Нельсон вместе с женой двинулся к гостиной, однако Вейссман поймал его за рукав.
– Нельсон! – Это был сказано хриплым шепотом, но так громко, что все за столом замолчали. Нельсон не обернулся, и Вейссман побежал за ним, сжимая пальто, как подобострастный метрдотель. – Когда у вас выдастся минутка… – старческие глаза лихорадочно вспыхнули, – нам надо будет поговорить наедине. Нужно…
Нельсон положил ладонь на пергаментную, в бурых пигментных пятнах руку профессора.
– Побережней с пальто, Морт, – сказал он. – Положите его куда-нибудь в надежное место.
Вейссман заморгал, покачнулся и медленно пошел к лестнице – отнести пальто наверх в спальню. Под затравленными взглядами аспирантов Нельсон повел жену мимо стола в кухню, приметив по пути, что Пропащих Мальчишек среди них нет.
Музыка зазвучала громче. Фрэнк Синатра пел «Леди-бродяга». Нельсон увидел Миранду – она прошла через внутреннюю часть дома и теперь стояла в дальней двери кухни, изящно выставив бедро. Миранда поднесла бокал ко рту, держа его длинными пальцами с красными накрашенными ногтями, и взглянула на Нельсона поверх ободка. Кровь прихлынула к его щекам. Миранда улыбнулась, как будто сдерживая смех, и Нельсон быстро отвел глаза, делая вид, что поправляет воротник.
Бриджит повернулась и сунула ладони ему под лацканы.
– Кто это? – спросила она, сузив глаза.
– Э… коллега, – ответил Нельсон. – Не помню, как зовут.
За спиной у них послышался смех. Нельсон поднял глаза и увидел, как Миранда, повернувшись, входит в кабинет.
Тем временем смеющаяся Пенелопа О в алом кружевном бюстье и короткой мини-юбке с разрезом на боку стояла, прислонясь к кухонной тумбе в кольце восторженных студентов – по большей части юношей, хотя среди них были и две девицы. Она согнула колено, чтобы эффектнее выставить бедро, высокий каблук царапал эмаль вейссмановой посудомоечной машины. Свет над мойкой озарял голые плечи и взбитые волосы; в разговоре Пенелопа взмахивала бокалом с мартини, так что восхищенные слушатели, оберегая туфли, пятились назад и тут же в едином порыве подавались вперед, ловя каждое слово.
– Когда я была в отборочном комитете Вашингтонского университета, – говорила Пенелопа, – мы даже не читали заявления от белых мужчин. То есть буквально…
Она снова взмахнула бокалом и тряхнула головой. Студенты облизнули губы и качнулись вперед-назад.
– Меньше всего факультету нужны белые мужчины! – Пенелопа рассмеялась и пригубила мартини. Слушатели с жаром закивали и согласно загудели, пожирая глазами ее обтянутый бюст, точеную талию, упругие икры.
Нельсон крепко сжал жене плечи и начал протискиваться через полукруг студентов, не обращая внимания на их ропот.
– Вы сегодня прекрасно выглядите, Пенелопа. – Нельсон положил руку на ее голое плечо.
– И вы, Нортон, вполне ничего, – ответила она в нарочито-панибратском тоне.
– Нельсон, – поправил он, прижимая горячий палец к ее лопатке, потом, подавшись вперед, шепнул: – Вы никогда не обращали внимания, какой Морт Вейссман – клевый чувак? Жизни в нем побольше, чем в молодых. – Нельсон наклонился еще ниже и коснулся губами ее уха. – Я слышал, он трахается, как зверь.
Нельсон выпрямился. Пенелопа заморгала и покачнулась на одном каблуке – второй прочертил на посудомоечной машине короткую дугу.
Нельсон, раздвинув студентов, вернулся к жене.
– Еще коллега? – спросила Бриджит, но Нельсон только положил ее руку себе на локоть и двинулся в дальний конец дома.
За коротким коридором оказался кабинет Вейссмана – самая большая комната в доме, обставленная на манер старинной библиотеки, с высокими потолками, деревянными балками, высокими окнами и высокими книжными шкафами. Из небольших, но явно очень дорогих колонок по углам лился голос Эллы Фицджеральд. Нельсон задержался в арке. В одном конце комнаты, на жесткой шестиногой кушетке перед пылающим камином, Виктория Викторинис подняла глаза от кучки аспиранток у своих ног и взмахом руки остановила говорившую. Из тени за кушеткой выступила Джилиан. При виде Нельсона она закусила губу, как ребенок при виде большой и страшной собаки. В дальнем конце кабинета, за массивным дубовым столом Вейссмана, Антони Акулло перестал крутиться на вращающемся стуле и поднял глаза от ножика для разрезания бумаги, который сжимал кончиками указательных пальцев. Миранда опиралась на стол, спиной к Нельсону, и лишь чуть-чуть подняла голову, проверяя, куда смотрит декан. Волосы ее падали на лицо. Лайонел Гроссмауль, ссутулившийся за спиной у декана в тени между двумя книжными шкафами, при виде Нельсона чуть не подавился пивом.
– Вся компания в сборе, – шепнул Нельсон, вводя Бриджит в кабинет. Элла Фицджеральд запела «Что-то должно поддаться».
Нельсон провел жену на середину комнаты, где – о диво! – Канадская Писательница беседовала с Марко Кралевичем и Лотарингией Эльзас. Сегодня теоретик нарядился младшим бойскаутом – синие шорты, золотистый галстук, синее кепи на подстриженных бобриком волосах. Он стоял спиной, но при приближении Нельсона Лотарингия вцепилась ему в плечо и что-то зашипела на ухо. Кралевич развернулся, как ужаленный, и выставил Эльзас перед собой, словно живой щит. Канадская Писательница одарила Нельсона и Бриджит олимпийской улыбкой.
– С Валентиновым днем, профессор! – кивнула она.
– И вас. – Нельсон через плечо Бриджит ухмыльнулся подпрыгивающему за спиной у Эльзас синему кепи. – Моя жена, Бриджит, – добавил он.
Бриджит протянула руку, сперва Писательнице, которая подала ей три пальца, как королева-мать, потом Эльзас, которая вяло ответила на рукопожатие.
– Очень приятно. – Бриджит извернулась, чтобы через плечо Эльзас подать руку Кралевичу, но тот только испуганно съежился.
Нельсон, на голову выше остальных, через толпу устремил взгляд на Викторинис. Виктория подняла глаза – даже в отблесках камина ее лицо осталось таким же бледным – и, отведя руку назад, потянула к себе Джилиан. Та нагнулась, и Виктория что-то требовательно зашептала ей в ухо. Джилиан поискала глазами, куда поставить бокал, и вышла из-за кушетки.
Нельсон обернулся через плечо: Акулло, показывая на него рукой, что-то говорил Гроссмаулю. Очки, склеенные посередине лейкопластырем, подпрыгивали у Лайонела на носу.
– Нельсон! – Бриджит тронула его за плечо. – К тебе обращаются!
Он обернулся назад и увидел улыбающуюся Писательницу.
– Я говорила, что ваше имя у всех на устах. – Писательница покрутила бокал. – Мои агенты рассказывают о вас всякие любопытные вещи.
За спиной у нее Кралевич медленно отступал, по-прежнему загораживаясь Эльзас.
– Дорогой, ну разве не замечательно? – Бриджит счастливо захлопала глазами. – Ты просто нарасхват!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110