Если бы я был мэром, то пошел бы на этот риск и приложил бы эти опытные уши к земле. Времени уже остается чертовски мало, но все же такой шаг может сработать.
— И что же они смогут сделать? — после долгого молчания спросил Северенс.
— Давайте внимательно рассмотрим ситуацию, — сказал Питер. — Не исключено, что существует целая группа заговорщиков: шестеро, дюжина, две дюжины. Если их будет больше, произойдет утечка информации, и, поверьте мне, есть миллионы негров, которые поймут, что им грозит. Таким образом, заговорщики — лишь небольшая часть негров, и держаться они будут все вместе, потому что возможность разоблачения подходит к ним все ближе. Они должны тщательно отрепетировать все те действия, которые каждый из них должен совершить в пятницу. Кому-то где-то станет известно, что проводятся секретные совещания, — либо хозяйке пансиона, либо владельцу бара или продавцу газет. Кому они об этом могут рассказать? Конечно же не копу, не городскому начальнику, не человеку из ФБР и не солдату. Они могут поделиться только с тем, кого давно знают и с кем когда-то дружили. И тогда где-то кто-то может сыграть фальшивую ноту, а опытное ухо услышит ее, если будет слушать.
Достопочтенный Джеймс Рэмси так пристально смотрел на Питера, что, казалось, мог испепелить его своим взглядом.
— В этом есть смысл, — наконец сказал он. — У нас есть чуть больше сорока восьми часов. Если кто-то проболтается, то будет уже слишком поздно, а после вечера пятницы вообще не будет иметь никакого значения. Вы можете дать мне фамилии журналистов?
— Конечно, — сказал Питер, — а Джером его дополнит. Он знает всех репортеров полицейской хроники, которые работали раньше и пишут сейчас. Не забудьте, что есть много хороших газетчиков, оказавшихся сейчас не у дел, но действительно хорошо знающих свою работу.
Мэр посмотрел на Северенса:
— Ты согласен, Марти?
Северенс пожал плечами:
— В конце концов, мы не много потеряем…
Несмотря на раннее утро, тротуары, нагретые солнцем, уже пылали жаром. На боковой улице Питер заметил дюжину маленьких пуэрториканцев, отвинтивших наконечник гидранта и шумно плескавшихся в потоке холодной воды. Старые особняки, вытянувшиеся по обеим сторонам улицы, казалось, спокойно ожидали наступления нового невыносимо жаркого августовского дня.
Город показался Питеру странным: он словно напоминал человека, бодро идущего по улице и не подозревающего, что скоро умрет от неизлечимого рака. Радио ревело из открытых окон; хриплые звуки рок-н-ролла сменялись бесконечно повторяющимися выпусками новостей, при этом ни одна из них не имела отношения к жизни слушателей. Насилие и смерть затаились на два дня.
Питер чувствовал, что ему надо спешить.
Тротуар под полуразрушенным и неряшливым стальным козырьком отеля «Молино» был усеян окурками сигарет, обертками от жевательной резинки и другим мусором.
За столом дежурного сидел новый портье, молодой человек с черными близко посаженными глазами. Он смотрел на Питера — как, вероятно, и на любого другого посетителя — с некоторым сардоническим презрением.
— Мне к миссис Ричард Симс, пожалуйста, — сказал Питер.
Портье криво усмехнулся:
— Она вся к твоим услугам, папаша.
— Позвоните, пожалуйста, ей в номер, — Питер жестом указал на внутренний телефон, — и скажите, что мистер Стайлс хотел бы ее видеть.
— Можешь подниматься, папаша. Ее мужа нет дома.
— Звоните! — резко сказал Питер.
— Здесь тебе не «Уолдорф», папаша, — сказал портье. — Хочешь канителиться с такого сорта дамочкой — иди и канителься. Номер 402-й.
Питер быстро протянул руку через стол, схватил портье за лацканы пиджака, резко рванул к себе и больно хлестнул наглеца по губам. Его самого удивил этот поступок. Видимо, весь гнев, кипевший в нем с того момента, как он увидел Симса, лежавшего на тротуаре на Ирвинг-Плейс, внезапно излился на этого несчастного сопляка.
— Звони! — сказал Питер.
Лицо портье стало мертвенно-бледным, тоненькая струйка крови стекала из угла рта. Он взял трубку и соединился с номером на старом коммутаторе.
— Кое-кто по фамилии Стайлс хочет видеть вас, — произнес он мрачным голосом, положил трубку, пробормотал, обращаясь к Питеру: — Можете подниматься, — и тыльной стороной ладони вытер кровь у рта.
Питер пошел к старому лифту, на полпути к нему услышав голос портье:
— Я тебе это припомню, папаша.
Лифт со скрипом поднялся до четвертого этажа. Мэриан стояла у открытой двери 402-го номера.
