– Знаешь, чего только боюсь? Убить человека. Даже боевика. Как бы я не хотела этого делать! Всю жизнь занималась стрельбой, но представить, что мишенями станут люди…
– Авось все обойдется. Заремба у нас спец. А что здесь у тебя? Погоди-ка, что за жук? – Иван испуганно-дурашливо наклонился к девушке и принялся торопливо расстегивать пуговицы на куртке. Марина, веря и не веря в сказанное, стала брезгливо отряхивать «пятнашку» и одновременно отбиваться от рук Ивана. Потом вдруг насторожилась:
– Тихо!
Не только Иван, и лес замер, послушавшись просьбы.
– Показалось, кто-то прошел.
– Показалось. Так куда у нас уполз жук?
«Показалось», – мысленно успокоил их и Семен Дождевик, беззвучно отступая в лес. Когда он, проворочавшись в лежбище, встал и взял снайперскую винтовку Марины, Заремба разрешительно кивнул: подстрахуй, ежели не спится.
Подстраховал. Не хотел натыкаться на парочку, но в то же время забеспокоился: если он смог неслышно ходить вокруг лагеря, то почему на это не способен противник?
Про отношения Марины и Ивана думать не хотелось – все взрослые люди. А что ему самому нравится девушка – так то блажь. Он перетерпит, не впервой. Не впервой и кого-то прикрывать.
– Не спится. Я пока похожу, посмотрю, – соврал Зарембе, когда пришел поменять винтовку на автомат.
Подполковник, приученный дорожить каждой минутой отдыха, молча прикрыл глаза – смотри сам.
Как тяжело глядеть со стороны на амурные похождения того, кто тебе нравится – это Семен помнил еще по курсантским временам и особенно во время восхождения на двухсоттысячник советских Карпат – Говерлу. Восхождение планировалось массовым – по всей видимости, это считалось одним из достижений Прикарпатского военного округа в развитии спорта.
Имелась одна особенность – в команде курсантов числилась и преподаватель русского языка Ирина, сама сиявшая для курсантов неприступной вершиной. Из-за нее и полез мять горные бока и бить ноги он, без двух минут лейтенант Семен Дождевик. Этой малости до офицерского чина так ему все же не хватило. Именно у подножия Говерлы в ночь перед началом восхождения заместитель начальника училища, сам положивший глаз на преподавателя, принялся считать курсантов. Чисто дисбатовская привычка, тем более что полковник прибыл в училище, откомандовав дисбатом несколько лет и выведя его чуть ли не в отличные. Самая верная примета – негнущийся указательный палец, которым он безапелляционно тыкал в каждого встретившегося на пути.
Он и обнаружил отсутствие Ирины и… Нет, не его, Дождевика. Проведи он ту ночь с Ириной, пошел бы на все и ни о чем бы не пожалел. Преподаватель отсутствовала вместе с его другом Иваном Щербаком. А он, проклиная и ненавидя себя, подсматривал за их поцелуями со стороны. Интересно, где сейчас Щербак? Его, как сироту, в отличие от Семена после разборок в училище оставили, а перед самым выпуском он женился. Конечно, не на Ире. Ее увез с собой в Москву, в Академию Генерального штаба тот самый замначальника училища.
Но полюбила ли его Ира? Восприняла ли ее нежная и распахнутая душа негнущийся указательный палец бывшего командира дисбата? Несколько месяцев назад, уже в генеральских погонах, тот мелькнул на экране телевизора в репортаже из Чечни: как всегда, распоряжался и указывал. Значит, такие, как он, и ведут эту дурацкую войну. Неосознанно, по-детски даже позлорадствовал, в чеченской войне нет побед и она получается именно потому, что во главе армии стоят подобные генералы.
Однако, когда предложили слетать в Чечню, согласился мгновенно и именно из-за генерала: вдруг удастся ненароком столкнуться со своим обидчиком! Сцен и выяснения отношений не случится, не те ранги. А вот каким-либо образом узнать, где осталась Ира… Потому и не спится. Из – за нее, а теперь еще и из-за Марины. Неудачник, наверное, он по жизни, вот и все объяснения.
Глава 6. «Задание выполнено. Мы возвращаемся.»
– Подъем, мужики. Встаем.
Будил группу Заремба, хотя крайним в списке охраны стояли Дождевик и Работяжев. Те колдовали над брикетиками сухого спирта, подогревая баночки из сухпайка над синеватой дерганой головкой пламени.
– А кофе в постель? – с полным пониманием невозможности подобного и заранее без претензий, но с долей женского каприза и мечтательности потянулась Марина.
И ошиблась в своем неверии!
Семен протянул ей хотя и не горячий, но достаточно теплый стаканчик кофе. Остальные выпили свои порции из термоса еще вчера, а вот он свой глоток не только сберег, но и успел подогреть.
