Кто это был, я не видел. Он был без свечи.
- Холодно сегодня, Огастес? - спросил я.
- Так, Джон, - ответил из темноты голос Майкла. - Ищешь ключ?
- Да, Майк, - ответил я. - Только его здесь нет.
- Совершенно верно, Джон, - сказал Майкл. - В шкатулке его нет. Вот он. - И он протянул мне ключ.
- Майк! - вскрикнул я.
- Джон! - передразнил он меня.
Меня охватило отвращение. Что с ним сделалось, с моим Капитаном.
- Спокойной ночи! - сказал я и отвернулся.
- Или доброго утра, - засмеялся он и ушел класть ключ на место.
Я вернулся в свою комнату и лег. Мучительный вопрос был разрешен. Я сразу крепко заснул.
В обычное время меня разбудил наш слуга Дэвид. Он принес горячую воду.
- Половина восьмого, сэр, - сказал он. - Когда туман разойдется, будет превосходное утро.
- Спасибо, Дэвид, - сказал я и сел на кровати.
Что случилось? И вдруг я вспомнил вчерашнюю идиотскую историю и падение Майкла. Ну что ж, ничего не поделаешь, даже на солнце есть пятна. Незачем все время думать о единственной ошибке Майкла. А все-таки это так на него непохоже!
Я оделся и спустился, захватив по дороге клюшку для гольфа и мяч. До завтрака я решил потренироваться.
В саду я неожиданно встретил Клодию. Это очень меня удивило. Обычно она появлялась последней. Она выглядела утомленной и больной. Когда я подошел, она стояла задумавшись над каким-то, видимо, очень неприятным вопросом. Когда она меня увидела, ее лицо прояснилось, пожалуй, слишком быстро, - показалось мне.
- Здорово, червяк, - сказала она.
- Здравствуй, птичка, - сказал я. - В чем дело?
- Какое дело? - спросила Клодия.
- Мне показалось, что ты решаешь какую-то важную задачу, - с мужской бестактностью ответил я.
- Чушь! - сказала Клодия и ушла.
Я забросил свой мяч за теннисную площадку и тщетно пытался ударить его, чтобы послать дальше. Я основательно вспахал клюшкой всю лужайку, зацепил мяч, загнал его в куст остролиста, швырнул вслед ему клюшку и ушел, глубоко засунув руки в карманы, обозленный на Майкла.
У дома стоял Бердон с гонгом. Медная шкатулка иронически смотрела на меня с камина. Я помыл руки и прошел в столовую.
В камине шумел огонь. Серебряный чайник свистел на спиртовке, с буфета доносился прекрасный запах, исходивший от четырех блюд, накрытых колпаками. Громадная комната с ее высокими окнами, из которых открывался один из самых прекрасных видов в Девоне, с огромным турецким ковром, перекрывавшим большую часть старого дубового пола, и с прекрасно накрытым столом, блестевшим в лучах утреннего солнца, была олицетворением устойчивого комфорта и основательного благополучия.
Дигби расхаживал по комнате. В одной руке он держал тарелку с кашей, а другой быстро орудовал ложкой. Огастес стоял у буфета и снимал крышки с блюд. Он накладывал на свою тарелку овсянку, яйца, ветчину и колбасу.
- Хорошо сработано, Огастес! - сказал Дигби почтительным тоном. - Прибавь сверху риса.
- Уже ел, - кратко отвечал Огастес.
- Молодец! - сказал Дигби и пошел за чистой тарелкой.
Изабель сидела на своем месте, и я пошел к ней, чтобы спросить, что для нее принести.
- Я подожду тетю Патрисию, - сказала она и левой рукой пожала мою правую.
Вошел Майкл.
- Тетя спустилась? - спросил он и добавил несколько запоздалое пожелание доброго утра.
- Нет, - сказал Дигби. - Внимание! Смотрите на меня. Сейчас я проглочу все, что есть на этой тарелке, и скроюсь. Я не хочу встречаться с тетей так рано утром.
- Клодия вышла? - спросил Майкл.
