– Нет, я не это имела в виду. Я просто не знаю. Все слишком скоро. Но ты был прав: ты должен был сказать мне о своих чувствах. Ты должен был давно сказать мне.
– И что бы тогда было? – На мгновение в его голосе зазвучала горечь и ревность к старому другу.
– Не знаю. Но я, наверное, казалась глупой и жестокой все эти годы. – Она с теплотой посмотрела на него, и он улыбнулся.
– Нет. Просто слепой. Но возможно, так было лучше. Если бы я сказал тебе, то все бы усложнилось. Это возможно и теперь.
– Этого не должно случиться.
– Но это возможно. Ты хочешь, чтобы я ушел из «Сан-Грегорио», Изабелла? – Он спросил это искренне, и его голос прозвучал очень устало. Это был тяжелый вечер для него.
Но теперь у нее вспыхнули глаза, когда она посмотрела на него.
– Ты сошел с ума? Почему? Из-за того, что ты поцеловал меня? Потому что сказал, что любишь меня? Из-за чего ты собрался уходить? Не поступай так со мной, Нардо. Ты нужен мне. Я не знаю, что чувствую сейчас. Я до сих пор в оцепенении. Я еще хочу Амадео днем и ночью... до меня не доходит, что он никогда не вернется домой. Я все еще жду его... я все еще слышу, вижу, чувствую его запах... В моей жизни нет места никому, кроме Алессандро. Сейчас я ничего не могу обещать тебе. Я почти не слышу того, что ты говоришь. Я слышу, но до конца не понимаю. Не вполне. Возможно, когда-нибудь я пойму. Но до тех пор я могу любить тебя только так, как любила всегда, – как брата, как друга. Если для тебя это достаточная причина, чтобы покинуть «Сан-Грегорио», тогда уходи, но я никогда этого не пойму. Мы можем продолжать, как было всегда, и нет причины менять что-либо.
– Но это не может длиться вечно, дорогая. Ты это понимаешь?
Она с болью посмотрела ему в глаза.
– Что ты хочешь сказать?
– Только то, что сказал, что я не смогу продолжать жить так вечно. Я должен был сказать тебе, потому что больше не могу скрывать свои чувства, да на это и нет причины. Амадео больше нет, Изабелла, осознаешь ты это или нет. Он умер, а я люблю тебя. Вот два факта. Но продолжать так вечно, если ты не любишь меня так, как я тебя, продолжать работать на тебя, а не с тобой, особенно теперь, продолжать вечно играть второстепенную роль, Изабелла... я не могу. Я хочу в один прекрасный день разделить с тобой твою жизнь, а не существовать на ее задворках. Я хочу отдать тебе всю свою жизнь, сделать тебя лучше, счастливее и сильнее. Я хочу снова слышать, как ты смеешься. Я хочу разделять с тобой радость побед наших коллекций и необыкновенных творений. Я хочу быть рядом с тобой и видеть, как растет Алессандро.
– В некотором смысле так и будет.
– Да. – Он просто кивнул. – Я буду. В качестве твоего мужа или друга. Но не в качестве твоего служащего.
– Понятно. Тогда, значит, ты говоришь, что или я выйду за тебя замуж, или ты уйдешь?
– В конечном счете да. Но на это может потребоваться очень много времени... если я буду знать, что у меня есть надежда. – И после долгой паузы спросил: – Она есть?
Но она так же долго не отвечала.
– Я не знаю. Я всегда любила тебя. Но не так. У меня был Амадео.
– Понимаю. Я всегда это понимал. – Они долго сидели молча, глядя на огонь, каждый уйдя в свои мысли, а затем он снова нежно взял ее руку. Он раскрыл ее, посмотрел на изящную, прекрасно очерченную ладонь и поцеловал. Она не отдернула руку, а только наблюдала за ним печальными глазами. Он был для нее чем-то особенным, и она любила его, но он не был Амадео. И никогда им не станет... никогда... и они оба знали это. Он посмотрел на нее долгим и пристальным взглядом и убрал свою руку. – Я говорил серьезно. Хочешь, чтобы я ушел?
– Из-за сегодняшнего вечера? – Она спросила это устало и печально. Это не было предательством, но казалось невосполнимой утратой. В какой-то мере она чувствовала, что только что потеряла друга. Он хотел стать ее возлюбленным. А это совсем не благоприятствовало их работе.
– Да. Из-за сегодняшнего вечера. Если теперь я сделал так, что ты не сможешь работать со мной, я уйду. Немедленно, если ты этого хочешь.
– Я не хочу. Это будет еще невыносимее, Нардо. Я погибну через неделю.
– Ты удивишь саму себя. Ты не погибнешь. Но может быть, ты именно этого и хочешь?
Она покачала головой:
– Нет. Но я не знаю, что сказать тебе насчет всего этого.
– Тогда не говори ничего. И если когда-нибудь настанет подходящий момент, пусть очень нескоро, я скажу это снова. Но пожалуйста, не мучайся и не считай, что это висит над твоей головой. Я не выскочу из-за двери и не схвачу тебя в объятия. Мы долгое время были друзьями, и я не хочу терять нашу дружбу.
