Если бы я даже решил ускорить обручение, завтра оно все равно не состоится, а завтра у Франциска может случиться новый припадок.
– Волноваться никогда не следует, – недовольно проворчал Джаспер, – но я никогда не встречал человека, который бы следовал этому правилу… разве что дурак.
– Иногда и дураком весьма полезно прикинуться.
Джаспер вздохнул.
– Тебе это не грозит, Генрих. Когда других считают дураками, тебя подозревают в дьявольских кознях.
Генрих снова рассмеялся.
– В этом тоже есть большая польза.
Неожиданно Джаспер рассмеялся вместе с ним.
– Это просто какое-то наваждение, Генрих. Я понимаю, что должен беспокоиться о нас обоих, но твоя уверенность в том, что все будет хорошо, действует на меня как живительная влага. Ты не обращаешь людей в свою веру?
Нет, подумал Генрих и вместо ответа тепло обнял его. Но я вскармливаю их на своей вере, словно раскрывая им свое тело, чтобы они могли жевать мою печень и сосать кровь моего сердца. Это-то и вызывает у меня такую боль.
Все последующие известия из Англии касались личных дел. Маргрит вышла замуж и была весьма довольна Стэнли… даже больше, чем своим предыдущим мужем.
– Я полагаю, – посмеиваясь, читал между строк Джаспер, – она имеет в виду, что Стэнли – человек на крепких ногах, но со слабой головой, которой она сможет вертеть в нужном ей направлении.
– А также, – ответил Генрих, перебрасывая пакет с монетами и драгоценными камнями из одной руки в другую, – что он богаче Стаффорда и позволяет ей свободнее распоряжаться ее собственными доходами. Я надеюсь, она не будет присылать мне слишком много и не вызовет его подозрений.
В течение двух месяцев они не получали никаких известий. Джаспер начал беспокоиться и уже хотел просить отпуск, чтобы вернуться за границу, но Генрих возражал против этого шага. Однако в конце марта пришло известие о серьезной болезни Эдварда IV.
Спустя неделю это же подтвердил и курьер, добавив, что ожидают его смерти. Джаспер остервенело кусал ногти, а Генрих посмеялся и уехал охотиться. Ему было очень важно показать бретонским лордам, как мало волнуют его известия из Англии.
Девятого апреля 1483 года Эдвард скончался. Теперь даже Генриху с трудом удавалось казаться незаинтересованным. Он решил жениться на Анне, если правление мирно перейдет к наследнику Эдварда. Он не хотел, чтобы Франциск или бретонские дворяне заподозрили, что он всегда смотрел в сторону Англии. В качестве предлога он попросил и получил разрешение объехать с Джаспером границы. Если бы события в Англии начали быстро разворачиваться, количество курьеров могло бы выдать глубокую заинтересованность Генриха в событиях, непосредственно связанных с бретонскими делами.
Данные меры предосторожности оказались вполне оправданными. К концу мая посыльные Маргрит буквально шли по пятам друг за другом. Братья королевы попытались оставить власть у наследников Эдварда, но предупрежденный Гастингсом Глостер при поддержке Бэкингема лично захватил принцев. Можно было подвести черту: Глостер, Бэкингем и Гастингс против королевы и ее родственников Вудвиллов, и первый раунд остался за Глостером. Королева со своим старшим сыном от первого брака, маркизом Дорсетом, и одним из своих братьев скрывались; два других ее брата – Риверс и Грей – были взяты в плен. С каждым днем новости становились все драматичнее и важнее. Члены созванного Ричардом и Глостером совета не доверяли друг другу. Вступив в связь с бывшей любовницей Дорсета и попав под ее влияние, Гастингс перешел на сторону королевы.
Затем появился личный священник Маргрит и, падая перед Генрихом на колени от изнеможения, выпалил последние новости. Гастингс мертв… схвачен на заседании совета и без суда обезглавлен во дворце Тауэра. Мортон и Ротерхем заключены в Тауэр, а самого Стэнли держат под арестом, правда, домашним.
– Моя мать? – тихо спросил Генрих, но Джаспер видел, как руки племянника сжались в кулаки, руки, которые обычно были столь расслаблены в экстремальных ситуациях.
– В безопасности, – прошептал священник, почти плача от усталости. – Она проживает возле монастыря, и у нее есть тайный ход на случай побега.
– Благодарим тебя за это поручительство. – Руки Генриха разжались и тихо легли на ручки кресла. – Теперь иди и отдыхай.
– Он захватит трон для себя! – воскликнул Джаспер.
