Это был «Ривербенд», ее «Ривербенд». Она обязательно вернется сюда.
Глава 6
Фэрмонты сели на пароход, направляющийся в Новый Орлеан. В порту их встретил одетый в ливрею кучер и повез в фешенебельный Парковый квартал, в дом доктора Николаса Делона. Известный врач-креол и его очаровательная жена Надин были старыми друзьями Фэрмонтов. Розали Делон, хорошенькая дочка этой супружеской пары, была одного возраста с Сильвией, и они относились друг к другу как сестры.
Розали в одном платье, несмотря на мороз, выбежала встретить Сильвию, и подруги крепко обнялись. Они исчезли в ярко освещенном доме и по резной лестнице поднялись в уютные апартаменты, принадлежащие Розали.
— Я думала, что умру от одиночества, когда вы уехали, — сказала невысокая, пухленькая Розали, закрыв дверь и сняв шаль с хрупких плечиков Сильвии.
* * *
На следующий день семья Фзрмонтов, распрощавшись с гостеприимными хозяевами, отправилась в Мобил. Героически пытаясь подбодрить семью, Эдвин Фэрмонт обнял жену и дочь и, улыбаясь, склонил к ним седую голову.
— Вот и старый порт, — сказал он, когда вдали показался Мобил. — Правда, красивый город?
— Весьма красивый, Эдвин, — с улыбкой ответила Серина. — Я уверена, что наша семья будет здесь счастлива. — Она с надеждой посмотрела на дочь.
— Да, папа. — Сильвия старалась быть искренней, хотя это давалось ей нелегко.
* * *
Фэрмонты вынуждены были остановиться в отеле, пока для них подыскивали подходящий дом. Сильвия, в восторге от непривычного образа жизни, тут же написала Розали, что ей разрешено обедать в ресторане!
Но восторги Сильвии вскоре сменились тоской, потому что ей было запрещено покидать комнату, которая превратилась в тюрьму для привыкшей к свободе девочки. Сильвия была счастлива, когда на пятый день их пребывания в Мобиле Эдвин объявил, что они с матерью купили для них дом.
Небо было свинцовым и тяжелым, а воздух холодным, когда Сильвия впервые ступила на Дофин-стрит. Перед ней стоял дом из красного кирпича, построенный в колониальном стиле. Сильвией овладела паника. Точно такими же домами была застроена вся улица. Они стояли очень плотно друг к другу. Как она сможет здесь дышать? Как она сможет жить среди соседей, которые будут следить за каждым ее движением? Как она сможет ходить здесь босиком? Как она сможет здесь резвиться? Разговаривать сама с собой? Где она будет прятаться от Делилы?
Сильвия повернулась к отцу, чтобы высказать свое мнение о доме, и неожиданно обнаружила, что ее папочка очень стар. Никогда прежде она этого не замечала. Его лицо было покрыто морщинами, плечи ссутулились, в глазах было непривычное усталое выражение, но все-таки он улыбался. Стоя на продуваемом всеми ветрами дворе этого странного нового дома, она внезапно подумала, что ее отцу, возможно, тоже не хотелось переезжать сюда. Наверное, есть вещи, о которых она не знает. Наверное, ему не хотелось продавать «Ривербенд», но у него не было выбора.
— Наклонись ко мне, папочка, — попросила она, улыбаясь. Он повиновался. Взяв в ладони его родное морщинистое лицо, она крепко поцеловала отца в тонкие губы и сказала: — Этот дом годится даже для королевской семьи. Он очень красивый. Давай войдем в него, и я посмотрю мою новую комнату.
Широко улыбаясь, он повел ее в дом, оживленно рассказывая, что у нее будет угловая комната с большими окнами, и что она непременно понравится ей.
Дом и огороженный стеной сад за ним располагались на двух акрах земли, что не шло ни в какое сравнение с обширными плантациями и огромным домом в «Ривербенде», обслуживаемом двадцатью двумя домашними слугами и множеством рабов, работавших на полях. Здесь не было садов, полей, не было конюшен с породистыми лошадьми, не было хижин рабов, густого зеленого леса, не было частного причала. И главное — не было церкви.
Сильвия, изо всех сил стараясь казаться счастливой, чувствовала себя одинокой, заброшенной и несчастной. Однажды в конце января она, закутавшись потеплее, вышла во двор и долго сидела на холодной чугунной скамье под голыми ветвями миртового дерева, пока ее одиночество не было нарушено приходом матери.
Серина села рядом с дочерью, погладила ее по холодной щеке и ласково сказала:
— Я знаю, что ты несчастлива, дорогая…
— Нет, мама, — прервала ее Сильвия. — Я…
— Тебе не надо притворяться, детка. С того момента, как ты открыла глазки, я чувствовала то же, что чувствовала и ты. — Серина нежно посмотрела на дочь. — Ты даже не представляешь, как ты мне дорога. Я очень люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, мама.
— Я знаю, дорогая. Ты и папочку любишь, и у него для тебя есть хорошие новости. — Серина с улыбкой наблюдала, как в серых глазах дочери вспыхнул живой интерес.
— Правда?
— Правда. Он скоро вернется домой. Почему бы нам не пойти в дом и не подождать его там?
— Что это такое, мама? — спросила Сильвия, вскакивая со скамьи. — Если ты хотя бы намекнешь мне, я буду…
Серина рассмеялась и покачала золотистой головкой:
— Даже не проси, но я предлагаю тебе бежать наперегонки до дома. — Она подхватила тяжелые юбки, а Сильвия, завизжав от удовольствия, стремглав понеслась к дому, обгоняя мать.
Новости были действительно хорошими: Сильвию вместе с родителями приглашали на карнавал во вторник на масленой неделе. Настроение девочки заметно улучшилось, и она стала считать дни до праздника.
Наконец наступил масленичный вторник. Сильвия, уже одетая к выходу, с нетерпением ждала вместе с отцом появления матери. Она захлопала в ладоши, когда ее мать в сногсшибательном пышном платье из муаровой тафты спустилась по лестнице. Зачесанные наверх волосы блестели в свете канделябров, высокая грудь дерзко выпирала из низкого декольте, а талия была такой тонкой, что казалось, вот-вот переломится. Серина Фэрмонт улыбалась, глядя на восхищенные лица мужа и дочери.
— Ты красавица! — воскликнула Сильвия, хлопая в ладоши.
— Ты тоже, дорогая, — заверила ее Серина. — Пошли?
* * *
Сильвию закрутил водоворот праздничной суматохи и веселья. Она наслаждалась каждой минутой великолепного карнавала, и когда позже ее отвезли домой, чтобы родители могли пойти на костюмированный бал, она с горящими от восторга глазами долго делилась со служанкой своими впечатлениями.
* * *
Сильвия поступила в частное учебное заведение мисс Эллерби и подружилась там с молодыми леди, но ни одна из них не могла занять в ее сердце места любимой подруги Розали Делон. Как она скучала по ней! Они часто переписывались, но письма не могли заменить их ночных разговоров, когда они, прижавшись друг к другу, шепотом делились своими маленькими секретами.
Как тяжело находиться так далеко от подруги! Сильвия становилась взрослой, и у нее появилась масса смущавших ее тайн, которые она могла доверить только Розали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72