящей. Ты была жизнерадостным ребенком. Все шло великолепно, пока сестра Сильвия не застала священника в компрометирующей ситуации. Она настояла, чтобы его лишили сана и выгнали из монастыря. Он ушел, прихватив с собой твое свидетельство о рождении.
— Хайд Рэнкин! — выдохнула Сильвия.
— Да, Хайд Рэнкин. Вскоре он появился в «Ривербенде», угрожая раскрыть всему свету наш секрет. Я не мог позволить, чтобы это случилось, поэтому я заплатил ему. — Эдвин потер рукой затылок. — Я думал, что, заплатив, я заставлю его замолчать. Я дал ему значительную сумму и запретил появляться снова. Но через год он вернулся и потребовал еще денег.
— Он шантажировал тебя все эти годы?
Эдвин кивнул.
— И все же, несмотря на деньги, он все рассказал… — Сильвию била дрожь. — Теперь Рэндольф все знает, и он… он больше не хочет меня.
— Господи, деточка, мне так жаль, так жаль!
Эдвин прижал к себе Сильвию, и она разрыдалась у; него на груди.
— О, папочка, что же мне теперь делать? Ведь я так люблю Рэндольфа.
Эдвин Фэрмонт крепко прижимал к себе дочь. Его гнев и возмущение возрастали с каждой секундой. Видеть, как его дорогая девочка страдает, было выше его сил, ведь он всегда относился к ней как к родной дочери. Целуя ее мокрые щеки, он поклялся отомстить Рэндольфу Бакстеру.
Он обнимал Сильвию, пока та не успокоилась, потом поднял ее на руки и отнес в спальню.
Делила слышала весь разговор и знала, что сердце ее молодой хозяйки разбито навсегда.
— Положите ее на кровать, — сказала она Эдвину. — Я сама займусь ею.
— Спасибо, Делила. — Эдвин положил Сильвию на кровать, поцеловал и прошептал: — Отдыхай, деточка. Завтра утром тебе станет лучше.
Спустившись вниз, Эдвин позвал своего верного слугу.
— Делсон, ступай в дом моего клерка Тома Мейсона и попроси его немедленно явиться ко мне.
— Делила, — позвала Сильвия слабым голосом, — ты знала, что я дочь пирата?
— Всегда знала, деточка.
— Почему же ты не рассказала мне? Почему мне никто ничего не рассказал?
— Какая разница, ведь ты была дочерью мистера Эдвина. Встань, мое золотце.
Сильвия встала, и Делила сняла с нее платье.
— Рэндольф больше меня не любит. Он не хочет жениться на мне, Делила.
— Этот человек не подходит для моего ангела, — сказала Делила, снимая с Сильвии платье.
— Я люблю его, Делила… Господи, что я сделала, чтобы заслужить такое? — Сильвия снова начала дрожать.
— Ты ничего не сделала, деточка. — Делила обняла ее. — Так же, как и твоя мама. Бедная женщина страдала эти годы, боясь, что ты можешь что-то узнать. Спасибо Господу, что он унес на небеса ее нежную душу, и она не увидела всего этого.
— Делила, как тебе удалось узнать правду? — спросила Сильвия, ложась в постель.
— Золотко, слуги всегда все знают. Я знала об этом еще тогда, когда была ребенком.
— Ты знала о Хайде Рэнкине?
— Да, знала. — Делила нахмурилась. — Этот человек сам дьявол. На нем грехи Содома.
— Господи! Ты хочешь сказать, что…
Делила кивнула:
— Сестра Сильвия выгнала его из монастыря.
— Делила! — Сильвия схватила служанку за руку. — Сколько времени прошло между его уходом из монастыря и смертью моей тети?
— Меньше полугода. Знаешь, что я всегда подозревала?
— Что Хайд Рэнкин убил ее?
— Ее нашли мертвой на рассвете во дворе монастыря. У нее на голове была огромная шишка. Доктор сказал, что она упала, но я в это не верю. Я знаю, что сестру Сильвию убил этот дьявол. Я так считаю!
