Хотя земли эти вполне годились для освоения — леса перемежались в них реками и заливными лугами, — Крон настоял на том, чтобы идти дальше. В тех краях не было людей — а Крон не имел ни малейшего желания становиться пастухом или пахарем и самому добывать себе пропитание.
Коий и его титаны считали иначе. И, увидев плодородную и хорошо защищенную долину Олимпа, решили дальше не ходить. Они не чураются использовать свои топоры и молоты для мирных нужд, заявил Коий, и будут счастливы основать здесь город. Крон посмеялся немного над намерением благородных титанов рубить деревья и пахать землю, но не стал всерьез уговаривать их продолжать путь.
Вместе со своими сторонниками он двинулся дальше на юг, пока наконец на берегу моря они не отыскали первобытное племя. Увидев, что эти люди не могут противостоять его спутникам, Крон вновь повернул на север и напал на Коия и его народ, когда те вышли встречать их.
Предательство заставило Ариадну покачать головой, но не испугало и не отвратило, чего, кажется, опасался Дионис. Подобные деяния были слишком часты среди народов, с которыми имел дело ее отец. Так что Дионис все-таки добился своего. «История» доказывала, что Крон и его племя не так уж и отличаются в стремлениях и поступках от знакомых Ариадне людей. С другой стороны, их «человечность» делала их гораздо страшнее, ибо Силы их были немерены.
Крон и его сторонники действовали неожиданно и не скупясь использовали свои и чужие Дары — и титаны были побеждены. Большую часть мужчин безжалостно убили на месте; а нескольких, как и самого Коия, взяли в заложники для того, чтобы сделать послушными женщин — если те сопротивлялись требованиям победителей, мужчин пытали. Когда Коий и остальные превратились в беспомощные бревна и Крон счел их бесполезными, их сбросили с Олимпа. Женщин и детей, уже привыкших к повиновению, он оставил в живых — чтобы удержать жалкие остатки титанов от самоубийственной мести. Еще до ухода из родных земель Крон, чтобы скрепить союз титанов и магов, женился на Рее, сестре Коия. Дочь Коия, Лето, он оставил при своем дворе и отдал в услужение своей средней дочери, Гере.
Жизнь на Олимпе потекла мирно — и Крон, взяв Тавманта, умевшего внушать ужас, его брата Форкия, насылающего неизлечимые калечащие судороги, Форкиевых сыновей — жутких Грайев и малый отряд тех, кто не имел Дара, обрушился на беспомощных смертных. Сначала он захватил пару сотен пленных — Грайи уносили их в горы, — а потом, с течением лет, повторяя набеги, — брал уже тысячи. Обращенные в рабов люди возделывали землю Олимпа, которая благодаря Дару Деметры рожала втрое, а то и вчетверо против обычного, и выстроили город удивительной красоты.
Ариадна читала все это со спокойствием. Для победителей обращать побежденных в рабов — обычное дело. Крон был жестче многих и разбрасывался жизнями пленных — к тому же он вел себя предательски даже по отношению к своему народу, что, как считала Ариадна, неминуемо должно привести к беде, — но ничего особенного в его поведении Ариадна не увидела. Кроме отношений с детьми.
На дочерей своих он не обращал внимания. Гестия, кроткая и погруженная, казалось, только в заботы о доме, прикрывала младших, и Крон так и не узнал о могучем Даре пророчества Геры и ее умении управлять событиями. Старший из мальчиков, Гадес, содержался фактически в заключении и был совершенно изолирован. Нередко, когда другие могущественные маги заходили к Крону, Гадеса запирали в темный подвал — чтобы обитатели Олимпа не узнали, что у Крона есть наследник. Позже, замечал летописец, пошли слухи, что Крон глотал мальчиков. Ариадна содрогнулась. В каком-то смысле это могло быть правдой.
Рея делала для сына что могла, но могла она мало. Она старалась дать сыну покой, уберечь и остеречь его. Стремясь объяснить ему страх Крона перед могущественным сыном, она рассказала Гадесу историю восстания Крона против Урана. Она приносила ему свет, следила, чтобы он был сыт, учила читать и писать и давала книги, чтобы скрасить часы одиночества. Именно из-за книг Крон узнал, что у Гадеса есть Дар. Игрушек у него было мало, и Гадес играл камнями, которые находил в подвалах. Он обнаружил, что может сам разогревать их и — еще интересней — просовывать в них руки. Поэтому, когда Рея предупредила его, что Крон собирается наведаться к сыну в его подвальное жилище, Гадес в отчаянии, стремясь спрятать свое единственное сокровище — книги, — велел каменным стенам раскрыться и сунул книги туда.
