Он находит вас привлекательной. Так вы собираетесь обзавестись любовником, доктор?
– Нет, государь. Любовник будет забирать время, которое мне может потребоваться для вас.
– Ну, я в последнее время чувствую себя так хорошо, что, наверное, мог бы отпускать вас каждый вечер, чтобы вы пару раз скоренько справили свои дела.
– Вы так великодушны, ваше величество, – сухо сказала доктор.
– Ну вот опять, Восилл, этот ваш невыносимый сарказм. Мой отец всегда говорил: если женщина начинает проявлять сарказм в отношении тех, кто стоит выше нее, это верный знак: она не получает того, чего требует ее природа.
– Он был настоящим кладезем мудрости, ваш батюшка, государь.
– Нет сомнений, – согласился король. – Я думаю, он бы сказал, что вам нужно как следует покувыркаться в постели. Ради вашего же блага. Ой! – сказал он, когда доктор слишком сильно нажала на его спину ребром ладони. – Осторожнее, доктор. Можете назвать это лечебным средством, или какое там другое слово?
– Неуместным? Непристойным? Нахальным?
– Терапевтическим. Вот как это называется – терапевтическим.
– Ах вот вы о чем.
– Я знаю о чем, – сказал король. – А что, если бы я приказал вам взять любовника, Восилл, ради вашего же блага?
– Забота вашего величества о моем здоровье не знает границ.
– Вы бы подчинились приказу вашего короля, Восилл? Взяли бы любовника, прикажи я вам?
– Я бы спросила, какие доказательства выполнения мной приказа удовлетворили бы ваше величество?
– Я бы вам поверил на слово, Восилл. И кроме того, я не сомневаюсь, что любой, уложивший вас к себе в постель, непременно стал бы хвастать этим.
– Вы так думаете, государь?
– Да. Если только у него жена не особо ревнивая и скандальная. Но вы бы исполнили приказание?
На лице доктора появилось задумчивое выражение.
– Я так понимаю, что выбор оставался бы за мной, ваше величество?
– Конечно, доктор. Не думаете же вы, что я стану вашим сводником.
– Тогда да, государь. Конечно. С радостью.
– Отлично! Так-так, придется подумать, отдавать ли такое приказание.
К этому времени я уже оторвал взгляд от пола, хотя румянец еще не сошел с моих щек. Доктор посмотрела на меня, и я неуверенно улыбнулся. Она усмехнулась.
– А что, если бы вы приказали, а я не послушалась, государь?
– Не послушались, когда ваш король приказывает вам? – спросил король, и в его голосе прозвучал неподдельный ужас.
– Государь, я нахожусь полностью в вашем распоряжении и предана вам, но не являюсь, насколько мне известно, вашей подданной в юридическом смысле. Я иностранка. И вообще ничья не подданная. Я гражданка островной республики Дрезен, и, если я рада и даже почитаю за честь быть у вас на службе, подчиняясь вашим законам, я не думаю, что обязана выполнять все ваши прихоти, как те, кто рожден в Гаспиде или от гаспидцев, ваших подданных.
Король надолго задумался.
– По-моему, вы как-то говорили, что одно время думали изучать юриспруденцию, а не медицину, верно?
– Кажется, говорила, государь.
– Ну да, я же помню. Так вот, будь вы моей подданной и не подчинись бы мне в этом, то я бы запер вас, пока вы не передумаете, а если бы не передумали, то вам бы не поздоровилось, потому что, хотя вопрос и пустячный, приказы короля должны выполняться, и это дело первостепенного значения и огромной важности.
– Но я не ваша подданная, государь. И что бы вы тогда стали делать с моим юридически спорным неподчинением?
– Я полагаю, мне пришлось бы приказать вам покинуть мое королевство, доктор. Вы должны были бы вернуться в Дрезен или отправиться куда-нибудь еще.
– Это бы сильно опечалило меня, государь.
– И меня тоже. Но вы же понимаете, что выбора у меня бы не было.
– Конечно, государь. Поэтому я буду лелеять надежду, что вы не отдадите мне такого приказа. В противном случае мне следует готовиться к выбору: отдаться мужчине или покинуть страну.
– Верно.
– Трудный выбор для того, кто так своеволен и упрям, как я, что с поразительной точностью изволили заметить ваше величество.
– Я рад, что вы наконец-то подходите к этому вопросу со всей серьезностью, какой он заслуживает.
– Да, государь. А позвольте спросить, что думаете вы?
– О чем? – спросил король, поднимая голову над подушкой.
– Матримониальные намерения вашего величества имеют такое огромное значение, что вопрос о моем любовнике рядом с этим кажется сущим пустяком. Раз уж мы заговорили на подобные темы, я только хотела спросить, доводилось ли вам размышлять об этом.
