Пусть достаточно условным, но, тем не менее, действующим. Мы могли бы отсидеться, промолчать, включиться в новые правила игры. Но та феодальная модель отношений, которой мы следуем, требует от нас дать ответ и помочь уважаемому нами человеку.
Иван Иванович хотел что-то сказать и даже привстал, но крепкая рука Юрия Павловича усадила его назад. Старик что-то зашептал ему на ухо.
— Особенно интересным мне кажется тот факт, — продолжил Вязников, — что противник мог просчитать эту ситуацию и готов к тому, что мы окажем сопротивление.
Игорь Морозов прокашлялся и поднял руку.
— Насчет сопротивления не спорю, но вот прогноз наших действий мне кажется сомнительным.
— Может быть. — Вязников пожал плечами. — Очень даже может быть. Но лучше переоценить. Я полагаю, ты согласишься?
Морозов кивнул.
— В общем, сейчас уже ни у кого не вызывает сомнений то, что Рогожин выбрал нас для того, чтобы подвинуть с рынка Ивана Иваныча. Я уже об этом говорил, но проблема в том, что третья сила, могущая вмешаться в конфликт, отказывается это признавать. Люди считают, что это только между нами и Рогожиным…
— Я хочу сказать, — подал голос Иван Иванович.
Вязников махнул рукой в сторону возвышения и отошел в сторону.
— Ребята, — начал Иван Иванович. — Дорогие мои. Я помню очень многое. Например, время, когда таким, как Рогожин, без раздумий присылали мину бандеролью, взрывали машину, бросали гранату в окно. Однако сейчас многое изменилось. Хорошо это или плохо, мне трудно сказать. Прежде всего, стали другими люди и тот кодекс, по которому они живут. Такие уроды, как Рогожин, хотят все вернуть назад. Переделать тот уклад, по которому мы живем. Он не понимает, что эта революция сожрет его самого в первую очередь. Но если ему удастся задуманное, закрутить в обратную сторону это кровавое колесо будет уже невозможно. К чему я это все говорю? Ребята, родные мои, я не могу сдернуть бойцов и раскатать Рогожина. До тех пор, пока он не сделает ход первым. Причем ход именно такой, грубый. Система взаимоотношений между такими, как я, очень тонка, иногда даже деликатна. В этом — наша главная слабость. Милые мои, я не могу вам помочь силой. Иначе в глазах… закона, которому я следую, именно я буду нарушителем. Но я буду с вами тогда, когда будет нужно. В этом мой долг. Надо будет, я умру за каждого из вас.
Морозов-старший вытянул руку вверх, ухватил Ивана Ивановича за плечо и силой усадил.
— Ты уже сказал больше, чем надо, всем и так понятно.
— Хорошо, — снова заговорил Вязников. — Резюмирую. В милицию и вообще к властям мы обратиться не можем. Во-первых, это не поможет, во-вторых, война перейдет в партизанскую стадию, а слишком долгого противостояния мы не вытянем чисто экономически. Так что в скором времени на нас нападут. Я надеюсь, это произойдет тогда, когда мы уже будем готовы по полной программе. Так что сейчас все наши силы должны быть направлены на одно: подготовиться к встрече врага. Возражения?
— Смеешься? — поинтересовался Полянский.
— Давай конкретно, — сказал Морозов. — Со стороны противника какое может быть количество?
— От двадцати до пятидесяти человек, — ответил Иван Иванович.
— Солидно, а больше?
— Маловероятно. Рогожину и столько будет трудно собрать. К тому же он не рассчитывает на то, что оружие возьмут все, кто вообще может держать его в руках.
— То есть троекратный перевес им почти обеспечен, — прокомментировал Вязников. — Как в учебниках.
— У тебя устаревшие данные, — покачал головой Морозов. — Теперь атака считается успешной, если со стороны атакующих потери пятьдесят процентов.
— Ничего себе.
— И знаешь, что самое сложное? — Морозов оглядел всех. — Мы не должны потерять ни одного человека.
Игорь посмотрел в глаза каждому. Семнадцать человек. На совете присутствовала даже маленькая Наташа Полянская. Весь Клан должен знать, чем приходится рисковать и какую ответственность несет каждый его защитник.
— Это не игра, ребята, — тихо прошептал Морозов. — Отсюда никто не должен уйти. Нам придется убить всех.
В наступившей тишине вздохнул Морозов-старший. Покачал головой, встал.
— Займитесь планами, ребята. С совестью разбираться будете потом.
Он первым направился к дому Вязниковых. Остальные последовали за ним.
Юрий Павлович шел, а перед глазами ворочался попавший в ловушку БТР, внутри которого задыхался экипаж.
«Им будет легче. Значительно легче, — уговаривал он себя. — К ним едут просто распоясавшиеся бандиты. Мерзавцы, без стыда и совести. Подонки. А мы стреляли по своим».
