— Ясно. А кто первым отдал вам свой нож?
— Не помню.
— Это был Рейрдон?
— Я не помню. Все произошло так быстро…
— Или, может быть, это был Дипаче?
— Я же сказала вам, что не помню.
— Но вы же помните, что это были именно эти мальчики? Вы в этом уверены. Так почему же вы не можете точно сказать, кто из них какой нож вам вручил?
— Протестую! Адвокат защиты пытается исказить показания свидетеля. Она уже заявила, что ножи были переданы ей Рейрдоном, Апосто и Дипаче. И она просто не помнит, в какой последовательности.
— Протест принимается. Задавайте следующий вопрос.
— У меня больше нет вопросов, — сказал Рэндолф.
— Вызывается Дэниель Дипаче.
Дэнни встал со своего места. Он взглянул на адвокатов защиты, дождался их одобрительного кивка и затем нерешительно направился к свидетельской трибуне. На нем был темно-коричневый костюм, а на рыжих волосах играли блики солнечного света, проникавшего в комнату сквозь высокие окна. Секретарь привел его к присяге, и он занял место свидетеля, вытирая ладони о брюки. Хэнк подошел к нему. Какое-то время они молча глядели друг на друга.
— Ваше имя Дэнни Дипаче?
— Да.
— Надеюсь, Дэнни, вам известно, что вы обвиняетесь в убийстве первой степени и если суд присяжных сочтет вас виновным, то вы можете угодить на электрический стул? Вам это известно, не так ли?
— Да, я знаю.
Хэнк взял ножи и показал их Дэнни:
— Вы узнаете эти ножи?
— Нет.
— Дэнни, вы поклялись говорить правду! — прикрикнул на него Хэнк. — Так что не добавляйте к своему приговору еще и лжесвидетельствование.
— А разве это более тяжкий грех, чем убийство первой степени?
— Взгляните на эти ножи. Вы их узнаете?
— Нет, не узнаю.
— Дэнни, говорите мне правду.
— Протест!
— Это те самые ножи, которыми был убит Рафаэль Моррес. Так что теперь вы их узнали и не пытайтесь больше мне лгать. Ваша ложь мне не нужна.
— Протест! На свидетеля оказывается давление.
— Протест отклоняется.
— Так вы узнаете эти ножи, не так ли? Дэнни замялся.
— Ну ладно, — сказал он наконец. — Думаю, наверное, что узнаю.
— Безо всяких «думаю» и «наверное». Да или нет? Так вы узнаете их или нет?
— Ну ладно, да. Узнаю.
— Который из них ваш?
— Не знаю.
— Дэнни, укажите, какой из этих ножей принадлежит вам?
— Не помню. По-вашему, я должен помнить такие мелочи? Хэнк протянул ему один из ножей:
— Этот?
— Не знаю.
— Так посмотрите на него внимательно!
— Смотрю.
— Это ваш нож?
— Не знаю.
— Тогда чей этот ножик? С черной рукояткой и серебряной кнопкой? У вашего ножа была черная рукоятка?
— Нет, я так не думаю.
— Значит, это не ваш нож. Верно?
— Да, наверное.
— Если у вас не было ножа с черной рукояткой, то он не может считаться вашим, не так ли?
— Думаю, это да.
— Да или нет? Это ваш нож или нет?
— Ну ладно, нет. Это не мой нож.
Хэнк вздохнул:
— Благодарю вас. А как насчет другого ножа — вот этого, с перламутровой рукояткой? Это ваш нож?
— Нет.
— Значит, первые два ножа не ваши, верно?
— Да, верно.
— Выходит, вам принадлежит самый последний, третий нож, правильно?
— Я не уверен.
— Что ж, давайте взглянем на нож. Приглядитесь к нему получше, а затем скажите мне, этот ли нож был у вас в руках вечером десятого июля.
— Протест!
— Принимается.
