Не знаю почему, но держалась. Отпустила копье только тогда, когда задохнулась и потеряла сознание. После чего, разумеется, полетела вниз.
Она падала, а я, желая помочь ей, стал расправляться с Нескучной Сеткой. Начал орать заклинание, сбился, начал заново, снова сбился, но наконец соорудил Огненное Облако и ракетой влетел в него. Нити Сетки мгновенно вспыхнули, а когда облако осталось позади, они осыпались с меня черным пеплом. Я расправил крылья, пару раз взмахнул, затем сложил и нырнул вниз.
Несся без тормозов, и Эльгу-Олыу поймал метрах в пяти от земли.
Ее лицо было белее мела, из носа к губам стекала струйка алой крови, казалось, жизни в Охотнице осталось на два вздоха и один выдох.
«Надо добить», - предложил Вуанг.
«Нет», - возразил я.
«Смотрите сами», - умыл руки Ашгарр.
Стараясь не поранить девушку шипами, я отнес ее к машине и положил на капот.
«Это не по правилам!» - возмутился Вуанг.
Я отмахнулся от него: «К черту правила!»
«Смотрите сами», - вновь самоустранился Ашгарр.
Взвесив все «за» и «против», я решил убраться восвояси.
Но Охотница не пустила.
Окликнула меня, когда, выписав прощальный круг над поляной, я уже взял курс на юг.
Выгнув шею, я обернулся на призыв: «Егор!»
Охотница стояла с арбалетом в руках на крыше машины. Она не целилась - три заговоренных болта уже летели. Впрочем, она и до выстрела не целилась: эти болты - что надо болты, сами находят цель.
«По одной на брата», - прикинул я.
«Наш путь стрелой татарской древней воли пронзил нам грудь», - ляпнул очумелый Ашгарр.
И только Вуанг знал, что делать.
«Уходим», - спокойно объявил он и повел меня на хитрый маневр.
Я мощно заработал крыльями, набрал скорость и, когда стрелы были уже около хвоста, круто взял вверх, расправил крылья и ушел на петлю.
Стрелы просвистели мимо.
Но, впрочем, вскоре развернулись, один в один повторив траекторию моего пилотажного приема.
Выйдя из пике, я устремился к Охотнице, которая по-прежнему стояла на машине.
А стрелы…
А стрелы неслись следом.
Когда до Охотницы осталось столько, что можно было рассмотреть ее ошеломленное лицо, я резко взмыл и ушел на «свечу».
Стрелы, прежде чем повторить мое движение, пролетели по инерции какие-то метры и сразили Охотницу.
Когда я подлетел, она еще дышала. Услышав мое горячее клокотание, тихо позвала:
- Егор.
- Слушаю тебя… Эльга, - тяжело прохрипел я, коснувшись лапами земли.
- Прости меня, Егор.
- Прощаю… Дракон не простит.
- Пусть так.
Охотница попыталась улыбнуться, но у нее вышла гримаса. Тихо простонав, она закрыла глаза. Я подумал, что это конец, но спустя несколько секунд она вновь позвала меня:
- Егор, ты еще… здесь?
- Я здесь, Эльга.
- Спаси ее.
- Кого?
- Спаси… Девочку… Она…
- Я понял. Что ей нужно?
- Коготь… Всего один… коготь. Твой… Ты…
- Обещаю. Как ее найти?
- Мор… сая Ра… ина.
- Морская раковина?
Ответить она не сумела, протянула руку и коснулась моей бугристой лапы.
А в следующий миг умерла.
Я трижды нырял в реку, чтобы найти меч, а когда нашел, положил правую лапу на мокрый прибрежный камень, размахнулся и отрубил один коготь. И вновь закинул меч в воду - такие трофеи мне ни к чему.
На обратном пути Вуанг спал или делал вид, что спит.
Я всю дорогу молчал - мне было больно, противно и тоскливо. Так тоскливо, как никогда раньше. Хотелось умереть. И я бы умер, если бы моя смерть не умерла раньше. Хотя… Не знаю. Ведь жизнь дается нам только раз, и прожить ее надо. Надо - и точка.
Но - мать моя Змея! - до чего же мне было тяжко.
И только Ашгарр был в порядке, он поначалу насвистывал что-то легкомысленное, а потом стал на все лады повторять одну и ту же фразу. Фраза была очень странной и звучала так: «На лебедином крыле южного ветра дракон увидел тень кипариса и угадал в ней пронзительный, отчаянный крик одинокой души - звук забытого мгновения, вплетенный светом зари в канву одичавшего пространства». Ашгарр менял в этой фразе слова местами, а некоторые заменял на другие, но от этого фраза не становилась понятней.
Чтобы Ашгарр себе там ни выдумывал, он остался поэтом, он был им и будет. Так же как и Вуанг - воином, а я - магом. И это правильно. Каждый должен быть тем, кто он есть. Поэт - поэтом. Пес - псом. Птица - птицей. Человек - человеком. А дракон - драконом.
Видит Сила, если ты пришел в этот мир драконом, ты и должен быть драконом.
