Одежда, хоть и без прикрас, но отличного покроя, была явно дорогой. Да, он выглядел богатым, но не только. Он также выглядел властным, а со своим шрамом – даже зловещим.
Мэдди совсем не удивилась, когда хозяйка ателье прошла к двери и, закрыв ее на засов, перевернула табличку той стороной, на которой было написано «Закрыто».
– Шторы, – сказал Маккаррик. – В противном случае клиенты будут стучать.
– Да, месье, – поджав губы, согласилась хозяйка и жестом распорядилась, чтобы работница задернула занавеси.
Мэдди облегченно вздохнула и наградила Шотландца слабой благодарной улыбкой. Некоторое время он безучастно разглядывал ее глаза, губы, а затем, нахмурившись, подошел к ней:
– Почему мы избегаем встречи с тем мужчиной снаружи?
Похоже, он изучал ее, и она вдруг почувствовала, что ей трудно лгать ему, хотя с подобными затруднениями не сталкивалась много лет.
– Просто с этим человеком мне не хочется встречаться.
– Ты что-то украла у него?
– Нет, никогда! Просто… я должна ему немного денег.
– Это он посылал громил за тобой? – Мэдди кивнула. – Для чего ты брала у него взаймы?
– Платья. Мне нужны были платья для поездки в Лондон.
– Сколько ты ему должна? – Ей показалось, что он собирался похлопать по карманам и достать деньги. Чтобы выплатить долг Тумару? Она медлила с ответом. – Не соблаговолишь ли ответить мне, Мэдлин?
– Я даже толком не знаю, – призналась она. – Он повысил процентную ставку. Я не потяну столько.
– Значит, ты опоздала с выплатой?
– Нет, он раньше изменил условия сделки. Маккаррик прищурился:
– Неужели? Ты не нашла это странным?
– Конечно. Но мне некому было пожаловаться.
– Теперь можешь, девочка, – сказал он, поднимая пальцем ее подбородок. – Мы разберемся с этим делом до отъезда. Я не позволю тебе волноваться из-за этого.
Совсем как в Лондоне, он снова вел себя как герой и защитник. Снова, как в Лондоне, она смотрела на него полными восхищения глазами, что заставляло его сердито хмуриться. Когда послышался деликатный кашель модистки, он угрюмо сказал:
– Иди уж.
Модистка повела Мэдди в примерочную. В просторном помещении были и чайный столик с серебряным сервизом, и винные стеллажи, чтобы угощать мать и сестер заказчицы, а также подруг, которые приходили консультироваться по поводу нового гардероба или бальных платьев к новому сезону. Мэдди почувствовала разочарование при мысли, что она будет одна.
Она разделась до сорочки, когда в примерочную вошел Маккаррик и уселся на диване, развалившись с убийственной грацией. Похоже, он не испытывал никакого смущения.
– Она может одеваться при мне, – сказал он обыденным тоном, разворачивая газету. – Нет ничего такого, чего я не видел раньше.
Хозяйка пожала плечами, вне сомнений, ничуть не удивленная подобной ситуацией.
Случись это не в Париже, Мэдди запротестовала бы, но он только что спас ее от встречи с презренным кредитором. Как она могла отказать в чем-то Маккаррику?
Близкое знакомство только укрепило ее в намерении остаться с Шотландцем. Она пожертвовала бы многим, лишь бы никогда больше не встречаться с Тумаром, даже могла примерять одежду перед Маккарриком.
Но каждый раз, когда они стягивали с нее платье через голову, ее сорочка задиралась, открывая его взору зад, а также перед, отраженный в большом зеркале. Неловко было и то, что он хмуро смотрел на ее шрам и даже, похоже, заметил, как другие пялились на него.
В течение следующего часа она примеряла дневные и вечерние платья, юбки и блузки, накидки и перчатки. Были приглашены шляпник, принесший на показ свои образцы, и сапожник, предлагавший пару за парой разноцветные атласные туфельки и мягкие лайковые сапожки.
Мэдди уже отобрала достаточно одежды на несколько дней, но после того, как Маккаррик и модистка переговорили, выйдя на минутку, ей неожиданно был предложен дополнительный выбор нарядов, позаимствованный из гардероба, сшитого для другой клиентки.
На первый взгляд эта одежда выглядела ужасно, но затем Мэдди поняла, что под безвкусными элементами декора скрываются хорошо и умело скроенные платья из подобранных со вкусом тканей. Как обычно, некоторые богатые парижанки злоупотребляли украшениями – наверное, им хотелось повсюду демонстрировать свое богатство.
Чтобы эти наряды пришлись ей по вкусу, Мэдди просто указала швеям, что надо убрать с платья лишнюю бахрому, букетики шелковых цветов и меховые помпоны.
