Это была одна из тех вещей, о которых она вообще никогда не беспокоилась, несмотря на то, что свято верила в необходимость ежегодно делать мазок. Кроме того, врачи не были едины в мнении, как часто женщинам ее возраста нужно делать маммограмму — ежегодно или раз в два года.
— Вам обязательно нужно делать ее каждый год, — ворчливо сказал врач. — После сорока лет это очень важно.
Он принадлежал к «ежегодной» школе. Впрочем, прощупав ее грудь, он ничего не обнаружил. Грудь у Алекс была небольшая; кроме того, она сама кормила Аннабел. Это снижало возможность заболеть раком, а гормоны, которые она пила, не увеличивали опасность — ей это было известно.
— Когда у вас будет овуляция? — быстро спросил врач, бросив взгляд в ее карту.
— Завтра или послезавтра, — прозаично ответила Алекс.
— Тогда вам нужно сделать маммограмму сегодня. Если вы завтра забеременеете, проверить свою грудь вы сможете только через два года. Пока вы будете беременны, этого делать не стоит, а во время кормления грудью результаты анализа недостаточно точны. Я очень прошу вас сделать это сегодня, и тогда вы сможете с чистой совестью забыть об этом до следующего года. Ну, согласны?
Алекс с легким раздражением посмотрела на часы. Ей хотелось поскорее забрать Аннабел, зайти домой на ленч и отправиться к мисс Тилли.
— Нет, я не могу. У меня много дел.
— Но это очень важно, Алекс. Мне кажется, вы должны выкроить на это время.
Голос врача был непривычно твердым. Алекс забеспокоилась и посмотрела на него вопросительно.
— У вас есть какие-нибудь подозрения? — спросила она.
Врач очень внимательно прощупал грудь — но он всегда был внимателен — и отрицательно покачал головой в ответ на ее вопрос:
— Не могу сказать. Но я не хочу, чтобы в дальнейшем у вас были проблемы. Нельзя быть беспечной, когда дело касается маммограммы, Алекс. Это очень важная штука. Пожалуйста.
Он так настаивал, что Алекс не хватило духу отказаться.
Кроме того, он был прав — если она завтра или послезавтра забеременеет, хотя это было маловероятно, она не сможет сделать маммограмму в течение двух лет, так что имело смысл заняться этим сейчас.
— Куда мне идти?
Доктор написал на бумажке адрес — всего лишь в пяти кварталах от его офиса. Она вполне могла прогуляться туда пешком.
— Это займет не больше пяти минут.
— Результаты я получу на месте?
— Может быть, и нет. Обычно врач смотрит сразу много снимков, и сейчас его может там и не быть. Он позвонит мне на следующей неделе и сообщит результаты. А если будут какие-то проблемы, я, разумеется, свяжусь с вами. Впрочем, я уверен, что никаких сложностей не возникнет. Медицина есть медицина, Алекс. Здоровьем пренебрегать нельзя.
— Я знаю, Джон, — ответила она, глядя на него с благодарностью. Он был очень внимателен, и хотя ее очень раздражала необходимость выкраивать время для визитов к нему, она знала, что ее цель стоит таких усилий.
От его секретарши она позвонила Кармен и попросила ее забрать Аннабел. К ленчу она обещала приехать домой, а потом пойти с девочкой на балет. Просто ей придется по пути домой сделать крюк. Кармен легко согласилась выполнить ее просьбу.
Покинув офис доктора Андерсона, Алекс быстрым шагом пошла вниз по Парк-авеню по направлению к 68-й улице. Помещение, в которое она вошла, находилось между Лексингтоном и парком и производило впечатление очень суматошного места. В коридоре сидело с десяток женщин, ожидая, пока их вызовет одна из медсестер. Алекс назвала себя секретарше, надеясь, что это не отнимет много времени, потому что сразу же после нее вошли еще две женщины. Было очень шумно; Алекс отметила, что большинство женщин, за исключением одной довольно молодой девушки, были ее возраста или старше.
Алекс рассеянно полистала журнал, несколько раз взглянула на часы, и приблизительно через десять минут после ее прихода в дверях приемной появилась женщина в белом халате, назвавшая ее имя. Она произнесла его как-то очень громко и безлично, но Алекс проследовала за ней, не сказав ни слова.
В том, что какие-то люди осматривали тебя на предмет болезни, было нечто очень агрессивное, и Алекс почувствовала, что в ней как будто бы находится какое-то скрытое оружие. Одно ее присутствие в этом месте вызывало у нее чувство вины, и, расстегивая блузку, Алекс испытывала странную смесь злости и испуга. Все это было ужасно. А что, если у нее что-то есть?