Крон чуял магию. Он пожелал знать, что сделал Гадес. У Гадеса был выбор — молчать или потерять книги. Он выбрал молчание. Его выпороли — не в первый, впрочем, раз; к счастью, эхо Гадесовых чар большей частью рассеялось в камне, и Крон решил, что сын его не так уж и Одарен. Он пока не мог рисковать, убивая мальчика. Покуда страх заставлял Рею молчать, но Крон подозревал, что убей он сына — она возопит на весь мир о противоестественном деянии, к тому же сейчас она была в тягости — носила пятого ребенка.
После рождения Посейдона дела пошли хуже, и когда Рея зачала в шестой раз, она решилась на отчаянный шаг. Она сказала Гадесу, что он должен бежать с Олимпа, что отец убьет его, если он не сделает этого. Когда он заявил, что не оставит ее одну нести бремя Кронова гнева, она призналась, что тоже решила бежать. Она сказала Гадесу, что оставит двери его подземелья открытыми, но он велел ей запереть подвал, чтобы никто не смог обвинить ее, и показал ей свою Силу — Дар проходить сквозь камень.
После ухода Гадеса Рея дождалась, когда Крон обнаружит пропажу и отправится искать беглеца, и, взяв Посейдона, бежала сама. Она очень спешила, чтобы покинуть Олимпийскую долину до того, как вернется Крои. У подножия Олимпа ей на помощь пришла Фемида, одна из немногих оставшихся на свободе титанид.
Рея переходила с места на место, и везде ее укрывали и прятали, но — беременная и с двухлетним младенцем — она была слишком заметна, и Крон легко мог отыскать ее. На острове Эгина бездетный царь умолил Рею оставить Посейдона ему — мальчик уже весьма неплохо управлялся с водой и ее обитателями. Островной царь обещал вырастить Посейдона как собственного сына и сделать своим наследником. Им обоим будет безопаснее, если они разделятся, сказал он Рее. Почти обезумев от страха, чувствуя, что срок ее родов близок, Рея оставила сына и поспешила на Крит, где разрешилась от бремени — еще одним сыном.
Ариадна знала, что сейчас Верховный маг Олимпа — Зевс, и легко догадалась, что, достигнув зрелости, он низверг Крона. Она опустила свиток и задумалась, глядя в окно, на дворец Кносса.
Ей представлялось невероятным, что сын может пойти против отца. Как же после этого ему ожидать верности от своих сыновей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Коий и его титаны считали иначе. И, увидев плодородную и хорошо защищенную долину Олимпа, решили дальше не ходить. Они не чураются использовать свои топоры и молоты для мирных нужд, заявил Коий, и будут счастливы основать здесь город. Крон посмеялся немного над намерением благородных титанов рубить деревья и пахать землю, но не стал всерьез уговаривать их продолжать путь.
Вместе со своими сторонниками он двинулся дальше на юг, пока наконец на берегу моря они не отыскали первобытное племя. Увидев, что эти люди не могут противостоять его спутникам, Крон вновь повернул на север и напал на Коия и его народ, когда те вышли встречать их.
Предательство заставило Ариадну покачать головой, но не испугало и не отвратило, чего, кажется, опасался Дионис. Подобные деяния были слишком часты среди народов, с которыми имел дело ее отец. Так что Дионис все-таки добился своего. «История» доказывала, что Крон и его племя не так уж и отличаются в стремлениях и поступках от знакомых Ариадне людей. С другой стороны, их «человечность» делала их гораздо страшнее, ибо Силы их были немерены.
Крон и его сторонники действовали неожиданно и не скупясь использовали свои и чужие Дары — и титаны были побеждены. Большую часть мужчин безжалостно убили на месте; а нескольких, как и самого Коия, взяли в заложники для того, чтобы сделать послушными женщин — если те сопротивлялись требованиям победителей, мужчин пытали. Когда Коий и остальные превратились в беспомощные бревна и Крон счел их бесполезными, их сбросили с Олимпа. Женщин и детей, уже привыкших к повиновению, он оставил в живых — чтобы удержать жалкие остатки титанов от самоубийственной мести. Еще до ухода из родных земель Крон, чтобы скрепить союз титанов и магов, женился на Рее, сестре Коия. Дочь Коия, Лето, он оставил при своем дворе и отдал в услужение своей средней дочери, Гере.
