..
Добравшись до веранды мастеровых, Ариадна опустилась на скамью одной из высеченных в стене ниш и задумалась. Поддельный бык? Дедал создает поддельного белого быка? Но зачем? Пасифая собралась заменить им настоящего Посейдонова быка, а того, как и велел Посейдон, принести в жертву и тем привлечь к себе внимание бога? Если цель ее такова, Ариадна ей не помеха; чтобы заручиться ее молчанием, не было нужды угрожать. Она с радостью согласилась бы, чтобы бык из моря умер, и не важно, что это разгневало бы Миноса.
Нет, сказала себе Ариадна, не принести в жертву быка Посейдона замыслила ее мать. Минос, узнав, чего хочет Пасифая, повелел Дедалу подчиниться. Да, но Федра сказала, выглядел он так, будто ему оторвали яйца... Чепуха какая-то! Если его убедили принести быка из моря в жертву — он сделал бы это сам, не доверяясь Пасифае, и не нужно было бы заменять настоящего быка поддельным.
Подделка? Блаженные поля смерти, уж не вознамерились ли они пожертвовать Посейдону фальшивого быка? Но бог получил уже трех белых быков и ничуть не обижен. Поддельный бык из прутьев и старой шкуры не обманет его. Если только... Дедал — колдун. Не может ли он, взяв у быка несколько волосков, по капельке слюны и пота и кусочек плоти, так зачаровать подделку, что у нее будет аура истинности, что бык фальшивый и бык настоящий будут ощущаться одинаково? Нет, это тоже чепуха. Зачем создавать быка, если вокруг полным-полно живых, которых Дедал может точно так же зачаровать?.. Ариадна склонила голову набок. Не потому ли Андрогея и Главка послали ловить быка, что на дворцовые стада нельзя бросать тень? Ариадна смотрела на Гипсовую Гору — но едва ли понимала, куда именно смотрит, и вид не дарил ей успокоения. В этих ее рассуждениях оказывалось не больше смысла, чем в прежних. Главным во всем этом было безумное стремление Пасифаи достичь своей цели. Будь то жертвоприношение быка из моря или любого его подобия — Ариадна не видела выгоды, которая могла бы свести с ума Пасифаю и заставить Дедала так ревностно хранить тайну. И что самое неприятное — из цветка вокруг ее сердца исходило ощущение чего-то мерзкого, неправильного, что было в той комнате и чего Ариадна, много раз навещавшая Дедала прежде, никогда там не чувствовала.
Ариадне оставалось только одно. Воспользоваться как предлогом необходимостью поговорить об одежде и навестить отца. Она прошла через веранду и пересекла открытую площадку с колоннами по тбокам. В том ее конце, что выводил на южную веранду личных покоев Миноса, ей с улыбкой кивнул стражник — и пропустил. Ариадна сразу же поняла почему. Веранда была пуста. Минос часто выходил туда, чтобы позавтракать, а порой и занимался там делами. Это было красивое местечко, уютное и тенистое. А двери оказались закрыты. Ариадна почуяла недоброе. В такой ясный день, как сегодня, двери во внутренние покои обычно распахивались настежь.
По коридору Ариадна прошла в дальнюю залу. Здесь дверь была открыта — но, если не считать стражи, комната сейчас пустовала. Ариадна осведомилась, занят ли отец. Ей надо обсудить с ним вопрос об одеяниях, пристойных верховной жрице. Страж — сын кого-то из знати, но имени его Ариадна не могла вспомнить — покачал головой.
— Царь никого не принимает, — пояснил он. — Я отправляю назад всех, даже с государственными делами. Таков данный мне приказ. Не пропускать никого, ни по каким вопросам — пока он лично не отменит или не изменит приказ.
— Уж не заболел ли отец? — тревожно спросила Ариадна.
— Я не видел, чтобы приходил врач. И мне не давали приказа его пропускать.
Поняв, что большего все равно не добьется, Ариадна поблагодарила стража и отправилась восвояси. Медленно брела она лабиринтом зал и переходов, пока не вышла к портику, что вел в бычий двор. Там она уселась на балюстраде и снова мысленно перебрала факты — но ничего нового ей в голову не пришло. Наконец она сдалась и отправилась искать Федру. Рассказав сестре о том, что видела, поведав о своих догадках и о том, что все они скорее всего неверны, Ариадна спросила, что та думает.
К ее удивлению, Федра вздохнула с облегчением. Приносить в жертву поддельного или дикого быка, заявила она, дело опасное, ведь Посейдон может обидеться, но вряд ли он рассердится настолько, чтобы погрузить их остров в море.