— И ничего нельзя сделать с этим человеком? — спросила Сильвия, растирая виски.
— Думаю, нет, деточка. Он был и всегда останется дьяволом.
— Делила, ты знала слугу по имени Кашка?
— Я его не помню, но много о нем слышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Пожалуйста, продолжай, — поторопила его Сильвия.
— Я сразу заметил, что она беременна. Я попросил у сестры разрешения поговорить с Сильвией. Она согласилась, и мы с Сериной долго просидели в монастырском саду. Она рассказала, что отцом ребенка, которого она носила под сердцем, был Жан Лаффит, и она его очень любит. С Жаном Лаффитом она встретилась на острове, когда жила там с отцом. Однажды на остров обрушился ужасный ураган, сметая все на своем пути. Ее отец погиб. Лаффит спас ей жизнь…
— Понимаю, — протянула Сильвия и вопросительно посмотрела на отца: — Но Лаффит, конечно, не любил ее?
— Я этого не говорил, Сильвия. Я уверен, что он увлекся ею, но дело в том, что у него была семья — жена и сын. Поэтому Лаффит отослал Серину в Новый Орлеан. Он так никогда и не узнал, что она ждала ребенка.
— Значит, мой отец… Лаффит… ничего не знал обо мне?
— Не знал. — Эдвин тяжело вздохнул. — Я полюбил твою мать с первого взгляда и попросил ее выйти за меня замуж. Она согласилась. Сестра Сильвия нашла документ, согласно которому Лаффит передавал Серине «Ривербенд» в вечное пользование. Документ должен был вступить в силу, когда ей исполнится двадцать один год или когда она выйдет замуж.
— Значит, «Ривербенд» раньше принадлежал Жану Лафиту.
… В голове Сильвии всплыли старые истории о спрятанных там сокровищах.
— Да, принадлежал, и Лаффит подарил поместье Серине. Из этого можно сделать вывод, что он тоже любил ее. Мы с Сериной решили пожениться как можно быстрее. Никто не знал, что я вернулся из-за границы. Мы должны были тихо обвенчаться, и я бы сказал друзьям, что встретил в Европе американку и женился на ней. Что, вернувшись, домой, мы купили «Ривербенд». К тому времени, как ты должна была родиться, мы бы спокойно жили на плантации как мистер и миссис Эдвин Фэрмонт.
— Что же помешало осуществить этот план?
— Через два дня у Серины начались преждевременные роды. Сестра Сильвия послала за мной, и когда я приехал и монастырь, твоя мать была в ужасном состоянии. Около ее постели дежурили врач и священник. Нам бы пожениться в тот же день, когда мы встретились, но я думал: днем раньше, днем позже, какая разница…
— Как же все стало известно?
— Твоя мама была еще совсем юной и глупой. Она прошла через такие муки, рожая тебя, что когда ты, наконец, появилась на свет, у нее все смешалось в голове. Поэтому, когда врач попросил назвать имя отца, она сказала правду.
— Она сказала ему, что мой отец Жан Лаффит?
— Да. Мы поженились на следующий день, все вместе благополучно добрались до «Ривербенда» и обосновались в нем. Вскоре я рассказал своим друзьям, что недавно вернулся из Европы с женой, и у меня родилась дочь. Мы стали устраивать приемы. Все, кто приезжал в «Ривербенд», восхищались красотой моей жены и моей дочери. Я был счастливым человеком, Сильвия. Я очень сильно любил твою мать и тебя.
— Я знаю это, папочка, — сказала Сильвия, погладив Эдвина по щеке.
— Наша жизнь была чудесной. Твоя мать была доброй и любящей. Ты была жизнерадостным ребенком. Все шло великолепно, пока сестра Сильвия не застала священника в компрометирующей ситуации. Она настояла, чтобы его лишили сана и выгнали из монастыря. Он ушел, прихватив с собой твое свидетельство о рождении.
— Хайд Рэнкин! — выдохнула Сильвия.