– А я думаю, мы уклоняемся от предмета, о котором говорили.
– Прошу прощения вашего величества. Но собираетесь ли вы жениться в ближайшем будущем, государь?
– Я думаю, это вас не касается, доктор. Это дело моего двора, советников, меня самого и родителей достойной меня принцессы или другой знатной особы, соединение с которой я почту благом для себя.
– Да, государь, как вы сами на это указали, отсутствие… чувственной разрядки сильно влияет на здоровье и поведение человека. Что разумно для политического процветания государства, может оказаться катастрофой лично для короля, женись он, скажем, на уродливой принцессе.
Король поднял голову и шаловливо взглянул на доктора.
– Доктор, – сказал он, – я женюсь на том, кого изберу, для блага моей страны и моих наследников. Если для этого потребуется жениться на уродине, значит, так тому и быть. – В глазах его словно загорелись искорки. – Я – король. А это положение влечет за собой некоторые привилегии, о которых вы, возможно, наслышаны. Я могу получать, и в довольно широких пределах, удовольствие с теми, кто мне нравится, и я не потерплю в этом порядке никаких перемен, несмотря ни на какую жену. Я могу жениться на самой очаровательной принцессе в мире, но я ни на йоту не поступлюсь частотой и качеством «чувственной разрядки». – Он широко ей улыбнулся.
Вид у доктора был смущенный.
– Но ведь вы же хотите иметь наследников, государь.
– Тогда я напьюсь, хотя и не до бесчувствия, задерну занавеси, чтобы не проникал снаружи свет, задую свечи и стану думать о ком-нибудь другом, пока сие действие не приведет к удовлетворительному результату, – сказал король и с довольным выражением на лице снова опустил подбородок на руки. – И если дева окажется не бесплодной, то мои страдания будут не такими уж и частыми, разве нет?
– Тут мне, конечно, трудно судить, государь.
– Тогда поверьте на слово мне и тем девам, которые родили мне детей. Замечу, главным образом мальчиков.
– Прекрасно, государь.
– Как бы там ни было, но я не приказываю вам взять любовника.
– Я вам очень признательна, государь.
– Ну, я ведь делаю это не ради вас, Восилл. Просто я сочувствую вашему предполагаемому любовнику. Не сомневаюсь – в постели будет весьма приятно, но потом… Пусть Провидение защитит бедолагу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Нет, государь. Любовник будет забирать время, которое мне может потребоваться для вас.
– Ну, я в последнее время чувствую себя так хорошо, что, наверное, мог бы отпускать вас каждый вечер, чтобы вы пару раз скоренько справили свои дела.
– Вы так великодушны, ваше величество, – сухо сказала доктор.
– Ну вот опять, Восилл, этот ваш невыносимый сарказм. Мой отец всегда говорил: если женщина начинает проявлять сарказм в отношении тех, кто стоит выше нее, это верный знак: она не получает того, чего требует ее природа.
– Он был настоящим кладезем мудрости, ваш батюшка, государь.
– Нет сомнений, – согласился король. – Я думаю, он бы сказал, что вам нужно как следует покувыркаться в постели. Ради вашего же блага. Ой! – сказал он, когда доктор слишком сильно нажала на его спину ребром ладони. – Осторожнее, доктор. Можете назвать это лечебным средством, или какое там другое слово?
– Неуместным? Непристойным? Нахальным?
– Терапевтическим. Вот как это называется – терапевтическим.
– Ах вот вы о чем.
– Я знаю о чем, – сказал король. – А что, если бы я приказал вам взять любовника, Восилл, ради вашего же блага?
– Забота вашего величества о моем здоровье не знает границ.
– Вы бы подчинились приказу вашего короля, Восилл? Взяли бы любовника, прикажи я вам?
– Я бы спросила, какие доказательства выполнения мной приказа удовлетворили бы ваше величество?
– Я бы вам поверил на слово, Восилл. И кроме того, я не сомневаюсь, что любой, уложивший вас к себе в постель, непременно стал бы хвастать этим.
– Вы так думаете, государь?
– Да. Если только у него жена не особо ревнивая и скандальная. Но вы бы исполнили приказание?
На лице доктора появилось задумчивое выражение.
– Я так понимаю, что выбор оставался бы за мной, ваше величество?
– Конечно, доктор. Не думаете же вы, что я стану вашим сводником.
– Тогда да, государь. Конечно. С радостью.
– Отлично! Так-так, придется подумать, отдавать ли такое приказание.
К этому времени я уже оторвал взгляд от пола, хотя румянец еще не сошел с моих щек. Доктор посмотрела на меня, и я неуверенно улыбнулся. Она усмехнулась.