А как иначе?
И главное - зачем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Она падала, а я, желая помочь ей, стал расправляться с Нескучной Сеткой. Начал орать заклинание, сбился, начал заново, снова сбился, но наконец соорудил Огненное Облако и ракетой влетел в него. Нити Сетки мгновенно вспыхнули, а когда облако осталось позади, они осыпались с меня черным пеплом. Я расправил крылья, пару раз взмахнул, затем сложил и нырнул вниз.
Несся без тормозов, и Эльгу-Олыу поймал метрах в пяти от земли.
Ее лицо было белее мела, из носа к губам стекала струйка алой крови, казалось, жизни в Охотнице осталось на два вздоха и один выдох.
«Надо добить», - предложил Вуанг.
«Нет», - возразил я.
«Смотрите сами», - умыл руки Ашгарр.
Стараясь не поранить девушку шипами, я отнес ее к машине и положил на капот.
«Это не по правилам!» - возмутился Вуанг.
Я отмахнулся от него: «К черту правила!»
«Смотрите сами», - вновь самоустранился Ашгарр.
Взвесив все «за» и «против», я решил убраться восвояси.
Но Охотница не пустила.
Окликнула меня, когда, выписав прощальный круг над поляной, я уже взял курс на юг.
Выгнув шею, я обернулся на призыв: «Егор!»
Охотница стояла с арбалетом в руках на крыше машины. Она не целилась - три заговоренных болта уже летели. Впрочем, она и до выстрела не целилась: эти болты - что надо болты, сами находят цель.
«По одной на брата», - прикинул я.
«Наш путь стрелой татарской древней воли пронзил нам грудь», - ляпнул очумелый Ашгарр.
И только Вуанг знал, что делать.
«Уходим», - спокойно объявил он и повел меня на хитрый маневр.
Я мощно заработал крыльями, набрал скорость и, когда стрелы были уже около хвоста, круто взял вверх, расправил крылья и ушел на петлю.
Стрелы просвистели мимо.
Но, впрочем, вскоре развернулись, один в один повторив траекторию моего пилотажного приема.
Выйдя из пике, я устремился к Охотнице, которая по-прежнему стояла на машине.
А стрелы…
А стрелы неслись следом.
Когда до Охотницы осталось столько, что можно было рассмотреть ее ошеломленное лицо, я резко взмыл и ушел на «свечу».
Стрелы, прежде чем повторить мое движение, пролетели по инерции какие-то метры и сразили Охотницу.
Когда я подлетел, она еще дышала. Услышав мое горячее клокотание, тихо позвала:
- Егор.
- Слушаю тебя… Эльга, - тяжело прохрипел я, коснувшись лапами земли.
- Прости меня, Егор.
- Прощаю… Дракон не простит.
- Пусть так.
Охотница попыталась улыбнуться, но у нее вышла гримаса. Тихо простонав, она закрыла глаза. Я подумал, что это конец, но спустя несколько секунд она вновь позвала меня:
- Егор, ты еще… здесь?
- Я здесь, Эльга.
- Спаси ее.
- Кого?
- Спаси… Девочку… Она…
- Я понял. Что ей нужно?
- Коготь… Всего один… коготь. Твой… Ты…
- Обещаю. Как ее найти?
- Мор… сая Ра… ина.
- Морская раковина?
Ответить она не сумела, протянула руку и коснулась моей бугристой лапы.
А в следующий миг умерла.
Я трижды нырял в реку, чтобы найти меч, а когда нашел, положил правую лапу на мокрый прибрежный камень, размахнулся и отрубил один коготь. И вновь закинул меч в воду - такие трофеи мне ни к чему.
На обратном пути Вуанг спал или делал вид, что спит.
Я всю дорогу молчал - мне было больно, противно и тоскливо. Так тоскливо, как никогда раньше. Хотелось умереть. И я бы умер, если бы моя смерть не умерла раньше. Хотя… Не знаю. Ведь жизнь дается нам только раз, и прожить ее надо. Надо - и точка.
Но - мать моя Змея! - до чего же мне было тяжко.
И только Ашгарр был в порядке, он поначалу насвистывал что-то легкомысленное, а потом стал на все лады повторять одну и ту же фразу. Фраза была очень странной и звучала так: «На лебедином крыле южного ветра дракон увидел тень кипариса и угадал в ней пронзительный, отчаянный крик одинокой души - звук забытого мгновения, вплетенный светом зари в канву одичавшего пространства». Ашгарр менял в этой фразе слова местами, а некоторые заменял на другие, но от этого фраза не становилась понятней.
Чтобы Ашгарр себе там ни выдумывал, он остался поэтом, он был им и будет. Так же как и Вуанг - воином, а я - магом. И это правильно. Каждый должен быть тем, кто он есть. Поэт - поэтом. Пес - псом. Птица - птицей. Человек - человеком. А дракон - драконом.
Видит Сила, если ты пришел в этот мир драконом, ты и должен быть драконом.
А как иначе?
И главное - зачем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105