– Нет, он не может! Принц – его племянник. – Генрих был столь шокирован, что слова вырвались у него до того, как он подумал. – Ричард Глостер, – как бы я не ненавидел весь дом Йорков, – был способным и верным соратником своего брата, – добавил он, оправдываясь. – Я не поверю, что он пойдет против детей своего брата.
Лицо Джаспера смягчилось. Он пересек комнату и положил руку на плечо Генриха, чтобы успокоить его. Он понимал, что племянник защищает не Ричарда Глостера, а Джаспера Пембрука.
– Генрих, во мне нет ни капли крови, которая давала бы мне право на корону. Поэтому… поэтому, я говорю… можешь мне поверить, я никогда не буду стремиться к ней. – Он почувствовал, как напряглось плечо Генриха и увидел на его лице мимолетное, непроизвольное выражение страха. Джаспер наклонился и поцеловал племянника в лоб. – В глубине души я верю, что ничто не может встать между нами, что никакие деньги или власть не заставят меня поднять руку против тебя. Но я прожил пятьдесят два года в жестоком мире. Кто знает, что сделает человек, когда перед ним возникают такие соблазны.
Генрих повернулся лицом к дяде и улыбнулся. Джаспера охватила радость. Впервые улыбались оба Генриха – его любимый племянник, и второй, который наблюдал со стороны.
– В тот день, когда мне придется усомниться в тебе, я уже буду достаточно старым. В тот день, дядя, я пойму, что Бога нет, что этот мир и все остальное – это создание какого-то огромного зла, и что добро не существует.
– Замолчи, Генрих, не богохульствуй.
Однако какое-то время события в Англии, похоже, подтверждали слова Генриха. Сначала Ричард Глостер объявил своих племянников незаконными, а затем узурпировал корону. Волна крови, которая должна была захлестнуть Англию, набирала силу. Братья королевы, Риверс и Грей, были обезглавлены в Понтефректе даже без пародии на суд. Эту новость принес Генриху третий брат королевы, который прибыл в Бретань в июле и просил Генриха о защите.
Когда он ушел, Джаспер заворчал.
– Он вместе со своими братьями подбивал Эдварда охотиться за тобой. Все Вудвиллы змеи. Зачем ты пообещал ему свое покровительство? Теперь они все сядут тебе на шею.
Генрих задумчиво глядел в даль.
– Я не думаю, – наконец произнес он голосом, в котором странно сочетались сожаление и расчет, – что их останется много к тому времени, когда с Глостером будет покончено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Волноваться никогда не следует, – недовольно проворчал Джаспер, – но я никогда не встречал человека, который бы следовал этому правилу… разве что дурак.
– Иногда и дураком весьма полезно прикинуться.
Джаспер вздохнул.
– Тебе это не грозит, Генрих. Когда других считают дураками, тебя подозревают в дьявольских кознях.
Генрих снова рассмеялся.
– В этом тоже есть большая польза.
Неожиданно Джаспер рассмеялся вместе с ним.
– Это просто какое-то наваждение, Генрих. Я понимаю, что должен беспокоиться о нас обоих, но твоя уверенность в том, что все будет хорошо, действует на меня как живительная влага. Ты не обращаешь людей в свою веру?
Нет, подумал Генрих и вместо ответа тепло обнял его. Но я вскармливаю их на своей вере, словно раскрывая им свое тело, чтобы они могли жевать мою печень и сосать кровь моего сердца. Это-то и вызывает у меня такую боль.
Все последующие известия из Англии касались личных дел. Маргрит вышла замуж и была весьма довольна Стэнли… даже больше, чем своим предыдущим мужем.
– Я полагаю, – посмеиваясь, читал между строк Джаспер, – она имеет в виду, что Стэнли – человек на крепких ногах, но со слабой головой, которой она сможет вертеть в нужном ей направлении.
– А также, – ответил Генрих, перебрасывая пакет с монетами и драгоценными камнями из одной руки в другую, – что он богаче Стаффорда и позволяет ей свободнее распоряжаться ее собственными доходами. Я надеюсь, она не будет присылать мне слишком много и не вызовет его подозрений.
В течение двух месяцев они не получали никаких известий. Джаспер начал беспокоиться и уже хотел просить отпуск, чтобы вернуться за границу, но Генрих возражал против этого шага. Однако в конце марта пришло известие о серьезной болезни Эдварда IV.
Спустя неделю это же подтвердил и курьер, добавив, что ожидают его смерти. Джаспер остервенело кусал ногти, а Генрих посмеялся и уехал охотиться. Ему было очень важно показать бретонским лордам, как мало волнуют его известия из Англии.