Видя, что сестра ее повеселела, Ариадна не стала упоминать о том ощущении ужаса, что нахлынуло на нее в мастерской Дедала. Честно говоря, у нее не было предчувствия, что опасность может исходить от каких-то действий обиженного Посейдона. Ужас был связан с тревогой за обитателей дворца, с теми бедами, которые Пасифая может навлечь на семью, а не на весь Крит. Это ее немного успокоило, и, оставив Федру, Ариадна направилась в святилище. Ей очень хотелось Призвать Диониса, попросить у него совета и утешения — но она помнила о запрете. Бог был так раздражен, когда она попросила его прийти за приношениями, словно ей вменялось в обязанность разбираться с подобными делами самой.
Но в святилище еще оставалось чем заняться. Наложить стазис на новые приношения, внимательно осмотреть то, что сложено в кладовой, расспросить жриц и жрецов об успехах учеников. Ариадна разобралась с делами, поела, наслаждаясь одиночеством, в своих покоях, а затем снова вернулась во дворец. Там ничего не изменилось; никакая беда не постигла их. Равно как и на следующий день, и еще через день. Ариадна начала было тревожиться об Андрогее и Главке — но они возвратились на четвертый день и привели с собой прекрасного, длиннорого и мычащего пленника, злого, но совершенно невредимого; его привязали за домиком, где во время занятий жили участники танцев с быками.
Прошел пятый день. Андрогей и Главк большую часть времени возились с новым быком — не приручали, но старались приучить к людям, чтобы их присутствие не бесило зверя. Федра все еще чего-то страшилась, но она боялась всегда, а Ариаднин ужас постепенно таял, испарялся. Нельзя постоянно жить на взводе, будь то от радости или от страха. Она давно бы уже начала удивляться, почему увиденное в мастерской Дедала так потрясло ее... вот только отец по-прежнему сидел в своих покоях затворником, а мать, казалось, просто исчезла.
Глава 6
«Ариадна!..»
Гневный и испуганный вопль вонзился в мозг Ариадны с такой силой, что она проснулась мгновенно и полностью. Она подскочила, сбросив одеяло, так резко, что один из угловых кроватных столбиков переломился и загромыхал по полу. Полированный гипсовый пол холодил ступни. Слепо пошарив, девушка схватила накидку — и выскочила за дверь, закутываясь в нее уже на бегу.
«Ариадна!..»
На сей раз в голосе было отчаяние. Ариадна пронеслась по коридору, по лесенке, мимо покоев матери и изгибающимся переходом в личные покои отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Добравшись до веранды мастеровых, Ариадна опустилась на скамью одной из высеченных в стене ниш и задумалась. Поддельный бык? Дедал создает поддельного белого быка? Но зачем? Пасифая собралась заменить им настоящего Посейдонова быка, а того, как и велел Посейдон, принести в жертву и тем привлечь к себе внимание бога? Если цель ее такова, Ариадна ей не помеха; чтобы заручиться ее молчанием, не было нужды угрожать. Она с радостью согласилась бы, чтобы бык из моря умер, и не важно, что это разгневало бы Миноса.
Нет, сказала себе Ариадна, не принести в жертву быка Посейдона замыслила ее мать. Минос, узнав, чего хочет Пасифая, повелел Дедалу подчиниться. Да, но Федра сказала, выглядел он так, будто ему оторвали яйца... Чепуха какая-то! Если его убедили принести быка из моря в жертву — он сделал бы это сам, не доверяясь Пасифае, и не нужно было бы заменять настоящего быка поддельным.
Подделка? Блаженные поля смерти, уж не вознамерились ли они пожертвовать Посейдону фальшивого быка? Но бог получил уже трех белых быков и ничуть не обижен. Поддельный бык из прутьев и старой шкуры не обманет его. Если только... Дедал — колдун. Не может ли он, взяв у быка несколько волосков, по капельке слюны и пота и кусочек плоти, так зачаровать подделку, что у нее будет аура истинности, что бык фальшивый и бык настоящий будут ощущаться одинаково? Нет, это тоже чепуха. Зачем создавать быка, если вокруг полным-полно живых, которых Дедал может точно так же зачаровать?.. Ариадна склонила голову набок. Не потому ли Андрогея и Главка послали ловить быка, что на дворцовые стада нельзя бросать тень? Ариадна смотрела на Гипсовую Гору — но едва ли понимала, куда именно смотрит, и вид не дарил ей успокоения. В этих ее рассуждениях оказывалось не больше смысла, чем в прежних. Главным во всем этом было безумное стремление Пасифаи достичь своей цели. Будь то жертвоприношение быка из моря или любого его подобия — Ариадна не видела выгоды, которая могла бы свести с ума Пасифаю и заставить Дедала так ревностно хранить тайну. И что самое неприятное — из цветка вокруг ее сердца исходило ощущение чего-то мерзкого, неправильного, что было в той комнате и чего Ариадна, много раз навещавшая Дедала прежде, никогда там не чувствовала.
