А мне-то всего горсть или две надо. Обратно нести пацан не стал. Сказал, что там еще много. Ладно, в хозяйстве все пригодится. Добавил я в асту и кое-что из Рануловых специй – мы ведь не только ели вместе, но и разговаривали на кулинарные темы. Хороший фарш получился. Кажется, я превзошел сам себя. Я фарш еще в листья дряфути завернул. Большие они, и для желудка полезные.
Короче, ужин получился на славу. От одного запаха чуть крышу не сорвало. На него, наверное, все мои знакомые и собрались. Раз уж человек возле костра сидит, значит, ждет гостей. Вот если б я в шатре жевать стал…
Блин, не додумался.
Хорошо, что в гости здесь с пустыми руками являться не принято. Совсем как у нас – хочешь, чтоб тебя в гостях накормили, приходи со своей жратвой. А хочешь уйти пьяным… Для чего еще Первоидущий кувшин вина приволок? Литров на двенадцать. И как он только узнал, что я тифуру предпочитаю?
И козленка умяли, и то, чего гости с собой притащили. Малек еще за кувшином сбегал. Так Первоидущий под второй петь начал. Помесь частушки и анекдота. Классный у него голос оказался. Громкий. С таким парадом командовать можно. Без микрофона.
Хорошо посидели, душевно. Думал, гостей разносить придется или у себя оставлять. Обошлось. Сами, своими ножками убрались. Вот только Крант немного подпортил веселье.
Я ведь не сразу сообразил, почему за столом вдруг тихо стало. Оказалось, сберегатель мой подошел. Слишком близко. Стоит и смотрит. То на гостей, то на меня. И эта «жертва низкого гемоглобина» не только пялилась на всех, но и весьма активно облизывалась. Как говорится, чуть не захлебывалась собственной слюной.
А вся остальная компания так же активно начала беспокоиться. Вся, кроме меня. Я продолжаю спокойно жевать кровяную колбаску, слизывать сок с пальцев и чуть ли не млеть от удовольствия. Опасность ситуации доходит до меня в самую последнюю очередь.
Похоже, Крант был настолько голодный, что вся его хваленая невозмутимость куда-то подевалась. Нортор явно хочет ням-ням и глазеет на своего нутера. Мол, нельзя же так издеваться: меня корма лишил, а сам ешь в моем присутствии.
А глаза у Кранта красным уже стали поблескивать.
Блин, и как я дожил до сегодняшнего вечера? С таким-то чувством самосохранения! Наверно, я очень везучий сукин сын.
– Крант, ко мне! – сунул ему блюдо с охотничьей колбасой. – Держи! Жуй!
Оберегатель подозрительно на всех посмотрел. Но блюдо взял. Одной рукой.
– Садись, ешь. Малек за тебя подежурит. Немного. Правда, Малек?
– Слышу и слушаюсь, господин!
Крант спорить не стал. Сел рядом со мной, начал есть. Маленькими кусочками. Тщательно пережевывая. И подливку вылизал. До последней капли. Не замечал раньше, что у него такой длинный черный язык.
– Спасибо, нутер.
– На здоровье. Вина хочешь?
– Если есть тифура…
– Эй, красненькое у нас осталось? Поискали и быстро нашли.
Пока Крант допивал, мои гости вежливо прощались и уходили. И никого не качало.
Умеют люди пить! Сколько приняли, и пьяных нет.
А вот Кранта на разговоры потянуло. После одной-то чаши…
Странные сказки у норторов имеются. Страшные. Об умирающем мире и гаснущем солнце. А еще о чудовищах, что рождаются под этим солнцем и убивают все живое. И о норторах, какие уходят от чудовищ все глубже в землю, все ниже… ярус за ярусом.
А потом чудовища начали рождаться среди норторов. Планета перестала защищать своих детей. И «дети» оставили ее. Это было время Большого Перехода.
– Давно это было?
– Давно, нутер. До войны Мостов и Башен.
– А потом?
– Потом была война. Рухнули Башни и Мосты, погибли Хранители, и на норторов легло их проклятие.
– Какое?
– Ты не нортор… – Так вежливо мне намекнули, чтоб не совал нос не в свое дело.
– Ладно, не хочешь говорить, не надо. Давай просто так посидим. Спать-то сейчас нельзя.
И мы молча смотрели на огонь. А Санут сверху – на нас. Потом Крант опять заговорил:
– Ты не нортор. Но кормишься, как сберегатель.
– Иногда, – поправил я.
– Иногда, – согласился он. – Я расскажу тебе про сберегателей.
– Если хочешь…
– Хочу.