— У вас есть какие-то новости? — спросила она, когда журналист подошел к ней.
— О вашем муже новостей нет, миссис Симс, — сказал Питер, — но мне необходимо с вами поговорить.
— Входите, пожалуйста.
Он вошел в уставленную книгами комнату.
— Я только что сварила кофе, — сказала девушка.
— Я уже пил кофе после того, как ушел от вас, — сказал Стайлс. — Ну ладно, давайте! Черный, если можно.
Несколько секунд Мэриан хлопотала около крошечной газовой плиты, стоявшей на полке в углу комнаты. Питер вдруг обнаружил, что он как бы заново оценивал эту девушку. Красивое лицо с благородными чертами, высокими скулами, решительным подбородком и четко очерченным ртом, глаза ярко-синего цвета с зеленоватым оттенком и белокурые с рыжинкой волосы. Он отнес бы Мэриан к категории утонченных, культурных людей, но, безусловно, с характером.
Она переодела халат, в котором встречала Стайлса, и теперь на ней была серая фланелевая, по моде, короткая юбка и розовый джемпер с закатанными до локтей рукавами. Она принадлежала к тому типу женщин, которых Питер видел на полотнах Вассара, Смита и Брина Мора.
— Вы, наверное, обладаете магическими способностями, — сказала Мэриан, когда принесла кофе. — Первый гость, о котором мне сообщили снизу по телефону. Как вам это удалось?
— Я дал ему по губам, — ответил Питер.
— Так… — с горечью произнесла Мэриан, — значит, надо готовиться переезжать куда-нибудь…
— Это почему?
— Портье — сын хозяина, — ответила она. — С нами не заключали договора на аренду номера. Таким смешанным парам, как наша, не сдают жилье в аренду. Вы хотели о чем-то поговорить, мистер Стайлс?
Питер кивнул:
— Да, я решил рассказать вам то, о чем не досказал Джером Маршалл: о причинах, по которым он не хочет разглашать события, произошедшие с вашим мужем, в течение сорока восьми часов.
— Мне кажется, если я буду знать все, мне станет легче перенести случившееся, — удовлетворенно произнесла Мэриан.
Питер коротко рассказал о человеке, звонившем по телефону, о требовании денег, о бомбе на вокзале, об истекающем сроке. Девушка слушала с широко раскрытыми глазами. Когда Питер закончил, она закурила сигарету, но сделала это неумело, как человек, еще не привыкший к курению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— И что же они смогут сделать? — после долгого молчания спросил Северенс.
— Давайте внимательно рассмотрим ситуацию, — сказал Питер. — Не исключено, что существует целая группа заговорщиков: шестеро, дюжина, две дюжины. Если их будет больше, произойдет утечка информации, и, поверьте мне, есть миллионы негров, которые поймут, что им грозит. Таким образом, заговорщики — лишь небольшая часть негров, и держаться они будут все вместе, потому что возможность разоблачения подходит к ним все ближе. Они должны тщательно отрепетировать все те действия, которые каждый из них должен совершить в пятницу. Кому-то где-то станет известно, что проводятся секретные совещания, — либо хозяйке пансиона, либо владельцу бара или продавцу газет. Кому они об этом могут рассказать? Конечно же не копу, не городскому начальнику, не человеку из ФБР и не солдату. Они могут поделиться только с тем, кого давно знают и с кем когда-то дружили. И тогда где-то кто-то может сыграть фальшивую ноту, а опытное ухо услышит ее, если будет слушать.
Достопочтенный Джеймс Рэмси так пристально смотрел на Питера, что, казалось, мог испепелить его своим взглядом.
— В этом есть смысл, — наконец сказал он. — У нас есть чуть больше сорока восьми часов. Если кто-то проболтается, то будет уже слишком поздно, а после вечера пятницы вообще не будет иметь никакого значения. Вы можете дать мне фамилии журналистов?
— Конечно, — сказал Питер, — а Джером его дополнит. Он знает всех репортеров полицейской хроники, которые работали раньше и пишут сейчас. Не забудьте, что есть много хороших газетчиков, оказавшихся сейчас не у дел, но действительно хорошо знающих свою работу.
Мэр посмотрел на Северенса:
— Ты согласен, Марти?
Северенс пожал плечами:
— В конце концов, мы не много потеряем…
Несмотря на раннее утро, тротуары, нагретые солнцем, уже пылали жаром. На боковой улице Питер заметил дюжину маленьких пуэрториканцев, отвинтивших наконечник гидранта и шумно плескавшихся в потоке холодной воды. Старые особняки, вытянувшиеся по обеим сторонам улицы, казалось, спокойно ожидали наступления нового невыносимо жаркого августовского дня.
