— Присядь, любовь моя, — сказала она, усаживая Адама в кресло. — Мама скоро, вот-вот приедет. — Джоанна повернулась и крикнула служанке: — Принеси вина! Крепкого сладкого вина!
Она посмотрела на Джеффри, который разглядывал комнату. Он заметил корзины для перевозки одежды на вьючных животных, наполовину заполненные.
— Куда ты собираешься? — спросил Джеффри так, словно он не слышал их разговор с Адамом, скорее из вежливости, нежели из-за беспокойства.
— Поскольку сэр Джон не уверен в своей преданности королю, а сюда скоро приедет матушка, я думала поехать в Мерси, — машинально ответила Джоанна, даже не слыша себя, поглощенная мыслями о том, что могло случиться и какая угроза нависла над ними.
К немалому удивлению Джоанны, ее слова заставили Джеффри повернуться к ней в явном изумлении. Он не смог ничего выдавить из себя. Прикрыв ладонью рот, Джеффри быстро отошел к нише, где располагалось отверстие для отходов. Джоанна бросила быстрый взгляд на Адама, который сидел не шевелясь, сжав голову руками, и побежала за мужем, чтобы помочь ему. Пока Джеффри рвало, она поддерживала его голову. Когда он выпрямился и вытер рот, Джоанна притянула его к себе.
— Ты болен, сердце мое? — нежно спросила она.
— Нет. Это из-за твоих слов… насчет поездки…
Врожденное чувство собственности Джоанны тотчас же дало знать о себе.
— Мерси?! — воскликнула она. — Что случилось с Мерси?!
— Ничего. Ничего. В Мерси все благополучно и спокойно. Но я не хочу, чтобы ты ехала по землям, лежащим между Роузлиндом и Мерси. Не хочу!
— Мерси ничто не грозит?
— Нет, клянусь.
— Тогда я не поеду, раз ты этого не хочешь, — согласилась Джоанна. — Пойдем. Садись. Кубок вина укрепит твой желудок. Джеффри, пожалуйста, скажи мне, что случилось?
Джеффри промолчал. Он сидел и пил предложенное ему вино. На вопрос Джоанны, где он был, Джеффри ответил, что с королем, но при этом мертвенно побледнел и прикрыл веки. Казалось, выпитое вино вот-вот окажется на полу. Этот путь узнать истину оказался для Джоанны закрытым. Не ранены ли они? Джеффри закрыл глаза, вздохнул и заставил себя улыбнуться. Они получили не больше нескольких синяков и царапин, не стоящих внимания.
Ответ на мучивший Джоанну вопрос дал Адам. Вино вернуло ему нормальный цвет лица. Он заметил страх и смятение в глазах сестры, когда она повернулась к нему, не в силах больше видеть немое отчаяние мужа и его притворную веселость.
— Прости, что мы напугали тебя, Джо, — сказал Адам своим обычным голосом. — Бояться действительно нечего. Просто… просто весь восток, весь восток превратился в опустошенное пепелище с разлагающимися трупами. Сначала мы взяли Рочестер…
Глаза Адама заискрились.
— Вот была потеха! Они яростно оборонялись, а стены не поддавались ни баллистам, ни катапультам. Нам пришлось сделать подкоп под башней, а затем мы подожгли брусья в подземном переходе, после чего башня и рухнула. Так мы пробили брешь в стене. — Глаза Адама снова потемнели. — Затем граф Солсбери начал осаду крепости бунтовщиков в Лондоне. Я как раз намеревался вернуться в Кемп, поскольку… — Адам взглянул на Джеффри, а потом на Джоанну. — Поскольку до нас уже дошли слухи о вторжении. Но приехал король и… и приказал нам с Джеффри следовать с ним. Он сказал, что мы командуем хорошо обученными отрядами и будем весьма полезны.
Джоанна посмотрела на обоих мужчин. Джеффри не отрывал глаз от кубка с вином, стиснув его так, что костяшки пальцев побелели. Адам снова побледнел, а глаза его превратились в два черных омута на белом, как снег, лице.
— Расскажи все! — потребовала Джоанна.
— Ничего подобного я прежде не видел. — Слова уже лились из Адама неудержимым потоком. — Где бы мы ни останавливались, мы видели лишь выжженную землю. Ничего живого. Не думаю, что больше сотни женщин с детьми удалось выбраться из Берика, не говоря уже о мужчинах… Скорее всего погибли все. Джон спустил с цепи и натравил на своих врагов этих французских псов. Господь знает: и наши люди не безгрешны, но они… но они не насаживают детей на пики и не поджаривают на медленном огне, пока их матерей насилуют рядом, чтобы те могли слышать и видеть страдания своих чад. «Женские конвульсии придают совокуплению какую-то изюминку», — сказал мне один из них. Я убил его.
Адам закрыл глаза и сглотнул.