- Я видел ее в саду, - ответил я.
- Пойду позову ее завтракать, - сказал Майкл и ушел.
- Отнеси ей на вилке жареную почку! - крикнул ему вдогонку неугомонный Дигби.
После этого разговоры на некоторое время прекратились. Наши рты были заняты более важным делом.
- Я полагаю, что драгоценности короны благополучно лежат на месте, - вдруг высказал вслух Дигби общую нашу мысль. - Дверь все еще закрыта, я сам пробовал.
- Все, конечно, в порядке, - сказал я.
- Сам видал? - съехидничал Огастес.
Дверь открылась, и Майкл вошел вместе с Клодией. Клодия была совсем белая, а Майкл выглядел неестественно сдержанным. Изабель внимательно на них взглянула.
- Доброе утро, - сказала Клодия. - Тетя спустилась?
- Ешь, ешь, ешь и беги! - запел Дигби, отбивая такт ложкой о чашку.
Майкл наливал кофе, и я следил за его лицом. Оно было совершенно непроницаемо, и руки его не дрожали, но я чувствовал, что с ним стряслась какая-то беда. Он взглянул на меня и заметил мой взгляд.
- Здорово, круглорожий! - сказал он. - Хорошие сны видел?
- Хорошие… кроме одного, - ответил я.
- Хм! - сказал Майкл, и я попробовал анализировать этот звук, но он так же мало говорил, как и его лицо.
Он вернулся и сел на свое место возле Клодии. Вошла тетя Патрисия. Мы встали, и я отодвинул для нее стул, но она остановилась на полдороге, и мы окаменели. Одного взгляда было достаточно, чтобы узнать, что случилось. Раньше, чем она начала говорить, я знал, что она скажет.
- Я пришла просить вас, чтобы никто не смел сегодня выходить из дому, - сказала она.
Никто из нас не сказал ни слова и не двинулся. Я посмотрел на Майкла, и он на меня.
- Имейте в виду, - продолжала леди Брендон, - я никому не дам пощады. С вором я расправлюсь, как с вором, кто бы он ни был.
Она замолкла и холодным злым взглядом обвела всех нас. Мы молчали и не двигались.
- Так, - сказала она наконец. - Я прошу вас запомнить, что слуги ничего не знают и не узнают. Только мы будем знать, что один из вас шести подлый вор.
Тогда заговорил Майкл:
- Скажите - один из нас четырех, тетя Патрисия.
- Благодарю, Майкл, - резко ответила она. - Я обращусь к вам четырем, когда мне в следующий раз придется выбирать выражения.
- Я думаю, вы могли бы сказать: один из трех Джестов, - с внезапной дерзостью сказал Огастес.
- Придержи свой подлый язык, - спокойно ответила леди Брендон. - Итак, - продолжала она, - никто не должен об этом знать. Конечно, до тех пор, пока об этом не узнают репортеры и газеты не будут украшены портретом одного из вас. - И она еще раз обвела нас презрительным взглядом.
- Отлично, - продолжала она. - Теперь никто не выйдет из дома и не скажет никому ни слова… Кроме сыщика, когда тот явится…
Она повернулась и пошла к двери. У двери она остановилась и опять повернулась к нам.
- Можешь сказать что-нибудь, Майкл? - спросила она.
- Девочки и Огастес здесь ни при чем, - отвечал он.
- А ты Дигби?
- Нет, тетя. Очень сожалею и так далее, - ответил Дигби, и мне показалось, что он беззвучно говорит: нет, нет, ешь и беги…
- Джон?
И мне показалось, что взгляд ее стал еще более презрительным.
- Нет, тетя, - ответил я, - только то, что я совершенно согласен с Майклом.
- Огастес?
- Это позор, черт знает что… - закричал Огастес.
- Спасибо, - оборвала его тетя Патрисия.
- Клодия?
- Нет, тетя.
- Изабель?
- Нет, тетя, - отвечала Изабель, - только, пожалуйста, тетя, подождите еще один день и…
- Дайте вору возможность избавиться от камня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
- Холодно сегодня, Огастес? - спросил я.