Жизнь на Олимпе потекла мирно — и Крон, взяв Тавманта, умевшего внушать ужас, его брата Форкия, насылающего неизлечимые калечащие судороги, Форкиевых сыновей — жутких Грайев и малый отряд тех, кто не имел Дара, обрушился на беспомощных смертных. Сначала он захватил пару сотен пленных — Грайи уносили их в горы, — а потом, с течением лет, повторяя набеги, — брал уже тысячи. Обращенные в рабов люди возделывали землю Олимпа, которая благодаря Дару Деметры рожала втрое, а то и вчетверо против обычного, и выстроили город удивительной красоты.
Ариадна читала все это со спокойствием. Для победителей обращать побежденных в рабов — обычное дело. Крон был жестче многих и разбрасывался жизнями пленных — к тому же он вел себя предательски даже по отношению к своему народу, что, как считала Ариадна, неминуемо должно привести к беде, — но ничего особенного в его поведении Ариадна не увидела. Кроме отношений с детьми.
На дочерей своих он не обращал внимания. Гестия, кроткая и погруженная, казалось, только в заботы о доме, прикрывала младших, и Крон так и не узнал о могучем Даре пророчества Геры и ее умении управлять событиями. Старший из мальчиков, Гадес, содержался фактически в заключении и был совершенно изолирован. Нередко, когда другие могущественные маги заходили к Крону, Гадеса запирали в темный подвал — чтобы обитатели Олимпа не узнали, что у Крона есть наследник. Позже, замечал летописец, пошли слухи, что Крон глотал мальчиков. Ариадна содрогнулась. В каком-то смысле это могло быть правдой.
Рея делала для сына что могла, но могла она мало. Она старалась дать сыну покой, уберечь и остеречь его. Стремясь объяснить ему страх Крона перед могущественным сыном, она рассказала Гадесу историю восстания Крона против Урана. Она приносила ему свет, следила, чтобы он был сыт, учила читать и писать и давала книги, чтобы скрасить часы одиночества. Именно из-за книг Крон узнал, что у Гадеса есть Дар. Игрушек у него было мало, и Гадес играл камнями, которые находил в подвалах. Он обнаружил, что может сам разогревать их и — еще интересней — просовывать в них руки. Поэтому, когда Рея предупредила его, что Крон собирается наведаться к сыну в его подвальное жилище, Гадес в отчаянии, стремясь спрятать свое единственное сокровище — книги, — велел каменным стенам раскрыться и сунул книги туда.
Крон чуял магию. Он пожелал знать, что сделал Гадес. У Гадеса был выбор — молчать или потерять книги. Он выбрал молчание. Его выпороли — не в первый, впрочем, раз; к счастью, эхо Гадесовых чар большей частью рассеялось в камне, и Крон решил, что сын его не так уж и Одарен. Он пока не мог рисковать, убивая мальчика. Покуда страх заставлял Рею молчать, но Крон подозревал, что убей он сына — она возопит на весь мир о противоестественном деянии, к тому же сейчас она была в тягости — носила пятого ребенка.
После рождения Посейдона дела пошли хуже, и когда Рея зачала в шестой раз, она решилась на отчаянный шаг. Она сказала Гадесу, что он должен бежать с Олимпа, что отец убьет его, если он не сделает этого. Когда он заявил, что не оставит ее одну нести бремя Кронова гнева, она призналась, что тоже решила бежать. Она сказала Гадесу, что оставит двери его подземелья открытыми, но он велел ей запереть подвал, чтобы никто не смог обвинить ее, и показал ей свою Силу — Дар проходить сквозь камень.
После ухода Гадеса Рея дождалась, когда Крон обнаружит пропажу и отправится искать беглеца, и, взяв Посейдона, бежала сама. Она очень спешила, чтобы покинуть Олимпийскую долину до того, как вернется Крои. У подножия Олимпа ей на помощь пришла Фемида, одна из немногих оставшихся на свободе титанид.
Рея переходила с места на место, и везде ее укрывали и прятали, но — беременная и с двухлетним младенцем — она была слишком заметна, и Крон легко мог отыскать ее. На острове Эгина бездетный царь умолил Рею оставить Посейдона ему — мальчик уже весьма неплохо управлялся с водой и ее обитателями. Островной царь обещал вырастить Посейдона как собственного сына и сделать своим наследником. Им обоим будет безопаснее, если они разделятся, сказал он Рее. Почти обезумев от страха, чувствуя, что срок ее родов близок, Рея оставила сына и поспешила на Крит, где разрешилась от бремени — еще одним сыном.
Ариадна знала, что сейчас Верховный маг Олимпа — Зевс, и легко догадалась, что, достигнув зрелости, он низверг Крона. Она опустила свиток и задумалась, глядя в окно, на дворец Кносса.
Ей представлялось невероятным, что сын может пойти против отца. Как же после этого ему ожидать верности от своих сыновей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108