— Но вам, несомненно, удалось сдержать своих людей, — заметила Джоанна дрожащим голосом. — Вы бы не позволили…
— Конечно, нет, — вздохнул Адам, снова пригубив вино. — Наша роль заключалась не в этом. Мы должны были удерживать этих бешеных собак от полной потери разума. Джон не сумасшедший. Но лучше бы уж он был таковым. Тех, кто присягал королю и давал ему достаточно большой выкуп, оставляли в живых. Мы с Джеффри и еще несколько человек со своими отрядами должны были оберегать сдавшихся от наемников.
— Тогда вам нечего стыдиться, — сказала Джоанна. — Почему вы так тяжело переживаете это?
— Меня… Знаешь, странная вещь. Поначалу меня тошнило от всего, но затем, если не считать отдельных, самых мерзких, случаев, я начал привыкать. Но лишь до тех пор, пока снова не увидел зеленые поля, резвящихся ягнят, быстроногих телят и жеребят… Так когда, ты говоришь, приедет мама?
— Скоро, очень скоро. А сейчас пойдем со мной. Эдвина снимет твои доспехи и вымоет тебя.
— Эдвина? — Адам улыбнулся. — Сколько же у нее теперь маленьких бастардов?
Хотя Джеффри так и сидел, не меняя положения и уставившись глазами в одну точку, Джоанна не могла не улыбнуться: коль Адам проявляет такой интерес к Эдвине, значит, с ним все в порядке. Она дала понять служанке за спиной брата, что та может «покувыркаться» с ним, если он выкажет такое желание. Эдвина считала Адама еще ребенком и, конечно, отказала бы ему, но сейчас посмотрела на свою госпожу так, что любой понял бы: она не настолько глупа и отлично знает, когда мужчина нуждается в подобном утешении. На глаза Джоанны навернулись слезы. Если бы то же самое могло утешить и Джеффри!
* * *
Элинор и Иэн прибыли вечером в тот же день. Адам просто расцветал на глазах, разговаривая с родителями, утешающими и успокаивающими его. В поведении Джеффри, однако, ничего не изменилось: глаза его оставались тусклыми, а голос — безжизненным. Он не ответил на ласки Джоанны, когда она мыла его, и ей пришлось отказаться от проявления своих чувств.
Когда они легли спать, Джоанна сделала еще одну попытку. Однако, возбудив мужа, она допустила ужасную ошибку. Он не говорил ничего дурного, не причинял жене своими действиями боли. Был терпелив и внимателен, ожидая, когда Джоанна достигнет оргазма. Наконец этот кульминационный момент наступил — даже угнетенность не смогла перебороть физическое возбуждение Джоанны. Но не благодаря Джеффри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Она посмотрела на Джеффри, который разглядывал комнату. Он заметил корзины для перевозки одежды на вьючных животных, наполовину заполненные.
— Куда ты собираешься? — спросил Джеффри так, словно он не слышал их разговор с Адамом, скорее из вежливости, нежели из-за беспокойства.
— Поскольку сэр Джон не уверен в своей преданности королю, а сюда скоро приедет матушка, я думала поехать в Мерси, — машинально ответила Джоанна, даже не слыша себя, поглощенная мыслями о том, что могло случиться и какая угроза нависла над ними.
К немалому удивлению Джоанны, ее слова заставили Джеффри повернуться к ней в явном изумлении. Он не смог ничего выдавить из себя. Прикрыв ладонью рот, Джеффри быстро отошел к нише, где располагалось отверстие для отходов. Джоанна бросила быстрый взгляд на Адама, который сидел не шевелясь, сжав голову руками, и побежала за мужем, чтобы помочь ему. Пока Джеффри рвало, она поддерживала его голову. Когда он выпрямился и вытер рот, Джоанна притянула его к себе.
— Ты болен, сердце мое? — нежно спросила она.
— Нет. Это из-за твоих слов… насчет поездки…
Врожденное чувство собственности Джоанны тотчас же дало знать о себе.
— Мерси?! — воскликнула она. — Что случилось с Мерси?!
— Ничего. Ничего. В Мерси все благополучно и спокойно. Но я не хочу, чтобы ты ехала по землям, лежащим между Роузлиндом и Мерси. Не хочу!
— Мерси ничто не грозит?
— Нет, клянусь.
— Тогда я не поеду, раз ты этого не хочешь, — согласилась Джоанна. — Пойдем. Садись. Кубок вина укрепит твой желудок. Джеффри, пожалуйста, скажи мне, что случилось?
Джеффри промолчал. Он сидел и пил предложенное ему вино. На вопрос Джоанны, где он был, Джеффри ответил, что с королем, но при этом мертвенно побледнел и прикрыл веки. Казалось, выпитое вино вот-вот окажется на полу. Этот путь узнать истину оказался для Джоанны закрытым. Не ранены ли они? Джеффри закрыл глаза, вздохнул и заставил себя улыбнуться. Они получили не больше нескольких синяков и царапин, не стоящих внимания.