- Так, Джон, - ответил из темноты голос Майкла. - Ищешь ключ?
- Да, Майк, - ответил я. - Только его здесь нет.
- Совершенно верно, Джон, - сказал Майкл. - В шкатулке его нет. Вот он. - И он протянул мне ключ.
- Майк! - вскрикнул я.
- Джон! - передразнил он меня.
Меня охватило отвращение. Что с ним сделалось, с моим Капитаном.
- Спокойной ночи! - сказал я и отвернулся.
- Или доброго утра, - засмеялся он и ушел класть ключ на место.
Я вернулся в свою комнату и лег. Мучительный вопрос был разрешен. Я сразу крепко заснул.
В обычное время меня разбудил наш слуга Дэвид. Он принес горячую воду.
- Половина восьмого, сэр, - сказал он. - Когда туман разойдется, будет превосходное утро.
- Спасибо, Дэвид, - сказал я и сел на кровати.
Что случилось? И вдруг я вспомнил вчерашнюю идиотскую историю и падение Майкла. Ну что ж, ничего не поделаешь, даже на солнце есть пятна. Незачем все время думать о единственной ошибке Майкла. А все-таки это так на него непохоже!
Я оделся и спустился, захватив по дороге клюшку для гольфа и мяч. До завтрака я решил потренироваться.
В саду я неожиданно встретил Клодию. Это очень меня удивило. Обычно она появлялась последней. Она выглядела утомленной и больной. Когда я подошел, она стояла задумавшись над каким-то, видимо, очень неприятным вопросом. Когда она меня увидела, ее лицо прояснилось, пожалуй, слишком быстро, - показалось мне.
- Здорово, червяк, - сказала она.
- Здравствуй, птичка, - сказал я. - В чем дело?
- Какое дело? - спросила Клодия.
- Мне показалось, что ты решаешь какую-то важную задачу, - с мужской бестактностью ответил я.
- Чушь! - сказала Клодия и ушла.
Я забросил свой мяч за теннисную площадку и тщетно пытался ударить его, чтобы послать дальше. Я основательно вспахал клюшкой всю лужайку, зацепил мяч, загнал его в куст остролиста, швырнул вслед ему клюшку и ушел, глубоко засунув руки в карманы, обозленный на Майкла.
У дома стоял Бердон с гонгом. Медная шкатулка иронически смотрела на меня с камина. Я помыл руки и прошел в столовую.
В камине шумел огонь. Серебряный чайник свистел на спиртовке, с буфета доносился прекрасный запах, исходивший от четырех блюд, накрытых колпаками. Громадная комната с ее высокими окнами, из которых открывался один из самых прекрасных видов в Девоне, с огромным турецким ковром, перекрывавшим большую часть старого дубового пола, и с прекрасно накрытым столом, блестевшим в лучах утреннего солнца, была олицетворением устойчивого комфорта и основательного благополучия.
Дигби расхаживал по комнате. В одной руке он держал тарелку с кашей, а другой быстро орудовал ложкой. Огастес стоял у буфета и снимал крышки с блюд. Он накладывал на свою тарелку овсянку, яйца, ветчину и колбасу.
- Хорошо сработано, Огастес! - сказал Дигби почтительным тоном. - Прибавь сверху риса.
- Уже ел, - кратко отвечал Огастес.
- Молодец! - сказал Дигби и пошел за чистой тарелкой.
Изабель сидела на своем месте, и я пошел к ней, чтобы спросить, что для нее принести.
- Я подожду тетю Патрисию, - сказала она и левой рукой пожала мою правую.
Вошел Майкл.
- Тетя спустилась? - спросил он и добавил несколько запоздалое пожелание доброго утра.
- Нет, - сказал Дигби. - Внимание! Смотрите на меня. Сейчас я проглочу все, что есть на этой тарелке, и скроюсь. Я не хочу встречаться с тетей так рано утром.
- Клодия вышла? - спросил Майкл.