Марина посмотрела на него пристально, и Семен смутился, впервые удостоившись такого внимания. Вздохнул зато Заремба, краем глаза поймавший все эти молчаливые знаки внимания. Его беспокоила эта атмосфера влюбленности.
Один Иван ничего не понял, уверенный в своей неотразимости и в том, что Марина отдает ему предпочтение, Тоже протянул руку.
– А остальным?
– Кто п-первым встал, т-того и т-тапки, – давней солдатской присказкой оградил Семена и его чувства Работяжев. Поддержал и Туманов:
– Нас послали решить проблему, но кто сказал, что кормить будут?
Из ассортимента – лишь радость от нового дня. Утро только начиналось. Что ему до людских слабостей и тонкостей: не спеша, с невероятной выдержкой размывало черную пустоту, а в ней, в постепенно проявляющейся туманной бледности уже сам по себе прорисовывался лес. Хороший художник одним мазком восстановил бы порядок на холсте, а рассвет суеты не любит. Рассвет мудр, он знает, что после его воцарения мир опять помчится в своем угаре впереди паровоза… А из Москвы паровоз вышел еще вчера, и сейчас тянет за собой состав где-то в пределах Ставрополя. В силах Зарембы сделать так, чтобы он беспрепятственно, по графику дошел до места назначения. Но…
О попавших на войну людях рассуждать труднее, чем о явлениях природы. Здесь действуют другие категории. Какие-то документы в сейфе Одинокого Волка стоят дороже содержимого вагонов, которые ограбят через несколько часов. Дороже людей, сопровождающих состав и подвергающихся риску. Без бумажки ты букашка…
– А мне-то какой сон снился, – вернул внимание к себе не думающий сдаваться Волонихин. – Сплю среди чего-то воздушно-легкого, рядом скрипка играет. Запах кофе опять же. Все, думаю, в раю. Открываю глаза, вижу Работяжева и понимаю, как глубоко прокололся: не может быть Юры в раю. Значит, это я в Чечне.
– И п-правильно понял, – не обиделся сапер. – Спать б-будешь в раю.
Подергались, разминаясь и согреваясь. Зарембы даже почистил зубы: разжевал маленькую веточку, посыпал ее солью и с натужным удовольствием освежил рот. Куда там «Блендомексам», «Диролам» с кселитом и щеткам с нестандартной поворачивающейся головкой из телевизионных роликов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Авось все обойдется. Заремба у нас спец. А что здесь у тебя? Погоди-ка, что за жук? – Иван испуганно-дурашливо наклонился к девушке и принялся торопливо расстегивать пуговицы на куртке. Марина, веря и не веря в сказанное, стала брезгливо отряхивать «пятнашку» и одновременно отбиваться от рук Ивана. Потом вдруг насторожилась:
– Тихо!
Не только Иван, и лес замер, послушавшись просьбы.
– Показалось, кто-то прошел.
– Показалось. Так куда у нас уполз жук?
«Показалось», – мысленно успокоил их и Семен Дождевик, беззвучно отступая в лес. Когда он, проворочавшись в лежбище, встал и взял снайперскую винтовку Марины, Заремба разрешительно кивнул: подстрахуй, ежели не спится.
Подстраховал. Не хотел натыкаться на парочку, но в то же время забеспокоился: если он смог неслышно ходить вокруг лагеря, то почему на это не способен противник?
Про отношения Марины и Ивана думать не хотелось – все взрослые люди. А что ему самому нравится девушка – так то блажь. Он перетерпит, не впервой. Не впервой и кого-то прикрывать.
– Не спится. Я пока похожу, посмотрю, – соврал Зарембе, когда пришел поменять винтовку на автомат.
Подполковник, приученный дорожить каждой минутой отдыха, молча прикрыл глаза – смотри сам.
Как тяжело глядеть со стороны на амурные похождения того, кто тебе нравится – это Семен помнил еще по курсантским временам и особенно во время восхождения на двухсоттысячник советских Карпат – Говерлу. Восхождение планировалось массовым – по всей видимости, это считалось одним из достижений Прикарпатского военного округа в развитии спорта.
Имелась одна особенность – в команде курсантов числилась и преподаватель русского языка Ирина, сама сиявшая для курсантов неприступной вершиной. Из-за нее и полез мять горные бока и бить ноги он, без двух минут лейтенант Семен Дождевик. Этой малости до офицерского чина так ему все же не хватило. Именно у подножия Говерлы в ночь перед началом восхождения заместитель начальника училища, сам положивший глаз на преподавателя, принялся считать курсантов. Чисто дисбатовская привычка, тем более что полковник прибыл в училище, откомандовав дисбатом несколько лет и выведя его чуть ли не в отличные. Самая верная примета – негнущийся указательный палец, которым он безапелляционно тыкал в каждого встретившегося на пути.