Вдруг они обнаружат признаки заболевания? Немедленно отругав себя за это проявление мнительности, Алекс стала думать о том, что ежегодная маммограмма — это такая же формальность, как ежегодный мазок. Просто здесь с ней работали незнакомые люди, а не старый добрый Джон Андерсон.
Пока она раздевалась, женщина в халате стояла рядом. Затем она протянула ей рубашку и велела не застегивать ее. Медсестра была весьма немногословна и, попросив Алекс смыть с тела духи в небольшой раковине, указала ей на стоящий в углу прибор, похожий на аппарат для рентгеновских снимков, с пластиковым лотком и несколькими щитами где-то в середине. Помывшись под неусыпным наблюдением сестры и мечтая о том, чтобы это поскорее закончилось, Алекс прошла к аппарату. Медсестра расположила одну ее грудь на лотке и медленно опустила на нее верхнюю часть аппарата, довольно сильно прижав ее. Неуклюже задрапировав руку Алекс, она велела ей держать грудь, сделала два снимка, а затем повторила ту же процедуру с другой грудью. Все оказалось очень просто и скорее неудобно, чем больно. Было бы хорошо прямо здесь узнать и результаты, но Алекс была уверена в том, что все будет в порядке, и решила позвонить своему врачу в понедельник.
Выйдя из офиса так же быстро, как она туда пришла, Алекс поймала такси и успела домой как раз вовремя — Аннабел доедала ленч. Алекс торопливо одела ее для балетного класса.
Она вдруг подумала, что правильно сделала, не пожалев своего времени на маммограмму. В конце концов статистику, заставлявшую миллионы женщин проходить эту процедуру ежегодно, игнорировать было нельзя. Каждая восьмая или каждая девятая — разные исследования называли разные цифры — заболевала раком груди. Даже простая проверка заставит любую женщину содрогнуться и быть благодарной за самые незначительные подарки судьбы, как, например, посещение балетного класса с ребенком. Алекс думала о том, какая она счастливая. По дороге к мисс Тилли она нагнулась, чтобы поцеловать рыжие кудряшки Аннабел.
— А почему ты сегодня не забрала меня из садика? — жалобно спросила Аннабел. Сегодня Алекс нарушила привычный и любимый ритуал, каждое отклонение от которого девочка встречала с возмущением.
— Я пошла к врачу на прием и немного задержалась, солнышко мое. Прости меня.
— Ты болеешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Вам обязательно нужно делать ее каждый год, — ворчливо сказал врач. — После сорока лет это очень важно.
Он принадлежал к «ежегодной» школе. Впрочем, прощупав ее грудь, он ничего не обнаружил. Грудь у Алекс была небольшая; кроме того, она сама кормила Аннабел. Это снижало возможность заболеть раком, а гормоны, которые она пила, не увеличивали опасность — ей это было известно.
— Когда у вас будет овуляция? — быстро спросил врач, бросив взгляд в ее карту.
— Завтра или послезавтра, — прозаично ответила Алекс.
— Тогда вам нужно сделать маммограмму сегодня. Если вы завтра забеременеете, проверить свою грудь вы сможете только через два года. Пока вы будете беременны, этого делать не стоит, а во время кормления грудью результаты анализа недостаточно точны. Я очень прошу вас сделать это сегодня, и тогда вы сможете с чистой совестью забыть об этом до следующего года. Ну, согласны?
Алекс с легким раздражением посмотрела на часы. Ей хотелось поскорее забрать Аннабел, зайти домой на ленч и отправиться к мисс Тилли.
— Нет, я не могу. У меня много дел.
— Но это очень важно, Алекс. Мне кажется, вы должны выкроить на это время.
Голос врача был непривычно твердым. Алекс забеспокоилась и посмотрела на него вопросительно.
— У вас есть какие-нибудь подозрения? — спросила она.
Врач очень внимательно прощупал грудь — но он всегда был внимателен — и отрицательно покачал головой в ответ на ее вопрос:
— Не могу сказать. Но я не хочу, чтобы в дальнейшем у вас были проблемы. Нельзя быть беспечной, когда дело касается маммограммы, Алекс. Это очень важная штука. Пожалуйста.
Он так настаивал, что Алекс не хватило духу отказаться.
Кроме того, он был прав — если она завтра или послезавтра забеременеет, хотя это было маловероятно, она не сможет сделать маммограмму в течение двух лет, так что имело смысл заняться этим сейчас.
— Куда мне идти?
Доктор написал на бумажке адрес — всего лишь в пяти кварталах от его офиса. Она вполне могла прогуляться туда пешком.