После того как она отобрала все, кроме нижнего белья, без единого замечания со стороны Маккаррика, ее раздели до чулок с подвязками для примерки нижнего белья.
Чувствуя на себе взгляд Шотландца, Мэдди вела себя скованно, как провинциалка. Она заставляла себя не прикрываться руками и облегченно вздыхала каждый раз, когда на нее надевали ночную сорочку.
Маккаррик держал в руках газету, но она знала, что он не читает. Он все время убирал ее от лица, а потом и вовсе отложил в сторону и наклонился вперед. Его веки отяжелели, но глаза блестели при взгляде на нее. Мэдди твердила себе, что она выдержит это разглядывание и даже больше за все то, что Маккаррик делает для нее. Даже будет примерять нижнее белье в его присутствии.
Шотландец не проявлял интереса к платьям, но зато весьма заинтересованно высказывал свое мнение в отношении белья.
– В красном. Я хочу увидеть ее в красном, – потребовал он хрипло.
Сглотнув комок, Мэдди влезла в отделанную кружевами темно-красную ночную рубашку с двумя длинными, до бедер, разрезами по бокам. Несмотря на присутствие других женщин, она начала реагировать на его внимание. Ее груди тяжелели каждый раз, когда Шотландец начинал ерзать на диване. Чашки из кружев ласкали ее соски, и она вспоминала, как подрагивали его мышцы под ее пальцами сегодня утром. Когда же она вспомнила, как он изучал ее тело ночью…
Ей пришлось прикусить щеку, чтобы подавить, готовый вырваться стон.
Итан никогда не думал, что ему так понравится совершать покупки для женщины.
Он покупал ей намного больше вещей, чем было необходимо, получая огромное удовольствие от процесса, и не мог остановиться. Наблюдая, как Мэдлин надевает и снимает порочные шелка, он перестал делать вид, что читает газету, и использовал ее только для того, чтобы скрыть свою мощную эрекцию.
До этого Мэдлин лишь нервно поглядывала на его отражение в зеркале, сейчас же подолгу смотрела на него, приоткрыв губы. У нее затвердели соски, участилось дыхание.
Боже, она… хотела его. Она видела его тело и даже трогала его шрам, и все же хотела его, вожделела.
Он едва не дрожал от удовольствия. Ее желание оказалось самым сильным возбудителем.
– Вон, – отрывисто приказал он женщинам.
– Месье?
– Сделайте перерыв в работе и покиньте ателье. Сейчас же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Мэдди совсем не удивилась, когда хозяйка ателье прошла к двери и, закрыв ее на засов, перевернула табличку той стороной, на которой было написано «Закрыто».
– Шторы, – сказал Маккаррик. – В противном случае клиенты будут стучать.
– Да, месье, – поджав губы, согласилась хозяйка и жестом распорядилась, чтобы работница задернула занавеси.
Мэдди облегченно вздохнула и наградила Шотландца слабой благодарной улыбкой. Некоторое время он безучастно разглядывал ее глаза, губы, а затем, нахмурившись, подошел к ней:
– Почему мы избегаем встречи с тем мужчиной снаружи?
Похоже, он изучал ее, и она вдруг почувствовала, что ей трудно лгать ему, хотя с подобными затруднениями не сталкивалась много лет.
– Просто с этим человеком мне не хочется встречаться.
– Ты что-то украла у него?
– Нет, никогда! Просто… я должна ему немного денег.
– Это он посылал громил за тобой? – Мэдди кивнула. – Для чего ты брала у него взаймы?
– Платья. Мне нужны были платья для поездки в Лондон.
– Сколько ты ему должна? – Ей показалось, что он собирался похлопать по карманам и достать деньги. Чтобы выплатить долг Тумару? Она медлила с ответом. – Не соблаговолишь ли ответить мне, Мэдлин?
– Я даже толком не знаю, – призналась она. – Он повысил процентную ставку. Я не потяну столько.
– Значит, ты опоздала с выплатой?
– Нет, он раньше изменил условия сделки. Маккаррик прищурился:
– Неужели? Ты не нашла это странным?
– Конечно. Но мне некому было пожаловаться.
– Теперь можешь, девочка, – сказал он, поднимая пальцем ее подбородок. – Мы разберемся с этим делом до отъезда. Я не позволю тебе волноваться из-за этого.
Совсем как в Лондоне, он снова вел себя как герой и защитник. Снова, как в Лондоне, она смотрела на него полными восхищения глазами, что заставляло его сердито хмуриться. Когда послышался деликатный кашель модистки, он угрюмо сказал:
– Иди уж.
