В общем, в том доме – небольшом особняке с террасой сзади в Вустер-Гарденс – мы со Зверем работали внизу, брали то, что нужно нам, в то время как маленький Пауль наверху набивал свою сумку игрушками.
И знаете что? Этот пацаненок вел себя просто идеально, как настоящий грабитель, – что, несомненно, делает честь его папаше. Я работал, бывало, и с людьми втрое более взрослыми, чем он, но не обладавшими и половиной его профессионализма. Покончив в ту ночь со своими делами, я пошел наверх взглянуть, чем занимается ребенок. И можете себе представить? Он был уже полностью готов уходить, закончил работу быстрее, чем мы со Зверем.
– Дядя Бекс, пойдем я покажу тебе, где они хранят драгоценности, – сказал он. – А еще я нашел бумажник с кредитными карточками.
Потрясающий мальчишка, черт возьми.
Ходил бы с ним на дело каждую неделю, он не то что все эти придурки из кабака.
Отличный пацан!
23
Обручальное кольцо
Норриса я терпеть не могу. Форменный кретин!
– Привет, Бекс! Работаешь?
– Чего тебе?
Норрис садится напротив, не спрашивая разрешения, которого я бы ему не дал, с грохотом ставит на стол кружку с пивом, кладет пустую пачку сигарет, «Дейли спорт» и огромную связку ключей на кольце с порнографической картинкой. Это кольцо он стянул где-то в Амстердаме (признаться, я тоже не отказался бы от такого).
– Увидел тебя, решил подойти, поздороваться. Можно украсть у тебя сигаретку?
– Попробуй, угощать я тебя все равно не намереваюсь. Норрис улыбается, как будто мы с ним два кореша и я только что отпустил какую-то привычную шутку.
– Вообще-то я собирался сходить купить себе пачку. Он поднимается со стула и идет к торговому автомату.
– У тебя не найдется двух монет по пятьдесят пенсов, Бекс?
– Не-а, – отвечаю я, не задумываясь и даже для виду не заглядывая в бумажник.
– Поищу получше, может, найду у себя, – бормочет Норрис, шаря по карманам.
Я не отрываю взгляда от газеты, надеясь, что Норрис поймет намек и свалит.
– Сигаретку? – предлагает он.
– Ага.
Я беру у него сигарету и засовываю в свою почти полную пачку. Наверное, вы назовете меня лицемером: я заявляю, что терпеть человека не могу, но от предложенной им сигареты не отказываюсь. Что ж, пожалуй, вы будете правы. Но меня обзывали в жизни и более обидными словами, мне наплевать. К тому же если взглянуть на ситуацию так, как на нее смотрю я, то никакой я не лицемер: чем больше сигарет я возьму у Норриса, тем меньше достанется ему самому. Пусть он хоть всю ночь угощает меня пивом и сует мне сигареты, от меня все равно не получит ничего.
– А для Рона? – спрашиваю я, беря у него еще одну штучку и засовывая ее себе за ухо.
Норрис протягивает руку за моими спичками, но я успеваю схватить их первым.
– Что ты собрался сделать?
– Всего лишь хочу прикурить.
– Ну так сходи и купи себе спичек, скупердяй несчастный. У меня осталось... – Я быстро открываю коробок и пересчитываю спички. – У меня осталось всего двадцать восемь штук.
Норрис уходит к барной стойке, а я просматриваю его «Дейли спорт».
– Бекс, – говорит Норрис, вновь усаживаясь за мой столик и наконец-то закуривая. – Ты в данный момент работаешь?
– А тебе какое дело?
– Да никакого. Просто стало интересно, потому что услышал, будто вы с Олли...
– Что именно ты услышал?
– Так, ничего особенного. Мне сказали, будто вы с Олли вместе больше не работаете, – говорит Норрис с невинным видом. – Я не поверил. Чтобы ты и Олли взяли и разошлись? Такого не может быть. Я сразу подумал: мне вешают лапшу на уши. Бекс и Олли! Я не поверил.
– Чего ты хочешь? – опять спрашиваю я.
– Просто было интересно узнать, работаешь ты сейчас или нет, вот и все. И есть ли у тебя какие-нибудь планы.
– Нет, – отвечаю я абсолютно честно.
Мы с Олли действительно вот уже целую неделю друг с другом не разговариваем, и ни он, ни я не собираемся делать первого шага к примирению. Подобные раздоры порой возникают между друзьями. Длятся они, бывает, года по два, потом ребята случайно вновь где-нибудь сталкиваются, идут вместе выпить и начинают разбираться в том, что же тогда произошло.
В настоящий момент о работе я стараюсь не думать. Я уже говорил, что заниматься грабежом в одиночку ужасно не люблю – слишком уж рискованно. А денег у меня остается все меньше и меньше.
– Пиво будешь? – спрашивает Норрис.
Я допиваю остатки предыдущей пинты и протягиваю ему пустую кружку.
– Возьми еще и чипсов, раз уж пойдешь к стойке.
– С чем?
– С солью, с уксусом, с сыром и с луком. Наверняка не купит никаких, думаю я, следя взглядом за встающим в очередь Норрисом.
– Хочу сделать тебе одно предложение, Бекс, – говорит Норрис. – Ты ведь нуждаешься в работе?
– Нет, – отвечаю я, хотя, если честно, он меня заинтриговал.
Норрис начинает разглагольствовать о том, что дела сейчас у всех обстоят неважно, что я буду дураком, если откажусь от его предложения, что работа совсем легкая, короче, пускает в ход все уловки, которые обычно применяю я, уговаривая Олли помочь мне в каком-нибудь особенно рискованном деле.
– Невозможно придумать что-то более легкое, – говорит Норрис с такой твердостью, что я начинаю ему верить. – Это все равно что отнять печенье у ребенка.
Я ненавижу Норриса. Он форменный кретин – наверное, я уже не раз говорил вам об этом, – но у меня сейчас нет денег, и я в них крайне нуждаюсь. А когда тебе не на что даже поразвлечься в уик-энд, то об эмоциях можно и забыть.
Бизнес есть бизнес. Норрис – кретин, идиот, но ведь всем людям приходится работать с теми, кого они не могут выносить. Я решаю махнуть на свою ненависть рукой.
Но прежде говорю Норрису купить мне еще пару пинт пива.
– Только не поскользнись, – предупреждает Норрис, открывая мне заднюю дверь. – Я, когда забирался сюда, уронил на пол сковородку с каким-то маслом.
Я вхожу, осторожно делаю несколько шагов по покрытому слоем жира кафелю, оборачиваюсь, вижу, что Норрис идет точно так же, и едва удерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Мы оба выглядим глупо, как герои фильма, просматриваемого в режиме замедленного воспроизведения, или как два типа, наложивших себе в штаны.
Мы выходим из кухни и направляемся в гостиную. Норрис тщательно вытирает ноги о ковер и говорит, что не хочет пачкать жиром мой фургон. Очень внимательно с его стороны.
В доме царит хаос: тарелки, чашки, газеты – все перемешано, как на свалке.
– Ну и кавардак, черт побери! – говорю я.
– Ты находишь? – Норрис осматривается по сторонам. – Гм... Пожалуй, ты прав. Но давай приступим к делу.
Мы берем обычный набор вещей – телек, видак и так далее, а еще огромную коллекцию компакт-дисков и видеокассет. Диски и кассеты я люблю воровать, потому что запросто сбываю их потом на рынках, где торгую прямо из машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60