Первым делом Вязников расстелил на столе подробную карту прилегающей к домам местности.
— Итак, смотрим, — ткнул он карандашом в бумагу. — Вот это дом Морозовых, это Вязниковых, а это Полянских. Так уж получается, что твой дом, Миша, становится чем-то вроде генерального резерва. Расположен дальше всех от дороги. Там спрячутся Елена Александровна и твоя дочь. В охранение к ним уйдут Роман и Эрик.
— Эй! — возмутился Эрик.
— Базарить будешь потом, — строго нахмурился Алексей. — Твоя задача — охранять дом дяди Миши. Вместе с Романом будете сидеть внутри. Если какая-нибудь сволочь сунется. К тому же я должен быть уверен в том, что из дома Полянских нам в тыл никто стрелять не будет.
— Черт! — Эрик опустил руки и беспомощно посмотрел на Романа. — Прикинь, Элка будет воевать, а мы в тылу сидеть.
— Успеешь еще, — пробормотал старший Морозов.
— Теперь, — Вязников снова склонился над картой, — Катерина, сядешь у нас на чердаке. В твою зону ответственности ложится вот эта вырубка.
Александр отчеркнул двумя полосками сектор обстрела.
— От дороги до дома. Вдоль леса.
— Там не повернуться, на чердаке, — пожаловалась Катя. — То есть я хочу сказать, что сектор будет очень узкий. И деревья.
— За деревья не бойся. А сектор действительно узкий. — Вязников задумался.
— Не вижу проблемы, — сказал Полянский. — Надо остановить машины там.
Он ткнул пальцем в крайнюю линию Катиного сектора.
— Если остановить первую машину там, то другие застрянут. И будут как на ладони. Точно в Катькином секторе.
— Идея красивая, — пожал плечами Игорь, — но как ты остановишь машину? Всякие гвозди не годятся. Машина должна встать как вкопанная. А гранатометов у нас нет.
— Зато есть гранаты.
— Есть, — согласился Вязников. — Но мало. Я хотел приберечь на последний момент.
— Ну, — Миша упорно гнул свою линию, — ты сам сказал, что их мало, так что роль свою они вряд ли сыграют. К тому же они старые… Черт его знает, как себя поведут, особенно по одиночке. А если скопом, то обязательно бабахнет.
— Так что ты предлагаешь?
— Заминировать это место.
Вязников почесал затылок.
— Элла, бегом на чердак. Дай мне ориентир, где находится крайняя точка сектора обстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Иван Иванович хотел что-то сказать и даже привстал, но крепкая рука Юрия Павловича усадила его назад. Старик что-то зашептал ему на ухо.
— Особенно интересным мне кажется тот факт, — продолжил Вязников, — что противник мог просчитать эту ситуацию и готов к тому, что мы окажем сопротивление.
Игорь Морозов прокашлялся и поднял руку.
— Насчет сопротивления не спорю, но вот прогноз наших действий мне кажется сомнительным.
— Может быть. — Вязников пожал плечами. — Очень даже может быть. Но лучше переоценить. Я полагаю, ты согласишься?
Морозов кивнул.
— В общем, сейчас уже ни у кого не вызывает сомнений то, что Рогожин выбрал нас для того, чтобы подвинуть с рынка Ивана Иваныча. Я уже об этом говорил, но проблема в том, что третья сила, могущая вмешаться в конфликт, отказывается это признавать. Люди считают, что это только между нами и Рогожиным…
— Я хочу сказать, — подал голос Иван Иванович.
Вязников махнул рукой в сторону возвышения и отошел в сторону.
— Ребята, — начал Иван Иванович. — Дорогие мои. Я помню очень многое. Например, время, когда таким, как Рогожин, без раздумий присылали мину бандеролью, взрывали машину, бросали гранату в окно. Однако сейчас многое изменилось. Хорошо это или плохо, мне трудно сказать. Прежде всего, стали другими люди и тот кодекс, по которому они живут. Такие уроды, как Рогожин, хотят все вернуть назад. Переделать тот уклад, по которому мы живем. Он не понимает, что эта революция сожрет его самого в первую очередь. Но если ему удастся задуманное, закрутить в обратную сторону это кровавое колесо будет уже невозможно. К чему я это все говорю? Ребята, родные мои, я не могу сдернуть бойцов и раскатать Рогожина. До тех пор, пока он не сделает ход первым. Причем ход именно такой, грубый. Система взаимоотношений между такими, как я, очень тонка, иногда даже деликатна. В этом — наша главная слабость. Милые мои, я не могу вам помочь силой. Иначе в глазах… закона, которому я следую, именно я буду нарушителем. Но я буду с вами тогда, когда будет нужно. В этом мой долг. Надо будет, я умру за каждого из вас.