Ответ на мучивший Джоанну вопрос дал Адам. Вино вернуло ему нормальный цвет лица. Он заметил страх и смятение в глазах сестры, когда она повернулась к нему, не в силах больше видеть немое отчаяние мужа и его притворную веселость.
— Прости, что мы напугали тебя, Джо, — сказал Адам своим обычным голосом. — Бояться действительно нечего. Просто… просто весь восток, весь восток превратился в опустошенное пепелище с разлагающимися трупами. Сначала мы взяли Рочестер…
Глаза Адама заискрились.
— Вот была потеха! Они яростно оборонялись, а стены не поддавались ни баллистам, ни катапультам. Нам пришлось сделать подкоп под башней, а затем мы подожгли брусья в подземном переходе, после чего башня и рухнула. Так мы пробили брешь в стене. — Глаза Адама снова потемнели. — Затем граф Солсбери начал осаду крепости бунтовщиков в Лондоне. Я как раз намеревался вернуться в Кемп, поскольку… — Адам взглянул на Джеффри, а потом на Джоанну. — Поскольку до нас уже дошли слухи о вторжении. Но приехал король и… и приказал нам с Джеффри следовать с ним. Он сказал, что мы командуем хорошо обученными отрядами и будем весьма полезны.
Джоанна посмотрела на обоих мужчин. Джеффри не отрывал глаз от кубка с вином, стиснув его так, что костяшки пальцев побелели. Адам снова побледнел, а глаза его превратились в два черных омута на белом, как снег, лице.
— Расскажи все! — потребовала Джоанна.
— Ничего подобного я прежде не видел. — Слова уже лились из Адама неудержимым потоком. — Где бы мы ни останавливались, мы видели лишь выжженную землю. Ничего живого. Не думаю, что больше сотни женщин с детьми удалось выбраться из Берика, не говоря уже о мужчинах… Скорее всего погибли все. Джон спустил с цепи и натравил на своих врагов этих французских псов. Господь знает: и наши люди не безгрешны, но они… но они не насаживают детей на пики и не поджаривают на медленном огне, пока их матерей насилуют рядом, чтобы те могли слышать и видеть страдания своих чад. «Женские конвульсии придают совокуплению какую-то изюминку», — сказал мне один из них. Я убил его.
Адам закрыл глаза и сглотнул.
— Но вам, несомненно, удалось сдержать своих людей, — заметила Джоанна дрожащим голосом. — Вы бы не позволили…
— Конечно, нет, — вздохнул Адам, снова пригубив вино. — Наша роль заключалась не в этом. Мы должны были удерживать этих бешеных собак от полной потери разума. Джон не сумасшедший. Но лучше бы уж он был таковым. Тех, кто присягал королю и давал ему достаточно большой выкуп, оставляли в живых. Мы с Джеффри и еще несколько человек со своими отрядами должны были оберегать сдавшихся от наемников.
— Тогда вам нечего стыдиться, — сказала Джоанна. — Почему вы так тяжело переживаете это?
— Меня… Знаешь, странная вещь. Поначалу меня тошнило от всего, но затем, если не считать отдельных, самых мерзких, случаев, я начал привыкать. Но лишь до тех пор, пока снова не увидел зеленые поля, резвящихся ягнят, быстроногих телят и жеребят… Так когда, ты говоришь, приедет мама?
— Скоро, очень скоро. А сейчас пойдем со мной. Эдвина снимет твои доспехи и вымоет тебя.
— Эдвина? — Адам улыбнулся. — Сколько же у нее теперь маленьких бастардов?
Хотя Джеффри так и сидел, не меняя положения и уставившись глазами в одну точку, Джоанна не могла не улыбнуться: коль Адам проявляет такой интерес к Эдвине, значит, с ним все в порядке. Она дала понять служанке за спиной брата, что та может «покувыркаться» с ним, если он выкажет такое желание. Эдвина считала Адама еще ребенком и, конечно, отказала бы ему, но сейчас посмотрела на свою госпожу так, что любой понял бы: она не настолько глупа и отлично знает, когда мужчина нуждается в подобном утешении. На глаза Джоанны навернулись слезы. Если бы то же самое могло утешить и Джеффри!
* * *
Элинор и Иэн прибыли вечером в тот же день. Адам просто расцветал на глазах, разговаривая с родителями, утешающими и успокаивающими его. В поведении Джеффри, однако, ничего не изменилось: глаза его оставались тусклыми, а голос — безжизненным. Он не ответил на ласки Джоанны, когда она мыла его, и ей пришлось отказаться от проявления своих чувств.
Когда они легли спать, Джоанна сделала еще одну попытку. Однако, возбудив мужа, она допустила ужасную ошибку. Он не говорил ничего дурного, не причинял жене своими действиями боли. Был терпелив и внимателен, ожидая, когда Джоанна достигнет оргазма. Наконец этот кульминационный момент наступил — даже угнетенность не смогла перебороть физическое возбуждение Джоанны. Но не благодаря Джеффри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137