— Да, Хайд Рэнкин. Вскоре он появился в «Ривербенде», угрожая раскрыть всему свету наш секрет. Я не мог позволить, чтобы это случилось, поэтому я заплатил ему. — Эдвин потер рукой затылок. — Я думал, что, заплатив, я заставлю его замолчать. Я дал ему значительную сумму и запретил появляться снова. Но через год он вернулся и потребовал еще денег.
— Он шантажировал тебя все эти годы?
Эдвин кивнул.
— И все же, несмотря на деньги, он все рассказал… — Сильвию била дрожь. — Теперь Рэндольф все знает, и он… он больше не хочет меня.
— Господи, деточка, мне так жаль, так жаль!
Эдвин прижал к себе Сильвию, и она разрыдалась у; него на груди.
— О, папочка, что же мне теперь делать? Ведь я так люблю Рэндольфа.
Эдвин Фэрмонт крепко прижимал к себе дочь. Его гнев и возмущение возрастали с каждой секундой. Видеть, как его дорогая девочка страдает, было выше его сил, ведь он всегда относился к ней как к родной дочери. Целуя ее мокрые щеки, он поклялся отомстить Рэндольфу Бакстеру.
Он обнимал Сильвию, пока та не успокоилась, потом поднял ее на руки и отнес в спальню.
Делила слышала весь разговор и знала, что сердце ее молодой хозяйки разбито навсегда.
— Положите ее на кровать, — сказала она Эдвину. — Я сама займусь ею.
— Спасибо, Делила. — Эдвин положил Сильвию на кровать, поцеловал и прошептал: — Отдыхай, деточка. Завтра утром тебе станет лучше.
Спустившись вниз, Эдвин позвал своего верного слугу.
— Делсон, ступай в дом моего клерка Тома Мейсона и попроси его немедленно явиться ко мне.
— Делила, — позвала Сильвия слабым голосом, — ты знала, что я дочь пирата?
— Всегда знала, деточка.
— Почему же ты не рассказала мне? Почему мне никто ничего не рассказал?
— Какая разница, ведь ты была дочерью мистера Эдвина. Встань, мое золотце.
Сильвия встала, и Делила сняла с нее платье.
— Рэндольф больше меня не любит. Он не хочет жениться на мне, Делила.
— Этот человек не подходит для моего ангела, — сказала Делила, снимая с Сильвии платье.
— Я люблю его, Делила… Господи, что я сделала, чтобы заслужить такое? — Сильвия снова начала дрожать.
— Ты ничего не сделала, деточка. — Делила обняла ее. — Так же, как и твоя мама. Бедная женщина страдала эти годы, боясь, что ты можешь что-то узнать. Спасибо Господу, что он унес на небеса ее нежную душу, и она не увидела всего этого.
— Делила, как тебе удалось узнать правду? — спросила Сильвия, ложась в постель.
— Золотко, слуги всегда все знают. Я знала об этом еще тогда, когда была ребенком.
— Ты знала о Хайде Рэнкине?
— Да, знала. — Делила нахмурилась. — Этот человек сам дьявол. На нем грехи Содома.
— Господи! Ты хочешь сказать, что…
Делила кивнула:
— Сестра Сильвия выгнала его из монастыря.
— Делила! — Сильвия схватила служанку за руку. — Сколько времени прошло между его уходом из монастыря и смертью моей тети?
— Меньше полугода. Знаешь, что я всегда подозревала?
— Что Хайд Рэнкин убил ее?
— Ее нашли мертвой на рассвете во дворе монастыря. У нее на голове была огромная шишка. Доктор сказал, что она упала, но я в это не верю. Я знаю, что сестру Сильвию убил этот дьявол. Я так считаю!
— И ничего нельзя сделать с этим человеком? — спросила Сильвия, растирая виски.
— Думаю, нет, деточка. Он был и всегда останется дьяволом.
— Делила, ты знала слугу по имени Кашка?
— Я его не помню, но много о нем слышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72