— Это займет не больше пяти минут.
— Результаты я получу на месте?
— Может быть, и нет. Обычно врач смотрит сразу много снимков, и сейчас его может там и не быть. Он позвонит мне на следующей неделе и сообщит результаты. А если будут какие-то проблемы, я, разумеется, свяжусь с вами. Впрочем, я уверен, что никаких сложностей не возникнет. Медицина есть медицина, Алекс. Здоровьем пренебрегать нельзя.
— Я знаю, Джон, — ответила она, глядя на него с благодарностью. Он был очень внимателен, и хотя ее очень раздражала необходимость выкраивать время для визитов к нему, она знала, что ее цель стоит таких усилий.
От его секретарши она позвонила Кармен и попросила ее забрать Аннабел. К ленчу она обещала приехать домой, а потом пойти с девочкой на балет. Просто ей придется по пути домой сделать крюк. Кармен легко согласилась выполнить ее просьбу.
Покинув офис доктора Андерсона, Алекс быстрым шагом пошла вниз по Парк-авеню по направлению к 68-й улице. Помещение, в которое она вошла, находилось между Лексингтоном и парком и производило впечатление очень суматошного места. В коридоре сидело с десяток женщин, ожидая, пока их вызовет одна из медсестер. Алекс назвала себя секретарше, надеясь, что это не отнимет много времени, потому что сразу же после нее вошли еще две женщины. Было очень шумно; Алекс отметила, что большинство женщин, за исключением одной довольно молодой девушки, были ее возраста или старше.
Алекс рассеянно полистала журнал, несколько раз взглянула на часы, и приблизительно через десять минут после ее прихода в дверях приемной появилась женщина в белом халате, назвавшая ее имя. Она произнесла его как-то очень громко и безлично, но Алекс проследовала за ней, не сказав ни слова.
В том, что какие-то люди осматривали тебя на предмет болезни, было нечто очень агрессивное, и Алекс почувствовала, что в ней как будто бы находится какое-то скрытое оружие. Одно ее присутствие в этом месте вызывало у нее чувство вины, и, расстегивая блузку, Алекс испытывала странную смесь злости и испуга. Все это было ужасно. А что, если у нее что-то есть?
Вдруг они обнаружат признаки заболевания? Немедленно отругав себя за это проявление мнительности, Алекс стала думать о том, что ежегодная маммограмма — это такая же формальность, как ежегодный мазок. Просто здесь с ней работали незнакомые люди, а не старый добрый Джон Андерсон.
Пока она раздевалась, женщина в халате стояла рядом. Затем она протянула ей рубашку и велела не застегивать ее. Медсестра была весьма немногословна и, попросив Алекс смыть с тела духи в небольшой раковине, указала ей на стоящий в углу прибор, похожий на аппарат для рентгеновских снимков, с пластиковым лотком и несколькими щитами где-то в середине. Помывшись под неусыпным наблюдением сестры и мечтая о том, чтобы это поскорее закончилось, Алекс прошла к аппарату. Медсестра расположила одну ее грудь на лотке и медленно опустила на нее верхнюю часть аппарата, довольно сильно прижав ее. Неуклюже задрапировав руку Алекс, она велела ей держать грудь, сделала два снимка, а затем повторила ту же процедуру с другой грудью. Все оказалось очень просто и скорее неудобно, чем больно. Было бы хорошо прямо здесь узнать и результаты, но Алекс была уверена в том, что все будет в порядке, и решила позвонить своему врачу в понедельник.
Выйдя из офиса так же быстро, как она туда пришла, Алекс поймала такси и успела домой как раз вовремя — Аннабел доедала ленч. Алекс торопливо одела ее для балетного класса.
Она вдруг подумала, что правильно сделала, не пожалев своего времени на маммограмму. В конце концов статистику, заставлявшую миллионы женщин проходить эту процедуру ежегодно, игнорировать было нельзя. Каждая восьмая или каждая девятая — разные исследования называли разные цифры — заболевала раком груди. Даже простая проверка заставит любую женщину содрогнуться и быть благодарной за самые незначительные подарки судьбы, как, например, посещение балетного класса с ребенком. Алекс думала о том, какая она счастливая. По дороге к мисс Тилли она нагнулась, чтобы поцеловать рыжие кудряшки Аннабел.
— А почему ты сегодня не забрала меня из садика? — жалобно спросила Аннабел. Сегодня Алекс нарушила привычный и любимый ритуал, каждое отклонение от которого девочка встречала с возмущением.
— Я пошла к врачу на прием и немного задержалась, солнышко мое. Прости меня.
— Ты болеешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109