— Просто скажите мне, Дэнни, ваш это нож или нет. Когда я приезжал к вам в тюрьму на Уэлфэр-Айленд, вы сказали мне, что ударили Морреса ножом четыре раза. Но как в таком случае…
— Протест!
— Протест принимается.
— Так вы говорили или не говорили мне о том, что четыре раза ударили Морреса ножом?
— Я… я не помню, что я вам тогда говорил. Это было довольно давно.
— Да или нет ?
— Я… я… думаю, я вам это сказал.
— Что вы ударили Морреса?
— Протестую!
— Протест отклоняется.
— Это была самозащита, — пробормотал Дэнни.
— Но вы ударили его ножом, не так ли?
— Я протестую! Ваша честь…
— Протест отклоняется.
— Да, — выдохнул Дэнни. — Это была самозащита.
— Вот этим самым ножом?
— Протестую!
— Ваша честь, я не могу нормально допросить свидетеля, если в отношении каждого сказанного мною слова защита будет заявлять протест, — зло заметил Хэнк. — Лично я в своей линии ведения допроса не нахожу ничего предосудительного. Так что, может быть, адвокат защиты все-таки заткнется и позволит мне…
— Вы задаете свидетелю наводящие вопросы! — выкрикнул Рэндолф со своего места.
— Черт возьми, но вы же сами не стали возражать против того, чтобы он давал показания, не так ли?
— К порядку! К порядку! — строго приказал Сэмелсон. — И впредь попрошу вас воздержаться от подобных перебранок в зале суда! Суд считает линию проведения допроса вполне приемлемой. Вынужден предупредить защитника о недопустимости выпадов в адрес окружного прокурора. Свидетель, отвечайте на последний вопрос.
— А какой… какой был последний вопрос? — спросил Дэнни. От волнения его прошиб холодный пот, и он вытер его рукавом со лба и верхней губы.
— Пожалуйста, зачитайте последний вопрос.
— «Вот этим самым ножом?»
— А что, если это мой нож?
— Отвечайте на вопрос!
— Да. Да, вот этим самым ножом.
— Благодарю вас. А теперь расскажите, что произошло вечером десятого июля.
— Я уже рассказывал вам.
— А теперь расскажите суду.
— Тем вечером мы пошли прогуляться, — заученно завел Дэнни, словно рассказывая стихотворение наизусть. — На нас напал Моррес. В руке у него был нож. Поэтому мы были вынуждены обороняться.
— А кому принадлежала идея насчет того, чтобы отправиться на прогулку?
— Нам всем. Всем троим.
— Но кто первым сказал: «Пойдем прогуляемся»?
— Не помню.
— Это предложили вы?
— Нет.
— Апосто?
— Нет.
— Значит, это должен быть Рейрдон?
— Наверное. Я не знаю. Может быть, это была идея Амбала, возможно, это он предложил пойти погулять.
— Он что, сказал, что ему хочется прогуляться?
— Я не помню.
— Или, может быть, он сказал, что ему хочется наведаться на вражескую территорию, чтобы устроить там небольшую заварушку?
— Протестую!
— Ведь это ему принадлежала идея отправиться в Испанский Гарлем и устроить там небольшую заварушку, не так ли?
— Протестую!
— Ваша честь, вы только что предупредили…
— А теперь я должен предупредить вас, мистер Белл, чтобы вы не задавали свидетелю наводящих вопросов. Протест принимается. Опустите оба те вопроса.
— Когда Амбал Рейрдон впервые завел речь о прогулке, — сказал Хэнк, — он говорил вам о том, что вы отправитесь гулять в Испанский Гарлем?
— Я не помню. Кажется, он просто сказал: «Пойдем прогуляемся» или что-то в этом роде.
— И не уточнил, куда именно?
— Кажется, нет.
— Может быть, он сказал: «Давайте прогуляемся до Парк-авеню»?
— Может быть.
— А может, он сказал: «Давайте прогуляемся по Испанскому Гарлему»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66