Он и обнаружил отсутствие Ирины и… Нет, не его, Дождевика. Проведи он ту ночь с Ириной, пошел бы на все и ни о чем бы не пожалел. Преподаватель отсутствовала вместе с его другом Иваном Щербаком. А он, проклиная и ненавидя себя, подсматривал за их поцелуями со стороны. Интересно, где сейчас Щербак? Его, как сироту, в отличие от Семена после разборок в училище оставили, а перед самым выпуском он женился. Конечно, не на Ире. Ее увез с собой в Москву, в Академию Генерального штаба тот самый замначальника училища.
Но полюбила ли его Ира? Восприняла ли ее нежная и распахнутая душа негнущийся указательный палец бывшего командира дисбата? Несколько месяцев назад, уже в генеральских погонах, тот мелькнул на экране телевизора в репортаже из Чечни: как всегда, распоряжался и указывал. Значит, такие, как он, и ведут эту дурацкую войну. Неосознанно, по-детски даже позлорадствовал, в чеченской войне нет побед и она получается именно потому, что во главе армии стоят подобные генералы.
Однако, когда предложили слетать в Чечню, согласился мгновенно и именно из-за генерала: вдруг удастся ненароком столкнуться со своим обидчиком! Сцен и выяснения отношений не случится, не те ранги. А вот каким-либо образом узнать, где осталась Ира… Потому и не спится. Из – за нее, а теперь еще и из-за Марины. Неудачник, наверное, он по жизни, вот и все объяснения.
Глава 6. «Задание выполнено. Мы возвращаемся.»
– Подъем, мужики. Встаем.
Будил группу Заремба, хотя крайним в списке охраны стояли Дождевик и Работяжев. Те колдовали над брикетиками сухого спирта, подогревая баночки из сухпайка над синеватой дерганой головкой пламени.
– А кофе в постель? – с полным пониманием невозможности подобного и заранее без претензий, но с долей женского каприза и мечтательности потянулась Марина.
И ошиблась в своем неверии!
Семен протянул ей хотя и не горячий, но достаточно теплый стаканчик кофе. Остальные выпили свои порции из термоса еще вчера, а вот он свой глоток не только сберег, но и успел подогреть.
Марина посмотрела на него пристально, и Семен смутился, впервые удостоившись такого внимания. Вздохнул зато Заремба, краем глаза поймавший все эти молчаливые знаки внимания. Его беспокоила эта атмосфера влюбленности.
Один Иван ничего не понял, уверенный в своей неотразимости и в том, что Марина отдает ему предпочтение, Тоже протянул руку.
– А остальным?
– Кто п-первым встал, т-того и т-тапки, – давней солдатской присказкой оградил Семена и его чувства Работяжев. Поддержал и Туманов:
– Нас послали решить проблему, но кто сказал, что кормить будут?
Из ассортимента – лишь радость от нового дня. Утро только начиналось. Что ему до людских слабостей и тонкостей: не спеша, с невероятной выдержкой размывало черную пустоту, а в ней, в постепенно проявляющейся туманной бледности уже сам по себе прорисовывался лес. Хороший художник одним мазком восстановил бы порядок на холсте, а рассвет суеты не любит. Рассвет мудр, он знает, что после его воцарения мир опять помчится в своем угаре впереди паровоза… А из Москвы паровоз вышел еще вчера, и сейчас тянет за собой состав где-то в пределах Ставрополя. В силах Зарембы сделать так, чтобы он беспрепятственно, по графику дошел до места назначения. Но…
О попавших на войну людях рассуждать труднее, чем о явлениях природы. Здесь действуют другие категории. Какие-то документы в сейфе Одинокого Волка стоят дороже содержимого вагонов, которые ограбят через несколько часов. Дороже людей, сопровождающих состав и подвергающихся риску. Без бумажки ты букашка…
– А мне-то какой сон снился, – вернул внимание к себе не думающий сдаваться Волонихин. – Сплю среди чего-то воздушно-легкого, рядом скрипка играет. Запах кофе опять же. Все, думаю, в раю. Открываю глаза, вижу Работяжева и понимаю, как глубоко прокололся: не может быть Юры в раю. Значит, это я в Чечне.
– И п-правильно понял, – не обиделся сапер. – Спать б-будешь в раю.
Подергались, разминаясь и согреваясь. Зарембы даже почистил зубы: разжевал маленькую веточку, посыпал ее солью и с натужным удовольствием освежил рот. Куда там «Блендомексам», «Диролам» с кселитом и щеткам с нестандартной поворачивающейся головкой из телевизионных роликов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55