Каждый оберегатель был когда-то нортором. Но не каждый нортор может стать оберегателем. В канун Батураи сам Батуррождаются они. Ирторы, зачатые все в одну ночь. Рождаются, когда старый год сражается с новым. Когда скалы содрогаются от мощных приливов, когда волны поднимают из глубин чудовищ и выбрасывают их на берег, когда все живое словно бы теряет разум и делает то, чего в другие дни и ночи ему несвойственно. Третья луна – редкая гостья на небе, но только в Батур на небе бывают все три луны сразу. Когда старый год умирает, а новый рождается, и вместе с ним приходят в мир новые сберегатели. Они появляются у особо отобранных жен, от особо подготовленных мужей. После особого Ритуала. Ради особой и невозможной для других службы. Для тяжких тренировок и пугающей участи. Пугающей для обычных норторов.
Один оберегатель родился уродом.
Среди норторов любое отклонение от совершенства считается уродством. Таких уродцев оставляют солнцу. Или позволяют матерям их съесть.
– Съесть?!
– Да, нутер. Норторы охотники. Их притягивает живая и горячая кровь.
– И все матери у норторов…
– Все.
– А как же?.. У норторов же есть дети или…
– Есть. Родившегося сразу уносят. Очень быстро.
– И мать не… мешает?
– Ей оставляют другого ребенка. Не нортора.
– Ага.
– Пока она кормится…
– Кормится?! Живым?!
– Норторы не кормятся мертвыми. Ты тоже охотник…
– Ладно, Крант. Забудь. Это я так спросил.
Все нормально, Лёха, чего ты разволновался? Так в твоем мире животные регулируют рождаемость. Избавляются от слабых и лишних. Среди людей тоже такое практикуется. Кажется, был на Земле народ, где неполноценных детей уничтожали. Правда, другим способом, но… И каннибализм на Земле есть, даже сейчас. Так что дыши глубже, Лёха, и успокойся.
– Крант, а как же тебя… то есть некондиционного мальца живым оставили?
– Урода нужно убить, но сберегателя нельзя. Его жизнь принадлежит наставникам.
– Но ты же не был тогда сберегателем.
– Рожденный сберегателем – уже сберегатель.
– Ладно. Ну отнесли тебя к наставникам, а дальше что?
– Дальше показали Видящим, потом Прорицателям. Они решали, умереть мне или нет.
– Понятно.
– Они оставили мне жизнь, чтобы я отдал свой долг.
– Ну про долг я уже слышал.
– Да, нутер, про мой долг ты знаешь больше меня.
Ну если нортору хочется думать именно так, пусть думает.
– Крант, а много вас, сберегателей?
– Было двадцать четыре ученика. Испытание прошли десять.
– Не слабое, должно быть, испытание.
– Мое ты видел.
– Видел. День, кажется, был. И мороз. Подожди-подожди… ваша порода, по-моему, не очень любит солнце, я прав?
– Да, нутер. Латуа может сильно обжечь нортора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Короче, ужин получился на славу. От одного запаха чуть крышу не сорвало. На него, наверное, все мои знакомые и собрались. Раз уж человек возле костра сидит, значит, ждет гостей. Вот если б я в шатре жевать стал…
Блин, не додумался.
Хорошо, что в гости здесь с пустыми руками являться не принято. Совсем как у нас – хочешь, чтоб тебя в гостях накормили, приходи со своей жратвой. А хочешь уйти пьяным… Для чего еще Первоидущий кувшин вина приволок? Литров на двенадцать. И как он только узнал, что я тифуру предпочитаю?
И козленка умяли, и то, чего гости с собой притащили. Малек еще за кувшином сбегал. Так Первоидущий под второй петь начал. Помесь частушки и анекдота. Классный у него голос оказался. Громкий. С таким парадом командовать можно. Без микрофона.
Хорошо посидели, душевно. Думал, гостей разносить придется или у себя оставлять. Обошлось. Сами, своими ножками убрались. Вот только Крант немного подпортил веселье.
Я ведь не сразу сообразил, почему за столом вдруг тихо стало. Оказалось, сберегатель мой подошел. Слишком близко. Стоит и смотрит. То на гостей, то на меня. И эта «жертва низкого гемоглобина» не только пялилась на всех, но и весьма активно облизывалась. Как говорится, чуть не захлебывалась собственной слюной.
А вся остальная компания так же активно начала беспокоиться. Вся, кроме меня. Я продолжаю спокойно жевать кровяную колбаску, слизывать сок с пальцев и чуть ли не млеть от удовольствия. Опасность ситуации доходит до меня в самую последнюю очередь.
Похоже, Крант был настолько голодный, что вся его хваленая невозмутимость куда-то подевалась. Нортор явно хочет ням-ням и глазеет на своего нутера. Мол, нельзя же так издеваться: меня корма лишил, а сам ешь в моем присутствии.
А глаза у Кранта красным уже стали поблескивать.
Блин, и как я дожил до сегодняшнего вечера? С таким-то чувством самосохранения! Наверно, я очень везучий сукин сын.
– Крант, ко мне! – сунул ему блюдо с охотничьей колбасой. – Держи! Жуй!