Морозов-старший вытянул руку вверх, ухватил Ивана Ивановича за плечо и силой усадил.
— Ты уже сказал больше, чем надо, всем и так понятно.
— Хорошо, — снова заговорил Вязников. — Резюмирую. В милицию и вообще к властям мы обратиться не можем. Во-первых, это не поможет, во-вторых, война перейдет в партизанскую стадию, а слишком долгого противостояния мы не вытянем чисто экономически. Так что в скором времени на нас нападут. Я надеюсь, это произойдет тогда, когда мы уже будем готовы по полной программе. Так что сейчас все наши силы должны быть направлены на одно: подготовиться к встрече врага. Возражения?
— Смеешься? — поинтересовался Полянский.
— Давай конкретно, — сказал Морозов. — Со стороны противника какое может быть количество?
— От двадцати до пятидесяти человек, — ответил Иван Иванович.
— Солидно, а больше?
— Маловероятно. Рогожину и столько будет трудно собрать. К тому же он не рассчитывает на то, что оружие возьмут все, кто вообще может держать его в руках.
— То есть троекратный перевес им почти обеспечен, — прокомментировал Вязников. — Как в учебниках.
— У тебя устаревшие данные, — покачал головой Морозов. — Теперь атака считается успешной, если со стороны атакующих потери пятьдесят процентов.
— Ничего себе.
— И знаешь, что самое сложное? — Морозов оглядел всех. — Мы не должны потерять ни одного человека.
Игорь посмотрел в глаза каждому. Семнадцать человек. На совете присутствовала даже маленькая Наташа Полянская. Весь Клан должен знать, чем приходится рисковать и какую ответственность несет каждый его защитник.
— Это не игра, ребята, — тихо прошептал Морозов. — Отсюда никто не должен уйти. Нам придется убить всех.
В наступившей тишине вздохнул Морозов-старший. Покачал головой, встал.
— Займитесь планами, ребята. С совестью разбираться будете потом.
Он первым направился к дому Вязниковых. Остальные последовали за ним.
Юрий Павлович шел, а перед глазами ворочался попавший в ловушку БТР, внутри которого задыхался экипаж.
«Им будет легче. Значительно легче, — уговаривал он себя. — К ним едут просто распоясавшиеся бандиты. Мерзавцы, без стыда и совести. Подонки. А мы стреляли по своим».
Первым делом Вязников расстелил на столе подробную карту прилегающей к домам местности.
— Итак, смотрим, — ткнул он карандашом в бумагу. — Вот это дом Морозовых, это Вязниковых, а это Полянских. Так уж получается, что твой дом, Миша, становится чем-то вроде генерального резерва. Расположен дальше всех от дороги. Там спрячутся Елена Александровна и твоя дочь. В охранение к ним уйдут Роман и Эрик.
— Эй! — возмутился Эрик.
— Базарить будешь потом, — строго нахмурился Алексей. — Твоя задача — охранять дом дяди Миши. Вместе с Романом будете сидеть внутри. Если какая-нибудь сволочь сунется. К тому же я должен быть уверен в том, что из дома Полянских нам в тыл никто стрелять не будет.
— Черт! — Эрик опустил руки и беспомощно посмотрел на Романа. — Прикинь, Элка будет воевать, а мы в тылу сидеть.
— Успеешь еще, — пробормотал старший Морозов.
— Теперь, — Вязников снова склонился над картой, — Катерина, сядешь у нас на чердаке. В твою зону ответственности ложится вот эта вырубка.
Александр отчеркнул двумя полосками сектор обстрела.
— От дороги до дома. Вдоль леса.
— Там не повернуться, на чердаке, — пожаловалась Катя. — То есть я хочу сказать, что сектор будет очень узкий. И деревья.
— За деревья не бойся. А сектор действительно узкий. — Вязников задумался.
— Не вижу проблемы, — сказал Полянский. — Надо остановить машины там.
Он ткнул пальцем в крайнюю линию Катиного сектора.
— Если остановить первую машину там, то другие застрянут. И будут как на ладони. Точно в Катькином секторе.
— Идея красивая, — пожал плечами Игорь, — но как ты остановишь машину? Всякие гвозди не годятся. Машина должна встать как вкопанная. А гранатометов у нас нет.
— Зато есть гранаты.
— Есть, — согласился Вязников. — Но мало. Я хотел приберечь на последний момент.
— Ну, — Миша упорно гнул свою линию, — ты сам сказал, что их мало, так что роль свою они вряд ли сыграют. К тому же они старые… Черт его знает, как себя поведут, особенно по одиночке. А если скопом, то обязательно бабахнет.
— Так что ты предлагаешь?
— Заминировать это место.
Вязников почесал затылок.
— Элла, бегом на чердак. Дай мне ориентир, где находится крайняя точка сектора обстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78