— Может быть, были слова, которые он часто повторял?
Северенс пожал плечами:
— Он всегда называл меня «мистер Марти, сэр». Полагаю, что это была ироническая имитация речи почтительного негра — дяди Тома. Этими словами он заканчивал свои монологи.
— Заканчивал?
— Да. Он говорил с акцентом: сильно растягивал слова.
— Что-нибудь еще?
— Этот тип использовал характерные для негров выражения, к примеру «не кипятись, парень».
— Вы отстали от жизни, мистер Северенс, — улыбнувшись, сказала Грейс. — Мой пятилетний племянник вовсю использует подобные выражения. Это характерно для речи хиппи и почитателей рок-н-ролла и стало частью современного сленга.
— Он всегда заводил одну и ту же песню: дети не получают образования, нет отопления, нет горячей воды, нет водопровода, нет работы — весь этот вздор. Да вы это сами знаете, миссис Майнафи.
— Для того чтобы знать все эти выражения, достаточно читать «Ньюсвью», «Лайф» или любое другое ежедневное издание.
— Но у его речи была характерная для негров интонация и манера растягивать слова, — сказал Северенс.
— Она чем-то отличалась от речи белого южанина из Литл-Рока или Атланты? — спросила Грейс.
— Да, отличалась, — ответил Северенс. — Вы были бы так же уверены, как я, если бы услышали его.
— Кстати, почему эти звонки никогда не перехватывались? — спросил Стайлс.
— Не было возможности сделать это. Мы никогда не знали, куда он позвонит. Например, сюда, или в аэропорт, или в ресторан, где я обедаю.
— Но почему никто вместе с вами не слушал, когда он звонил?
— Мы пытались сделать это, — вступил в разговор Маршалл. — Мой человек находился рядом с Марти, и у него был мощный транзисторный магнитофон. Но при нем так никто и не позвонил. Было такое ощущение, что они постоянно за нами наблюдают.
Северенс многозначительно кивнул:
— Возьмите всех негров этого города и добавьте к ним всех их белых благодетелей — либералов и коммунистов, которые на их стороне, — и вы сможете держать под надзором все двадцать четыре часа каждого значительного человека в этом городе. Они, несомненно, наблюдают за мной. Для них я — фигура значительная; через меня они контактируют с Рэмси. Сейчас сложилась взрывоопасная ситуация. Они знают, что здесь и сейчас я разговариваю с вами. Кто-нибудь из официантов клуба уже позвонил. — Северенс пожал плечами.
Питер снова почувствовал навалившуюся на него усталость. С Северенсом не найти общего языка. Он убежден в личности телефонного шантажиста, и ничто не сможет поколебать это его убеждение…

Северенс вернулся на вечеринку, а Грейс, Питер и Маршалл оставались в маленьком офисе Макса. В зале «Шамони» гремел диксиленд.
Еще час был потерян.
— Есть человек, с которым мой муж и я познакомились в Африке, когда работали там в «корпусе мира», — нарушила тишину Грейс. — Он служил там в одной судоходной компании, кажется техником в доке или кем-то еще. Это один из немногих американцев, с которыми мы частенько пили вместе пиво и стали хорошими друзьями. Он сейчас находится в Нью-Йорке, работает докером.
— И что? — спросил Питер.
— Может быть, он сможет нам дать какую-то информацию об Ирвинге Миллере, — сказала Грейс. — Я думаю, он расскажет все без утайки, если что-то знает.
— Это — работа полиции, миссис Майнафи, — сказал Маршалл. — Будьте уверены, Пайк, чтобы накопать одну фразу, хоть сейчас перероет весь район порта.
— Одно дело говорить с полицейским, другое — со старым другом. Уж я-то это знаю, — заметила Грейс.
Маршалл посмотрел на нее с сомнением:
— Что же такого, по-вашему, может сказать ваш друг вам, миссис Майнафи, чего не сможет разузнать Пайк по своим каналам?
— Дай мне, пожалуйста, сигарету, Питер, — сказала Грейс.
Питер вынул пачку сигарет и зажигалку и протянул ей. На мгновение их взгляды встретились, и это было их, только их личным, теплым секретом. Питер просто не понимал, как все это время он мог жить без Грейс. Теперь она сидела сосредоточенно нахмурив темные брови.
— Безусловно, вы гораздо лучше кого бы то ни было разбираетесь в такого рода ситуациях, мистер Маршалл, — сказала она. — Вы тысячи раз сталкивались с необходимостью получать информацию из недружелюбно настроенных источников. В местах, где мы можем получить сведения, которые помогут нам, люди как раз настроены недружелюбно по отношению к законной власти. Например, лидеры чернокожих — Натан Джоунс и Джон Спрэг — пришли со своими идеями к Питеру, человеку им незнакомому, а не к вам, представителю закона. Они воспринимают закон как нечто враждебное. Так не должно быть, но это так. Район порта — это еще одно маленькое тесное сообщество, которое боится закона, боится Портовой комиссии, боится своих собственных руководителей, для которых убить человека — это так же легко, как съесть завтрак. Если вы вызовете этих людей на ковер, мистер Маршалл, то добьетесь немногого. В порту никогда не бывает свидетелей преступления — это давно известно, не так ли, мистер Маршалл?
Маршалл кивнул.
— То же самое — в Гарлеме и других гетто: там тоже никогда не бывает свидетелей преступления, каким бы оно ни было. — Грейс стряхнула пепел в латунную пепельницу, стоявшую на столе Макса. — Посмотрите на часы, мистер Маршалл. — Она указала на электронные часы, висевшие на противоположной стене. — Они идут и идут, время неумолимо приближается к двенадцати часам пятницы, а мы ведем бесконечные разговоры! Я не знаю, что мой друг сможет сделать для нас (кстати, его зовут Майк Келли, Рыжий Келли), но уверена: он станет говорить откровенно. Что он может мне сказать? Не знаю, но уверена: единственный ключ, который был у вас, — это Ирвинг Миллер.
— Но он уже ничего не скажет, — добавил Питер.
— Связи же Миллера вряд ли к чему-то приведут, — сказала Грейс. — То, что Ричард Симс слышал в телефонной будке, может и не иметь отношения к происходящим событиям. Миллер вполне мог говорить о какой-нибудь мелкой краже на пирсе. Он мог убить Ричарда за то, что тот слышал что-то о краденом грузе или планирующейся краже. Рыжий Келли может что-то знать об этом. Однако может и завести нас в тупик. Тогда существует другой возможный вариант.
Маршалл посмотрел на часы:
— Продолжайте, миссис Майнафи.
— Этот город болен ненавистью, — горячо продолжала Грейс. — Мне знаком способ мышления, приводящий к жестокости, с которой расправились с Симсами. Возьмите того же Ирвинга Миллера. Он пришел из жестокого портового мира. После истории с полицией затаился и устроился на работу техником-смотрителем в отель «Молино», который играл роль «крыши». Возможно, у толстяка и его сына были какие-то связи в порту. Миллер узнает о Симсах — чернокожем мужчине, живущем с белой женщиной. В нем закипает ненависть, утверждается пренебрежительное отношение к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43