Девятого апреля 1483 года Эдвард скончался. Теперь даже Генриху с трудом удавалось казаться незаинтересованным. Он решил жениться на Анне, если правление мирно перейдет к наследнику Эдварда. Он не хотел, чтобы Франциск или бретонские дворяне заподозрили, что он всегда смотрел в сторону Англии. В качестве предлога он попросил и получил разрешение объехать с Джаспером границы. Если бы события в Англии начали быстро разворачиваться, количество курьеров могло бы выдать глубокую заинтересованность Генриха в событиях, непосредственно связанных с бретонскими делами.
Данные меры предосторожности оказались вполне оправданными. К концу мая посыльные Маргрит буквально шли по пятам друг за другом. Братья королевы попытались оставить власть у наследников Эдварда, но предупрежденный Гастингсом Глостер при поддержке Бэкингема лично захватил принцев. Можно было подвести черту: Глостер, Бэкингем и Гастингс против королевы и ее родственников Вудвиллов, и первый раунд остался за Глостером. Королева со своим старшим сыном от первого брака, маркизом Дорсетом, и одним из своих братьев скрывались; два других ее брата – Риверс и Грей – были взяты в плен. С каждым днем новости становились все драматичнее и важнее. Члены созванного Ричардом и Глостером совета не доверяли друг другу. Вступив в связь с бывшей любовницей Дорсета и попав под ее влияние, Гастингс перешел на сторону королевы.
Затем появился личный священник Маргрит и, падая перед Генрихом на колени от изнеможения, выпалил последние новости. Гастингс мертв… схвачен на заседании совета и без суда обезглавлен во дворце Тауэра. Мортон и Ротерхем заключены в Тауэр, а самого Стэнли держат под арестом, правда, домашним.
– Моя мать? – тихо спросил Генрих, но Джаспер видел, как руки племянника сжались в кулаки, руки, которые обычно были столь расслаблены в экстремальных ситуациях.
– В безопасности, – прошептал священник, почти плача от усталости. – Она проживает возле монастыря, и у нее есть тайный ход на случай побега.
– Благодарим тебя за это поручительство. – Руки Генриха разжались и тихо легли на ручки кресла. – Теперь иди и отдыхай.
– Он захватит трон для себя! – воскликнул Джаспер.
– Нет, он не может! Принц – его племянник. – Генрих был столь шокирован, что слова вырвались у него до того, как он подумал. – Ричард Глостер, – как бы я не ненавидел весь дом Йорков, – был способным и верным соратником своего брата, – добавил он, оправдываясь. – Я не поверю, что он пойдет против детей своего брата.
Лицо Джаспера смягчилось. Он пересек комнату и положил руку на плечо Генриха, чтобы успокоить его. Он понимал, что племянник защищает не Ричарда Глостера, а Джаспера Пембрука.
– Генрих, во мне нет ни капли крови, которая давала бы мне право на корону. Поэтому… поэтому, я говорю… можешь мне поверить, я никогда не буду стремиться к ней. – Он почувствовал, как напряглось плечо Генриха и увидел на его лице мимолетное, непроизвольное выражение страха. Джаспер наклонился и поцеловал племянника в лоб. – В глубине души я верю, что ничто не может встать между нами, что никакие деньги или власть не заставят меня поднять руку против тебя. Но я прожил пятьдесят два года в жестоком мире. Кто знает, что сделает человек, когда перед ним возникают такие соблазны.
Генрих повернулся лицом к дяде и улыбнулся. Джаспера охватила радость. Впервые улыбались оба Генриха – его любимый племянник, и второй, который наблюдал со стороны.
– В тот день, когда мне придется усомниться в тебе, я уже буду достаточно старым. В тот день, дядя, я пойму, что Бога нет, что этот мир и все остальное – это создание какого-то огромного зла, и что добро не существует.
– Замолчи, Генрих, не богохульствуй.
Однако какое-то время события в Англии, похоже, подтверждали слова Генриха. Сначала Ричард Глостер объявил своих племянников незаконными, а затем узурпировал корону. Волна крови, которая должна была захлестнуть Англию, набирала силу. Братья королевы, Риверс и Грей, были обезглавлены в Понтефректе даже без пародии на суд. Эту новость принес Генриху третий брат королевы, который прибыл в Бретань в июле и просил Генриха о защите.
Когда он ушел, Джаспер заворчал.
– Он вместе со своими братьями подбивал Эдварда охотиться за тобой. Все Вудвиллы змеи. Зачем ты пообещал ему свое покровительство? Теперь они все сядут тебе на шею.
Генрих задумчиво глядел в даль.
– Я не думаю, – наконец произнес он голосом, в котором странно сочетались сожаление и расчет, – что их останется много к тому времени, когда с Глостером будет покончено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103