Просунув голову через ворот сорочки, Джиллиан взглянула на своего возлюбленного, и сердце ее сжалось. Под неделю не бритой порослью на подбородке кожа его была бледной, веки опухли. На повязке, обмотанной вокруг его ребер, проступило красное пятно. Ей не следовало позволять ему так напрягаться.
– Ты слышишь меня? – спросил Адам уже жестче. Быстрая раздражимость была еще одним свидетельством его переутомления. Джиллиан не решилась вернуться к кровати, поцеловать его и попросить, чтобы он лег и еще поспал. Она знала, чем это кончится. То, как его глаза следили за ее пальцами, застегивавшими лиф, было достаточно откровенным предупреждением. Сказать мужчине, что он изможден – лишь спровоцировать желание продемонстрировать свою выносливость. Может, он останется в постели и поспит, если она обратит все это в шутку.
– Да, я слышу, – дерзко ответила она, – но поскольку вы были так неосторожны, пообещав мне, что я никогда больше не испытаю тяжесть чьей-либо руки, отныне я буду непослушной.
– Что?! – воскликнул Адам, выпрямляясь. Джиллиан звонко рассмеялась.
– Да лежите вы, милорд. Я ведь только дразню вас насчет обеда. Конечно, есть более важные дела, и я совершила непростительный грех, позволив удовольствию… – ее голос слегка дрогнул, а глаза обласкали большое тело Адама, но она тут же продолжила, натягивая тунику: – отвлечь меня от моих обязанностей. Я должна осмотреть раненых, а также проследить, чтобы добычу, которую вы привезли, сложили куда следует. Вы позволите, милорд?
– Господи, ну, разумеется! – воскликнул Адам, испытывая укор совести. – Бедняги! Постарайся им чем-нибудь помочь. Это было жестоко – заставлять их скакать с такими ранами, но я не мог оставить их сзади, чтобы их захватили наши преследователи. И все-таки, когда освободишься, возвращайся. Мы должны решить, что делать с твоими вассалами: сказать ли им…
– Да, милорд, – прервала его Джиллиан. – Ждите здесь, где нас никто не подслушает. Я вернусь, как только перевяжу раненых и дам им лекарства.
Джиллиан присмотрела за всем – за обедом в первую очередь, поскольку для нее было важнее всего, чтобы Адам как следует, поел, потом за ранеными и за разгрузкой провизии. Когда все было сделано, Джиллиан снова задержалась возле кухни, проверяя, как там идут дела.
– Не раньше сумерек, – в отчаянии ответила на ее вопрос кухарка. – Может быть, господину предложить немного похлебки, пока все будет готово?
Джиллиан, рассмеявшись, взяла широкую миску, черпак и небольшой котелок с густым супом и вернулась в свою комнату. Адам крепко спал, раскинувшись на кровати, Джиллиан поставила котелок на каминную полку, чтобы не остывал, и села возле двери, где было больше света. Она поработала над одним из своих платьев, вышивая, в попытке сделать его поэлегантнее, но вскоре у нее вышел запас шелка, а выходить из комнаты за нитками ей не хотелось, чтобы не разбудить Адама. Он беспрестанно ворочался во сне. Джиллиан посидела еще немного просто так, но вскоре сообразила, что ее глаза неотступно глядят на Адама, от чего тот беспокоился еще больше. Наконец, она пристроила на пяльцы небольшую доску для письма и начала практиковаться.
– Кому ты пишешь?
Джиллиан подскочила и едва не разлила тушь.
– О, милорд, – выдохнула она, – как вы меня напугали. Я… Я никому не пишу.
– Но это не счетная книга, – сурово произнес Адам. – Я не знаю, что еще можно писать, если не письмо кому-то, – лицо Джиллиан стало наливаться краской, и у Адама екнуло сердце. – Дай мне посмотреть, – сказал он, протягивая руку.
– Я никому не писала, – настаивала Джиллиан, краснея еще больше. – Я только упражнялась в письме.
– Упражнялась? – повторил Адам. – Я видел, что ты пишешь так же свободно, как моя мать и сестра, которые умеют писать с детства, – он встал с кровати и подошел к ней.
– Это только потому, что я так часто писала эти слова, – на последнем дыхании пролепетала Джиллиан, – но… но…
Руки Адама вежливо, но с твердостью отстранили ее. Адам взглянул на доску, потом ошеломленно на Джиллиан.
– Это, конечно, ужасно бесполезная трата пергамента, – едва слышно проговорила Джиллиан, – но я соскребу все начисто, и он будет почти как новый…
Адам не дал ей договорить. Он прижал ее к себе и поцеловал. Потом отпустил ее губы, чтобы улыбнуться, и поцеловал еще раз. Пергамент сверху донизу был исписан его именем в сочетании с самыми нежными прилагательными.
– Я же просила вас не смотреть, – смущенно сказала Джиллиан, когда губы ее освободились.
– Нет, не просила, – возразил Адам, продолжая улыбаться. – Ты сказала только, что не пишешь никому, а это оказалось неправдой, или, может, ты осмелишься назвать меня никем?
На это нечего было ответить. Джиллиан тщетно попыталась толкнуть Адама в грудь, и он снова рассмеялся и поцеловал ее. Их губы встретились, и давление ее кулачков ослабло, но, когда он поднял голову, она сказала:
– Пустите меня. Я должна приготовить вам одежду. Адам, пустите. Вы замерзнете.
– Не «любимый Адам», – поддразнил он ее, – не даже «дорогой Адам»? Почему этому старому куску овечьей шкуры достаются сладкие слова, а не мне?
– Вы всегда так жестоко смеетесь надо мной, – пожаловалась Джиллиан, тоже, впрочем, улыбаясь. Затем она полностью прекратила сопротивление и, когда Адам в ответ ослабил хватку, мгновенно вывернулась и выскочила в переднюю. Вернувшись с ворохом одежды, она велела Адаму одеться. Пока он одевался, она сняла с каминной полки котелок и перелила содержимое в чашку. Повернувшись к Адаму, чтобы передать ему суп, она увидела его изношенный наряд и покачала головой.
– Вы такой большой, – сказала она, извиняясь, и подставила чашку на столик, чтобы помочь Адаму с завязками, – а у меня не было никакой ткани, чтобы сшить для вас одежду, До вчерашнего дня, когда… ох, мне надо столько рассказать вам, милорд. Французский корабль пришел в гавань, и мы захватили его. Надеюсь, мы имели на это право?
– Мы его захватили? Не говори только, что ты…
– Нет, – рассмеялась Джиллиан, – Олберик отправился в порт и… Думаю, будет лучше, если он сам расскажет вам, что сделал, потому что я не совсем все поняла, хотя он и объяснял. Но, Адам, груз предназначался лорду Льюиса и был очень богатый. Теперь я смогу сшить для вас подходящую одежду и…
– Льюису? – Адам скривил губы и присвистнул. – Его ограбили дважды за несколько дней. Мне придется усилить стражу на стенах и проверить оружие. Когда они узнают…
– О, я надеюсь, они ни о чем не узнают. Мы захватили капитана и команду в плен. Они внизу, ждут вашего суда, милорд. А судно мы отправили в Роузлинд – Олберик решил, что там его смогут лучше спрятать.
«Олберик?» – удивленно подумал Адам. Он никогда за всю свою жизнь ничего не думал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125