Модистка повела Мэдди в примерочную. В просторном помещении были и чайный столик с серебряным сервизом, и винные стеллажи, чтобы угощать мать и сестер заказчицы, а также подруг, которые приходили консультироваться по поводу нового гардероба или бальных платьев к новому сезону. Мэдди почувствовала разочарование при мысли, что она будет одна.
Она разделась до сорочки, когда в примерочную вошел Маккаррик и уселся на диване, развалившись с убийственной грацией. Похоже, он не испытывал никакого смущения.
– Она может одеваться при мне, – сказал он обыденным тоном, разворачивая газету. – Нет ничего такого, чего я не видел раньше.
Хозяйка пожала плечами, вне сомнений, ничуть не удивленная подобной ситуацией.
Случись это не в Париже, Мэдди запротестовала бы, но он только что спас ее от встречи с презренным кредитором. Как она могла отказать в чем-то Маккаррику?
Близкое знакомство только укрепило ее в намерении остаться с Шотландцем. Она пожертвовала бы многим, лишь бы никогда больше не встречаться с Тумаром, даже могла примерять одежду перед Маккарриком.
Но каждый раз, когда они стягивали с нее платье через голову, ее сорочка задиралась, открывая его взору зад, а также перед, отраженный в большом зеркале. Неловко было и то, что он хмуро смотрел на ее шрам и даже, похоже, заметил, как другие пялились на него.
В течение следующего часа она примеряла дневные и вечерние платья, юбки и блузки, накидки и перчатки. Были приглашены шляпник, принесший на показ свои образцы, и сапожник, предлагавший пару за парой разноцветные атласные туфельки и мягкие лайковые сапожки.
Мэдди уже отобрала достаточно одежды на несколько дней, но после того, как Маккаррик и модистка переговорили, выйдя на минутку, ей неожиданно был предложен дополнительный выбор нарядов, позаимствованный из гардероба, сшитого для другой клиентки.
На первый взгляд эта одежда выглядела ужасно, но затем Мэдди поняла, что под безвкусными элементами декора скрываются хорошо и умело скроенные платья из подобранных со вкусом тканей. Как обычно, некоторые богатые парижанки злоупотребляли украшениями – наверное, им хотелось повсюду демонстрировать свое богатство.
Чтобы эти наряды пришлись ей по вкусу, Мэдди просто указала швеям, что надо убрать с платья лишнюю бахрому, букетики шелковых цветов и меховые помпоны.
После того как она отобрала все, кроме нижнего белья, без единого замечания со стороны Маккаррика, ее раздели до чулок с подвязками для примерки нижнего белья.
Чувствуя на себе взгляд Шотландца, Мэдди вела себя скованно, как провинциалка. Она заставляла себя не прикрываться руками и облегченно вздыхала каждый раз, когда на нее надевали ночную сорочку.
Маккаррик держал в руках газету, но она знала, что он не читает. Он все время убирал ее от лица, а потом и вовсе отложил в сторону и наклонился вперед. Его веки отяжелели, но глаза блестели при взгляде на нее. Мэдди твердила себе, что она выдержит это разглядывание и даже больше за все то, что Маккаррик делает для нее. Даже будет примерять нижнее белье в его присутствии.
Шотландец не проявлял интереса к платьям, но зато весьма заинтересованно высказывал свое мнение в отношении белья.
– В красном. Я хочу увидеть ее в красном, – потребовал он хрипло.
Сглотнув комок, Мэдди влезла в отделанную кружевами темно-красную ночную рубашку с двумя длинными, до бедер, разрезами по бокам. Несмотря на присутствие других женщин, она начала реагировать на его внимание. Ее груди тяжелели каждый раз, когда Шотландец начинал ерзать на диване. Чашки из кружев ласкали ее соски, и она вспоминала, как подрагивали его мышцы под ее пальцами сегодня утром. Когда же она вспомнила, как он изучал ее тело ночью…
Ей пришлось прикусить щеку, чтобы подавить, готовый вырваться стон.
Итан никогда не думал, что ему так понравится совершать покупки для женщины.
Он покупал ей намного больше вещей, чем было необходимо, получая огромное удовольствие от процесса, и не мог остановиться. Наблюдая, как Мэдлин надевает и снимает порочные шелка, он перестал делать вид, что читает газету, и использовал ее только для того, чтобы скрыть свою мощную эрекцию.
До этого Мэдлин лишь нервно поглядывала на его отражение в зеркале, сейчас же подолгу смотрела на него, приоткрыв губы. У нее затвердели соски, участилось дыхание.
Боже, она… хотела его. Она видела его тело и даже трогала его шрам, и все же хотела его, вожделела.
Он едва не дрожал от удовольствия. Ее желание оказалось самым сильным возбудителем.
– Вон, – отрывисто приказал он женщинам.
– Месье?
– Сделайте перерыв в работе и покиньте ателье. Сейчас же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80