Ариадне оставалось только одно. Воспользоваться как предлогом необходимостью поговорить об одежде и навестить отца. Она прошла через веранду и пересекла открытую площадку с колоннами по тбокам. В том ее конце, что выводил на южную веранду личных покоев Миноса, ей с улыбкой кивнул стражник — и пропустил. Ариадна сразу же поняла почему. Веранда была пуста. Минос часто выходил туда, чтобы позавтракать, а порой и занимался там делами. Это было красивое местечко, уютное и тенистое. А двери оказались закрыты. Ариадна почуяла недоброе. В такой ясный день, как сегодня, двери во внутренние покои обычно распахивались настежь.
По коридору Ариадна прошла в дальнюю залу. Здесь дверь была открыта — но, если не считать стражи, комната сейчас пустовала. Ариадна осведомилась, занят ли отец. Ей надо обсудить с ним вопрос об одеяниях, пристойных верховной жрице. Страж — сын кого-то из знати, но имени его Ариадна не могла вспомнить — покачал головой.
— Царь никого не принимает, — пояснил он. — Я отправляю назад всех, даже с государственными делами. Таков данный мне приказ. Не пропускать никого, ни по каким вопросам — пока он лично не отменит или не изменит приказ.
— Уж не заболел ли отец? — тревожно спросила Ариадна.
— Я не видел, чтобы приходил врач. И мне не давали приказа его пропускать.
Поняв, что большего все равно не добьется, Ариадна поблагодарила стража и отправилась восвояси. Медленно брела она лабиринтом зал и переходов, пока не вышла к портику, что вел в бычий двор. Там она уселась на балюстраде и снова мысленно перебрала факты — но ничего нового ей в голову не пришло. Наконец она сдалась и отправилась искать Федру. Рассказав сестре о том, что видела, поведав о своих догадках и о том, что все они скорее всего неверны, Ариадна спросила, что та думает.
К ее удивлению, Федра вздохнула с облегчением. Приносить в жертву поддельного или дикого быка, заявила она, дело опасное, ведь Посейдон может обидеться, но вряд ли он рассердится настолько, чтобы погрузить их остров в море.
Видя, что сестра ее повеселела, Ариадна не стала упоминать о том ощущении ужаса, что нахлынуло на нее в мастерской Дедала. Честно говоря, у нее не было предчувствия, что опасность может исходить от каких-то действий обиженного Посейдона. Ужас был связан с тревогой за обитателей дворца, с теми бедами, которые Пасифая может навлечь на семью, а не на весь Крит. Это ее немного успокоило, и, оставив Федру, Ариадна направилась в святилище. Ей очень хотелось Призвать Диониса, попросить у него совета и утешения — но она помнила о запрете. Бог был так раздражен, когда она попросила его прийти за приношениями, словно ей вменялось в обязанность разбираться с подобными делами самой.
Но в святилище еще оставалось чем заняться. Наложить стазис на новые приношения, внимательно осмотреть то, что сложено в кладовой, расспросить жриц и жрецов об успехах учеников. Ариадна разобралась с делами, поела, наслаждаясь одиночеством, в своих покоях, а затем снова вернулась во дворец. Там ничего не изменилось; никакая беда не постигла их. Равно как и на следующий день, и еще через день. Ариадна начала было тревожиться об Андрогее и Главке — но они возвратились на четвертый день и привели с собой прекрасного, длиннорого и мычащего пленника, злого, но совершенно невредимого; его привязали за домиком, где во время занятий жили участники танцев с быками.
Прошел пятый день. Андрогей и Главк большую часть времени возились с новым быком — не приручали, но старались приучить к людям, чтобы их присутствие не бесило зверя. Федра все еще чего-то страшилась, но она боялась всегда, а Ариаднин ужас постепенно таял, испарялся. Нельзя постоянно жить на взводе, будь то от радости или от страха. Она давно бы уже начала удивляться, почему увиденное в мастерской Дедала так потрясло ее... вот только отец по-прежнему сидел в своих покоях затворником, а мать, казалось, просто исчезла.
Глава 6
«Ариадна!..»
Гневный и испуганный вопль вонзился в мозг Ариадны с такой силой, что она проснулась мгновенно и полностью. Она подскочила, сбросив одеяло, так резко, что один из угловых кроватных столбиков переломился и загромыхал по полу. Полированный гипсовый пол холодил ступни. Слепо пошарив, девушка схватила накидку — и выскочила за дверь, закутываясь в нее уже на бегу.
«Ариадна!..»
На сей раз в голосе было отчаяние. Ариадна пронеслась по коридору, по лесенке, мимо покоев матери и изгибающимся переходом в личные покои отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108