– А что, если бы вы приказали, а я не послушалась, государь?
– Не послушались, когда ваш король приказывает вам? – спросил король, и в его голосе прозвучал неподдельный ужас.
– Государь, я нахожусь полностью в вашем распоряжении и предана вам, но не являюсь, насколько мне известно, вашей подданной в юридическом смысле. Я иностранка. И вообще ничья не подданная. Я гражданка островной республики Дрезен, и, если я рада и даже почитаю за честь быть у вас на службе, подчиняясь вашим законам, я не думаю, что обязана выполнять все ваши прихоти, как те, кто рожден в Гаспиде или от гаспидцев, ваших подданных.
Король надолго задумался.
– По-моему, вы как-то говорили, что одно время думали изучать юриспруденцию, а не медицину, верно?
– Кажется, говорила, государь.
– Ну да, я же помню. Так вот, будь вы моей подданной и не подчинись бы мне в этом, то я бы запер вас, пока вы не передумаете, а если бы не передумали, то вам бы не поздоровилось, потому что, хотя вопрос и пустячный, приказы короля должны выполняться, и это дело первостепенного значения и огромной важности.
– Но я не ваша подданная, государь. И что бы вы тогда стали делать с моим юридически спорным неподчинением?
– Я полагаю, мне пришлось бы приказать вам покинуть мое королевство, доктор. Вы должны были бы вернуться в Дрезен или отправиться куда-нибудь еще.
– Это бы сильно опечалило меня, государь.
– И меня тоже. Но вы же понимаете, что выбора у меня бы не было.
– Конечно, государь. Поэтому я буду лелеять надежду, что вы не отдадите мне такого приказа. В противном случае мне следует готовиться к выбору: отдаться мужчине или покинуть страну.
– Верно.
– Трудный выбор для того, кто так своеволен и упрям, как я, что с поразительной точностью изволили заметить ваше величество.
– Я рад, что вы наконец-то подходите к этому вопросу со всей серьезностью, какой он заслуживает.
– Да, государь. А позвольте спросить, что думаете вы?
– О чем? – спросил король, поднимая голову над подушкой.
– Матримониальные намерения вашего величества имеют такое огромное значение, что вопрос о моем любовнике рядом с этим кажется сущим пустяком. Раз уж мы заговорили на подобные темы, я только хотела спросить, доводилось ли вам размышлять об этом.
– А я думаю, мы уклоняемся от предмета, о котором говорили.
– Прошу прощения вашего величества. Но собираетесь ли вы жениться в ближайшем будущем, государь?
– Я думаю, это вас не касается, доктор. Это дело моего двора, советников, меня самого и родителей достойной меня принцессы или другой знатной особы, соединение с которой я почту благом для себя.
– Да, государь, как вы сами на это указали, отсутствие… чувственной разрядки сильно влияет на здоровье и поведение человека. Что разумно для политического процветания государства, может оказаться катастрофой лично для короля, женись он, скажем, на уродливой принцессе.
Король поднял голову и шаловливо взглянул на доктора.
– Доктор, – сказал он, – я женюсь на том, кого изберу, для блага моей страны и моих наследников. Если для этого потребуется жениться на уродине, значит, так тому и быть. – В глазах его словно загорелись искорки. – Я – король. А это положение влечет за собой некоторые привилегии, о которых вы, возможно, наслышаны. Я могу получать, и в довольно широких пределах, удовольствие с теми, кто мне нравится, и я не потерплю в этом порядке никаких перемен, несмотря ни на какую жену. Я могу жениться на самой очаровательной принцессе в мире, но я ни на йоту не поступлюсь частотой и качеством «чувственной разрядки». – Он широко ей улыбнулся.
Вид у доктора был смущенный.
– Но ведь вы же хотите иметь наследников, государь.
– Тогда я напьюсь, хотя и не до бесчувствия, задерну занавеси, чтобы не проникал снаружи свет, задую свечи и стану думать о ком-нибудь другом, пока сие действие не приведет к удовлетворительному результату, – сказал король и с довольным выражением на лице снова опустил подбородок на руки. – И если дева окажется не бесплодной, то мои страдания будут не такими уж и частыми, разве нет?
– Тут мне, конечно, трудно судить, государь.
– Тогда поверьте на слово мне и тем девам, которые родили мне детей. Замечу, главным образом мальчиков.
– Прекрасно, государь.
– Как бы там ни было, но я не приказываю вам взять любовника.
– Я вам очень признательна, государь.
– Ну, я ведь делаю это не ради вас, Восилл. Просто я сочувствую вашему предполагаемому любовнику. Не сомневаюсь – в постели будет весьма приятно, но потом… Пусть Провидение защитит бедолагу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98