Город показался Питеру странным: он словно напоминал человека, бодро идущего по улице и не подозревающего, что скоро умрет от неизлечимого рака. Радио ревело из открытых окон; хриплые звуки рок-н-ролла сменялись бесконечно повторяющимися выпусками новостей, при этом ни одна из них не имела отношения к жизни слушателей. Насилие и смерть затаились на два дня.
Питер чувствовал, что ему надо спешить.
Тротуар под полуразрушенным и неряшливым стальным козырьком отеля «Молино» был усеян окурками сигарет, обертками от жевательной резинки и другим мусором.
За столом дежурного сидел новый портье, молодой человек с черными близко посаженными глазами. Он смотрел на Питера — как, вероятно, и на любого другого посетителя — с некоторым сардоническим презрением.
— Мне к миссис Ричард Симс, пожалуйста, — сказал Питер.
Портье криво усмехнулся:
— Она вся к твоим услугам, папаша.
— Позвоните, пожалуйста, ей в номер, — Питер жестом указал на внутренний телефон, — и скажите, что мистер Стайлс хотел бы ее видеть.
— Можешь подниматься, папаша. Ее мужа нет дома.
— Звоните! — резко сказал Питер.
— Здесь тебе не «Уолдорф», папаша, — сказал портье. — Хочешь канителиться с такого сорта дамочкой — иди и канителься. Номер 402-й.
Питер быстро протянул руку через стол, схватил портье за лацканы пиджака, резко рванул к себе и больно хлестнул наглеца по губам. Его самого удивил этот поступок. Видимо, весь гнев, кипевший в нем с того момента, как он увидел Симса, лежавшего на тротуаре на Ирвинг-Плейс, внезапно излился на этого несчастного сопляка.
— Звони! — сказал Питер.
Лицо портье стало мертвенно-бледным, тоненькая струйка крови стекала из угла рта. Он взял трубку и соединился с номером на старом коммутаторе.
— Кое-кто по фамилии Стайлс хочет видеть вас, — произнес он мрачным голосом, положил трубку, пробормотал, обращаясь к Питеру: — Можете подниматься, — и тыльной стороной ладони вытер кровь у рта.
Питер пошел к старому лифту, на полпути к нему услышав голос портье:
— Я тебе это припомню, папаша.
Лифт со скрипом поднялся до четвертого этажа. Мэриан стояла у открытой двери 402-го номера.
— У вас есть какие-то новости? — спросила она, когда журналист подошел к ней.
— О вашем муже новостей нет, миссис Симс, — сказал Питер, — но мне необходимо с вами поговорить.
— Входите, пожалуйста.
Он вошел в уставленную книгами комнату.
— Я только что сварила кофе, — сказала девушка.
— Я уже пил кофе после того, как ушел от вас, — сказал Стайлс. — Ну ладно, давайте! Черный, если можно.
Несколько секунд Мэриан хлопотала около крошечной газовой плиты, стоявшей на полке в углу комнаты. Питер вдруг обнаружил, что он как бы заново оценивал эту девушку. Красивое лицо с благородными чертами, высокими скулами, решительным подбородком и четко очерченным ртом, глаза ярко-синего цвета с зеленоватым оттенком и белокурые с рыжинкой волосы. Он отнес бы Мэриан к категории утонченных, культурных людей, но, безусловно, с характером.
Она переодела халат, в котором встречала Стайлса, и теперь на ней была серая фланелевая, по моде, короткая юбка и розовый джемпер с закатанными до локтей рукавами. Она принадлежала к тому типу женщин, которых Питер видел на полотнах Вассара, Смита и Брина Мора.
— Вы, наверное, обладаете магическими способностями, — сказала Мэриан, когда принесла кофе. — Первый гость, о котором мне сообщили снизу по телефону. Как вам это удалось?
— Я дал ему по губам, — ответил Питер.
— Так… — с горечью произнесла Мэриан, — значит, надо готовиться переезжать куда-нибудь…
— Это почему?
— Портье — сын хозяина, — ответила она. — С нами не заключали договора на аренду номера. Таким смешанным парам, как наша, не сдают жилье в аренду. Вы хотели о чем-то поговорить, мистер Стайлс?
Питер кивнул:
— Да, я решил рассказать вам то, о чем не досказал Джером Маршалл: о причинах, по которым он не хочет разглашать события, произошедшие с вашим мужем, в течение сорока восьми часов.
— Мне кажется, если я буду знать все, мне станет легче перенести случившееся, — удовлетворенно произнесла Мэриан.
Питер коротко рассказал о человеке, звонившем по телефону, о требовании денег, о бомбе на вокзале, об истекающем сроке. Девушка слушала с широко раскрытыми глазами. Когда Питер закончил, она закурила сигарету, но сделала это неумело, как человек, еще не привыкший к курению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43