Она вдруг почувствовала облегчение. Возможно, в конце концов, еще не все потеряно.
– Я рада, Нардо. Но сейчас я не могу ничего решить. Я не готова. Вероятно, никогда не буду готова.
– Нет, будешь. Но может быть, не для меня. Это я тоже понимаю.
Она посмотрела на него с нежной улыбкой и медленно наклонилась, чтобы поцеловать в щеку.
– И когда это вы стали таким сообразительным, мистер Франко?
– Я был таким всегда, просто ты этого никогда не замечала.
– Неужели?
Он заулыбался, а она засмеялась, и атмосфера в комнате снова изменилась.
– Да, это так. Так уж получилось, что я теперь гений в нашей работе, или ты этого не заметила?
– Вовсе нет. И каждое утро, когда я смотрюсь в зеркало, то спрашиваю: «Свет мой, зеркальце, скажи, кто тут гениальней всех?..»
Теперь они уже смеялись оба, и внезапно их лица вновь оказались рядом, и он оцгущал ее нежное дыхание на своей щеке, и единственное, чего ему хотелось, это снова поцеловать ее, и он видел, что ее губы ждут его.
Но на сей раз он этого не сделал. Момент был упущен, и Изабелла в смущении неестественно засмеялась, встала и пошла прочь. Нет, им будет нелегко на работе. Теперь они оба знали это.
– Посмотрите, что Луиза испекла для Санта-Клауса! – Алессандро неслышно приблизился к ним в своих мягких тапочках. Он нес две тарелки с имбирными пряниками, которые аккуратно поставил на маленький стульчик, придвинув его к камину. Мальчик серьезно посмотрел на них, а затем взял большой теплый пряник и быстро съел его. Потом он снова исчез, разрушив болезненное наваждение.
– Изабелла... – Бернардо посмотрел на нее и улыбнулся. – Не беспокойся.
Она только похлопала его по руке, и они обменялись улыбками, когда Алессандро вернулся, с трудом неся две чашки с молоком.
– Ты устраиваешь вечеринку или собираешься накормить Санта-Клауса? – Бернардо улыбнулся ему и снова сел.
– Нет. Это не для меня.
– Стало быть, для Санта-Клауса? – Бернардо наблюдал за ним, широко улыбаясь, но лицо мальчика постепенно стало серьезным, и он покачал головой. – Неужели для меня?
Мальчик вновь отрицательно покачал головой:
– Это для папы. На тот случай... если ангелы позволят ему прийти домой... только на сегодняшнюю ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– И что бы тогда было? – На мгновение в его голосе зазвучала горечь и ревность к старому другу.
– Не знаю. Но я, наверное, казалась глупой и жестокой все эти годы. – Она с теплотой посмотрела на него, и он улыбнулся.
– Нет. Просто слепой. Но возможно, так было лучше. Если бы я сказал тебе, то все бы усложнилось. Это возможно и теперь.
– Этого не должно случиться.
– Но это возможно. Ты хочешь, чтобы я ушел из «Сан-Грегорио», Изабелла? – Он спросил это искренне, и его голос прозвучал очень устало. Это был тяжелый вечер для него.
Но теперь у нее вспыхнули глаза, когда она посмотрела на него.
– Ты сошел с ума? Почему? Из-за того, что ты поцеловал меня? Потому что сказал, что любишь меня? Из-за чего ты собрался уходить? Не поступай так со мной, Нардо. Ты нужен мне. Я не знаю, что чувствую сейчас. Я до сих пор в оцепенении. Я еще хочу Амадео днем и ночью... до меня не доходит, что он никогда не вернется домой. Я все еще жду его... я все еще слышу, вижу, чувствую его запах... В моей жизни нет места никому, кроме Алессандро. Сейчас я ничего не могу обещать тебе. Я почти не слышу того, что ты говоришь. Я слышу, но до конца не понимаю. Не вполне. Возможно, когда-нибудь я пойму. Но до тех пор я могу любить тебя только так, как любила всегда, – как брата, как друга. Если для тебя это достаточная причина, чтобы покинуть «Сан-Грегорио», тогда уходи, но я никогда этого не пойму. Мы можем продолжать, как было всегда, и нет причины менять что-либо.
– Но это не может длиться вечно, дорогая. Ты это понимаешь?
Она с болью посмотрела ему в глаза.
– Что ты хочешь сказать?
– Только то, что сказал, что я не смогу продолжать жить так вечно. Я должен был сказать тебе, потому что больше не могу скрывать свои чувства, да на это и нет причины. Амадео больше нет, Изабелла, осознаешь ты это или нет. Он умер, а я люблю тебя. Вот два факта. Но продолжать так вечно, если ты не любишь меня так, как я тебя, продолжать работать на тебя, а не с тобой, особенно теперь, продолжать вечно играть второстепенную роль, Изабелла... я не могу. Я хочу в один прекрасный день разделить с тобой твою жизнь, а не существовать на ее задворках. Я хочу отдать тебе всю свою жизнь, сделать тебя лучше, счастливее и сильнее. Я хочу снова слышать, как ты смеешься. Я хочу разделять с тобой радость побед наших коллекций и необыкновенных творений. Я хочу быть рядом с тобой и видеть, как растет Алессандро.
