- Показывал кому-нибудь?
- Нет, - не задумываясь, ответил он, но потом вдруг наморщил лоб: - Хотя…
- Что «хотя»? - ухватился я за его обмолвку.
- Не знаю, имеет ли отношение…
- Рассказывай, а там посмотрим - имеет или не имеет.
- Выставка была в прошлом декабре, посвященная стовосьмидесятилетию восстания, - хмурясь, сообщил он. - «Времен связующая нить» - так, кажется, называлась. Или что-то вроде того. Так вот я чашу… как бы… в общем, предоставил я чашу организаторам на день.
- Зачем? - изумился я.
- Черт попутал.
- А серьезно?
- А серьезно…
Мне показалось, что Михей несколько смутился. Во всяком случае, долго молчал, подбирая нужные слова. Наконец сказал:
- Дело в том, что тогда Потапов выставил театральный веер, принадлежащий якобы самой княгине Волконской. Ну и я подтянулся.
- Кто такой Потапов? - поинтересовался я.
- Да есть тут один коллекционер. Считает себя круче всех.
Михей сказал это с такой язвительностью, что сам себя выдал. Но я все-таки уточнил:
- Для тебя это было в некотором роде вызовом?
- А то! Конечно.
- И ты повелся?
- Повелся. Решил ему нос утереть. Глупо, да?
- Да уж, не умно. Это и называется «по секрету всему свету».
- Но ведь только восемь часов простояла.
- Как видишь, хватило. Кто-то оценил вещицу по достоинству и при случае слямзил.
Я задумался и, пока думал, машинально насадил по одному заряженному кольцу на безымянные пальцы. Альбинино кольцо сунул в карман, а браслет стал вертеть в руках. Потом натянул его на правую руку и спросил:
- Не этот ли самый Потапов навел?
- Не исключаю, - ответил Михей.
- А Потапов этот - он посвященный?
- Нет. Он так… - Михей сделал такое движение рукой, будто вкручивает лампочку. - Собиратель.
- А может, он и спер?
- Вряд ли. Это маг сделал.
Сказано было с убежденностью, которая не могла меня не заинтересовать.
- Почему ты так решил? - спросил я.
- В лавку приедем, сам увидишь, - ответил Михей.
Тут он был прав, любое разбирательство нужно начинать с осмотра места преступления. И чем раньше к нему приступить, тем лучше, ибо работа по горячим следам зачастую приносит неплохие плоды. Вот почему я быстро сунул кольт в кобуру (сыщик без «машинки» все равно что кот с презервативом) и потянул незадачливого ростовщика на выход.
ГЛАВА 2
Лабаз Михея Процентщика со времен первых кооперативов занимает цокольный этаж (а проще говоря - подвал) солидного дома дореволюционной постройки, что стоит на углу Российской и Марата. Дом нежилой, на первом этаже магазины, на втором и третьем - конторы-офисы. Вход в лавку вырублен с торца и оборудован вполне современными механическими жалюзи.
- Видишь? - сказал Михей, когда мы выбрались из машин. - Все чин-чинарем, все как у людей.
Потом еще и постучал ногой по стальной кольчуге, показывая, насколько прочна.
- Лавку сам открывал с утра? - уточнил я.
- Сам, - ответил Михей.
- И жалюзи…
- Были опущены.
- Еще вход есть?
- Нет, этот единственный.
- А окна?
- Нет тут никаких окон. Глухой подвал.
- А вечером лавку кто запирал - ты или продавец?
- Естественно, я. Всегда последним ухожу и сам все запираю.
Михей щелкнул пультом, жалюзи радостно заскрипели и пошли собираться в кучу.
Когда ростовщик сунул ключ в замок двери, я спросил:
- Сигнализация есть?
- Имеется. Утром с пульта снял.
- Неужели выведена на пульт вневедомственной охраны? - подивился я.
- Нет, - ответил Михей и не без гордости пояснил: - Мы тут в складчину своих гавриков держим.
На всем экономит, подумал я. Если человек жаден, то он жаден во всем. За рубль белку в лесу насмерть загоняет, за кроуль - сам удавится.
- А свою защиту накладываешь? - спросил я для порядка, уже догадываясь, каким будет ответ.
И угадал.
- Нет, - ответил Михей и даже не смутился.
Слов не было, оставалось только головой покачать: оказывается, даже для личной безопасности Процентщику Силы жалко.
Это уже шиза какая-то, мысленно поставил я ему диагноз. Тут хороший доктор нужен. Лучше - профессор. А еще лучше - академик Академии медицинских наук.
В лавке пахло по-особенному, именно так пахнет сгустившееся время - сандалом, пылью и прелой стружкой. Михей повел меня через зал прямо в кабинет, но я задержался у стенда с банковскими кредитными билетами. Сразу (наверное, потому что желтоватая) кинулась в глаза «сотка» 1789 года с Екатериной Второй в овале. Улыбка императрицы и самодержицы всероссийской ничем не уступала улыбке Джоконды. Была такой же милой и загадочной. Я засмотрелся.
- Ты идешь? - поторопил меня Михей и, не дожидаясь ответа, вышел из зала через служебную дверь.
- Иду-иду, - крикнул я и, неловко развернувшись, задел локтем стоящую на постаменте огромную китайскую вазу.
Ваза, в росписи которой присутствовала пара священных драконов, покачнулась и стала падать. Я едва-едва успел принять ее горло на подъем ноги.
Бережно водрузив фарфоровую реликвию на место, с облегчением подумал: пронесло, и Михей бы не простил, и сам себя три года ел бы страшным поедом.
И то.
Быть может, именно эту самую вазу преподнес Конфуций архивариусу Лао-цзы при личной встрече. Говорят, была такая встреча. А еще говорят, что перед тем как попрощаться, Конфуций сказал: «Птицы летают, рыбы плавают, животные бегают. Бегущее животное можно заманить в западню, плавающее - в сеть, а летящее - настигнуть стрелой. Но как быть с драконом?» По легенде, Лао-цзы ответил таким образом, что Конфуций долго не мог прийти в себя и потом еще два года шептал по ночам на ухо наложнице: «Я видел Лао-цзы, я видел дракона».
Когда я вошел в логово отчаянного скупердяя, мне было сразу указано на метровый мраморный пьедестал, имитирующий формой дорическую колонну. На нем всеми цветами радуги сверкал хрустальный колпак с набалдашником.
- Тут, что ли, чаша стояла? - спросил я, подошел и приподнял прозрачную крышку.
- Да, там, - подтвердил ростовщик и тяжело вздохнул: - Стояла. Теперь не стоит.
- А чего, раз так дорога, сейф для нее не завел?
- Не видел смысла.
- А теперь видишь?
- И теперь не вижу. Тут маг поработал, а маг и из сейфа бы…
Я его перебил:
- Да с чего ты взял, что это дело рук мага?
- Разве это не очевидно? - удивился моей бестолковости Михей. - Сам посуди: жалюзи не тронуты, все замки и двери в порядке, в полу, потолке, стенах пробоин нет, а чаша пропала. Кто мог так все аккуратно провернуть? Только маг.
Я оглядел кабинет. Он был не таким уж и маленьким (квадратов, наверное, двадцать полезной площади в нем имелось, а то и больше), но казался очень тесным. А все из-за многочисленных стеллажей и шкафов, полки которых заполнял всяческий магический хлам. Чего там только не было: выводок божков-бродяг из нефрита, фарфоровые фигурки крокоттов, левкрокоттов и прочих мантихор, эмали с рельефными изображениями различных гадов, кубки, клинки, фрагменты рыцарских доспехов и манускрипты разных времен и народов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105