Оберегатель подозрительно на всех посмотрел. Но блюдо взял. Одной рукой.
– Садись, ешь. Малек за тебя подежурит. Немного. Правда, Малек?
– Слышу и слушаюсь, господин!
Крант спорить не стал. Сел рядом со мной, начал есть. Маленькими кусочками. Тщательно пережевывая. И подливку вылизал. До последней капли. Не замечал раньше, что у него такой длинный черный язык.
– Спасибо, нутер.
– На здоровье. Вина хочешь?
– Если есть тифура…
– Эй, красненькое у нас осталось? Поискали и быстро нашли.
Пока Крант допивал, мои гости вежливо прощались и уходили. И никого не качало.
Умеют люди пить! Сколько приняли, и пьяных нет.
А вот Кранта на разговоры потянуло. После одной-то чаши…
Странные сказки у норторов имеются. Страшные. Об умирающем мире и гаснущем солнце. А еще о чудовищах, что рождаются под этим солнцем и убивают все живое. И о норторах, какие уходят от чудовищ все глубже в землю, все ниже… ярус за ярусом.
А потом чудовища начали рождаться среди норторов. Планета перестала защищать своих детей. И «дети» оставили ее. Это было время Большого Перехода.
– Давно это было?
– Давно, нутер. До войны Мостов и Башен.
– А потом?
– Потом была война. Рухнули Башни и Мосты, погибли Хранители, и на норторов легло их проклятие.
– Какое?
– Ты не нортор… – Так вежливо мне намекнули, чтоб не совал нос не в свое дело.
– Ладно, не хочешь говорить, не надо. Давай просто так посидим. Спать-то сейчас нельзя.
И мы молча смотрели на огонь. А Санут сверху – на нас. Потом Крант опять заговорил:
– Ты не нортор. Но кормишься, как сберегатель.
– Иногда, – поправил я.
– Иногда, – согласился он. – Я расскажу тебе про сберегателей.
– Если хочешь…
– Хочу.
Каждый оберегатель был когда-то нортором. Но не каждый нортор может стать оберегателем. В канун Батураи сам Батуррождаются они. Ирторы, зачатые все в одну ночь. Рождаются, когда старый год сражается с новым. Когда скалы содрогаются от мощных приливов, когда волны поднимают из глубин чудовищ и выбрасывают их на берег, когда все живое словно бы теряет разум и делает то, чего в другие дни и ночи ему несвойственно. Третья луна – редкая гостья на небе, но только в Батур на небе бывают все три луны сразу. Когда старый год умирает, а новый рождается, и вместе с ним приходят в мир новые сберегатели. Они появляются у особо отобранных жен, от особо подготовленных мужей. После особого Ритуала. Ради особой и невозможной для других службы. Для тяжких тренировок и пугающей участи. Пугающей для обычных норторов.
Один оберегатель родился уродом.
Среди норторов любое отклонение от совершенства считается уродством. Таких уродцев оставляют солнцу. Или позволяют матерям их съесть.
– Съесть?!
– Да, нутер. Норторы охотники. Их притягивает живая и горячая кровь.
– И все матери у норторов…
– Все.
– А как же?.. У норторов же есть дети или…
– Есть. Родившегося сразу уносят. Очень быстро.
– И мать не… мешает?
– Ей оставляют другого ребенка. Не нортора.
– Ага.
– Пока она кормится…
– Кормится?! Живым?!
– Норторы не кормятся мертвыми. Ты тоже охотник…
– Ладно, Крант. Забудь. Это я так спросил.
Все нормально, Лёха, чего ты разволновался? Так в твоем мире животные регулируют рождаемость. Избавляются от слабых и лишних. Среди людей тоже такое практикуется. Кажется, был на Земле народ, где неполноценных детей уничтожали. Правда, другим способом, но… И каннибализм на Земле есть, даже сейчас. Так что дыши глубже, Лёха, и успокойся.
– Крант, а как же тебя… то есть некондиционного мальца живым оставили?
– Урода нужно убить, но сберегателя нельзя. Его жизнь принадлежит наставникам.
– Но ты же не был тогда сберегателем.
– Рожденный сберегателем – уже сберегатель.
– Ладно. Ну отнесли тебя к наставникам, а дальше что?
– Дальше показали Видящим, потом Прорицателям. Они решали, умереть мне или нет.
– Понятно.
– Они оставили мне жизнь, чтобы я отдал свой долг.
– Ну про долг я уже слышал.
– Да, нутер, про мой долг ты знаешь больше меня.
Ну если нортору хочется думать именно так, пусть думает.
– Крант, а много вас, сберегателей?
– Было двадцать четыре ученика. Испытание прошли десять.
– Не слабое, должно быть, испытание.
– Мое ты видел.
– Видел. День, кажется, был. И мороз. Подожди-подожди… ваша порода, по-моему, не очень любит солнце, я прав?
– Да, нутер. Латуа может сильно обжечь нортора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159