– В некотором смысле так и будет.
– Да. – Он просто кивнул. – Я буду. В качестве твоего мужа или друга. Но не в качестве твоего служащего.
– Понятно. Тогда, значит, ты говоришь, что или я выйду за тебя замуж, или ты уйдешь?
– В конечном счете да. Но на это может потребоваться очень много времени... если я буду знать, что у меня есть надежда. – И после долгой паузы спросил: – Она есть?
Но она так же долго не отвечала.
– Я не знаю. Я всегда любила тебя. Но не так. У меня был Амадео.
– Понимаю. Я всегда это понимал. – Они долго сидели молча, глядя на огонь, каждый уйдя в свои мысли, а затем он снова нежно взял ее руку. Он раскрыл ее, посмотрел на изящную, прекрасно очерченную ладонь и поцеловал. Она не отдернула руку, а только наблюдала за ним печальными глазами. Он был для нее чем-то особенным, и она любила его, но он не был Амадео. И никогда им не станет... никогда... и они оба знали это. Он посмотрел на нее долгим и пристальным взглядом и убрал свою руку. – Я говорил серьезно. Хочешь, чтобы я ушел?
– Из-за сегодняшнего вечера? – Она спросила это устало и печально. Это не было предательством, но казалось невосполнимой утратой. В какой-то мере она чувствовала, что только что потеряла друга. Он хотел стать ее возлюбленным. А это совсем не благоприятствовало их работе.
– Да. Из-за сегодняшнего вечера. Если теперь я сделал так, что ты не сможешь работать со мной, я уйду. Немедленно, если ты этого хочешь.
– Я не хочу. Это будет еще невыносимее, Нардо. Я погибну через неделю.
– Ты удивишь саму себя. Ты не погибнешь. Но может быть, ты именно этого и хочешь?
Она покачала головой:
– Нет. Но я не знаю, что сказать тебе насчет всего этого.
– Тогда не говори ничего. И если когда-нибудь настанет подходящий момент, пусть очень нескоро, я скажу это снова. Но пожалуйста, не мучайся и не считай, что это висит над твоей головой. Я не выскочу из-за двери и не схвачу тебя в объятия. Мы долгое время были друзьями, и я не хочу терять нашу дружбу.
Она вдруг почувствовала облегчение. Возможно, в конце концов, еще не все потеряно.
– Я рада, Нардо. Но сейчас я не могу ничего решить. Я не готова. Вероятно, никогда не буду готова.
– Нет, будешь. Но может быть, не для меня. Это я тоже понимаю.
Она посмотрела на него с нежной улыбкой и медленно наклонилась, чтобы поцеловать в щеку.
– И когда это вы стали таким сообразительным, мистер Франко?
– Я был таким всегда, просто ты этого никогда не замечала.
– Неужели?
Он заулыбался, а она засмеялась, и атмосфера в комнате снова изменилась.
– Да, это так. Так уж получилось, что я теперь гений в нашей работе, или ты этого не заметила?
– Вовсе нет. И каждое утро, когда я смотрюсь в зеркало, то спрашиваю: «Свет мой, зеркальце, скажи, кто тут гениальней всех?..»
Теперь они уже смеялись оба, и внезапно их лица вновь оказались рядом, и он оцгущал ее нежное дыхание на своей щеке, и единственное, чего ему хотелось, это снова поцеловать ее, и он видел, что ее губы ждут его.
Но на сей раз он этого не сделал. Момент был упущен, и Изабелла в смущении неестественно засмеялась, встала и пошла прочь. Нет, им будет нелегко на работе. Теперь они оба знали это.
– Посмотрите, что Луиза испекла для Санта-Клауса! – Алессандро неслышно приблизился к ним в своих мягких тапочках. Он нес две тарелки с имбирными пряниками, которые аккуратно поставил на маленький стульчик, придвинув его к камину. Мальчик серьезно посмотрел на них, а затем взял большой теплый пряник и быстро съел его. Потом он снова исчез, разрушив болезненное наваждение.
– Изабелла... – Бернардо посмотрел на нее и улыбнулся. – Не беспокойся.
Она только похлопала его по руке, и они обменялись улыбками, когда Алессандро вернулся, с трудом неся две чашки с молоком.
– Ты устраиваешь вечеринку или собираешься накормить Санта-Клауса? – Бернардо улыбнулся ему и снова сел.
– Нет. Это не для меня.
– Стало быть, для Санта-Клауса? – Бернардо наблюдал за ним, широко улыбаясь, но лицо мальчика постепенно стало серьезным, и он покачал головой. – Неужели для меня?
Мальчик вновь отрицательно покачал головой:
– Это для папы. На тот случай... если ангелы позволят ему прийти домой... только на сегодняшнюю ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67