- Я видел ее в саду, - ответил я.
- Пойду позову ее завтракать, - сказал Майкл и ушел.
- Отнеси ей на вилке жареную почку! - крикнул ему вдогонку неугомонный Дигби.
После этого разговоры на некоторое время прекратились. Наши рты были заняты более важным делом.
- Я полагаю, что драгоценности короны благополучно лежат на месте, - вдруг высказал вслух Дигби общую нашу мысль. - Дверь все еще закрыта, я сам пробовал.
- Все, конечно, в порядке, - сказал я.
- Сам видал? - съехидничал Огастес.
Дверь открылась, и Майкл вошел вместе с Клодией. Клодия была совсем белая, а Майкл выглядел неестественно сдержанным. Изабель внимательно на них взглянула.
- Доброе утро, - сказала Клодия. - Тетя спустилась?
- Ешь, ешь, ешь и беги! - запел Дигби, отбивая такт ложкой о чашку.
Майкл наливал кофе, и я следил за его лицом. Оно было совершенно непроницаемо, и руки его не дрожали, но я чувствовал, что с ним стряслась какая-то беда. Он взглянул на меня и заметил мой взгляд.
- Здорово, круглорожий! - сказал он. - Хорошие сны видел?
- Хорошие… кроме одного, - ответил я.
- Хм! - сказал Майкл, и я попробовал анализировать этот звук, но он так же мало говорил, как и его лицо.
Он вернулся и сел на свое место возле Клодии. Вошла тетя Патрисия. Мы встали, и я отодвинул для нее стул, но она остановилась на полдороге, и мы окаменели. Одного взгляда было достаточно, чтобы узнать, что случилось. Раньше, чем она начала говорить, я знал, что она скажет.
- Я пришла просить вас, чтобы никто не смел сегодня выходить из дому, - сказала она.
Никто из нас не сказал ни слова и не двинулся. Я посмотрел на Майкла, и он на меня.
- Имейте в виду, - продолжала леди Брендон, - я никому не дам пощады. С вором я расправлюсь, как с вором, кто бы он ни был.
Она замолкла и холодным злым взглядом обвела всех нас. Мы молчали и не двигались.
- Так, - сказала она наконец. - Я прошу вас запомнить, что слуги ничего не знают и не узнают. Только мы будем знать, что один из вас шести подлый вор.
Тогда заговорил Майкл:
- Скажите - один из нас четырех, тетя Патрисия.
- Благодарю, Майкл, - резко ответила она. - Я обращусь к вам четырем, когда мне в следующий раз придется выбирать выражения.
- Я думаю, вы могли бы сказать: один из трех Джестов, - с внезапной дерзостью сказал Огастес.
- Придержи свой подлый язык, - спокойно ответила леди Брендон. - Итак, - продолжала она, - никто не должен об этом знать. Конечно, до тех пор, пока об этом не узнают репортеры и газеты не будут украшены портретом одного из вас. - И она еще раз обвела нас презрительным взглядом.
- Отлично, - продолжала она. - Теперь никто не выйдет из дома и не скажет никому ни слова… Кроме сыщика, когда тот явится…
Она повернулась и пошла к двери. У двери она остановилась и опять повернулась к нам.
- Можешь сказать что-нибудь, Майкл? - спросила она.
- Девочки и Огастес здесь ни при чем, - отвечал он.
- А ты Дигби?
- Нет, тетя. Очень сожалею и так далее, - ответил Дигби, и мне показалось, что он беззвучно говорит: нет, нет, ешь и беги…
- Джон?
И мне показалось, что взгляд ее стал еще более презрительным.
- Нет, тетя, - ответил я, - только то, что я совершенно согласен с Майклом.
- Огастес?
- Это позор, черт знает что… - закричал Огастес.
- Спасибо, - оборвала его тетя Патрисия.
- Клодия?
- Нет, тетя.
- Изабель?
- Нет, тетя, - отвечала Изабель, - только, пожалуйста, тетя, подождите еще один день и…
- Дайте вору возможность избавиться от камня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82