Хотел очистить грешников от глупых забот, еще не оставивших бедовые головы?
Лес впитывает Стаю. Они присматриваются друг к другу, Лес и Стая. Лес не спешит. Он хранит тайны, которые откроет, когда ближе узнает этих странных людей, предпочитающих двухколесные машины на дьявольской тяге дарованной природой способности передвигаться пешком.
Заросли расступились, и глазам путников предстала необъятная изумрудная поляна, покой которой уже много лет не нарушал безжалостный лемех механического плуга. Неужели Лес бережно охранял волшебный лужок для них, для Стаи?
Случайное облако уползло в сторону, и солнце выплеснуло на поляну потоки слепящего света. Кей сощурил глаза и устремил взгляд на высокие травы, колеблемые слабыми порывами ветра. Этот ветер… Но и он не помешал разглядеть слабую, как пунктиром прочерченную, линию, тянущуюся вдаль, в неизвестность. Дорога!
Остатки дороги… Все, что уцелело от широкого пути, связывавшего некогда живые села всей этой некогда великой стороны. Трибунал направил байк по едва заметному следу, и все остальные потянулись за ним, оставляя за собой узкую полосу примятой травы. Они еще не успели пересечь луг, а трава за ними выпрямилась, и случайный путник, забредший в эти дикие места, мог бы любоваться идеально ровным зеленым полем, без малейшего намека на то, что здесь проехала странная компания.
Поселились в небольшой брошенной деревне. Кей долго бродил вдоль поваленных заборов и молчащих домов, силясь понять, чего здесь недостает. К вечеру сообразил, что вид деревянных домов невольно связывает с собачьим лаем. А вот лая-то и не было. Откуда быть лаю, если нет собак? Либо одичали, либо передохли.
Стая заняла большой пустующий дом, занимавший вершину холма над громадным прудом. Берега заросли рогозом, и рукотворный водоем ничем не отличался от озера. Здесь во множестве селились дикие утки, кабаны протоптали к воде широкие тропы.
Крупные рыбины высоко выпрыгивали из глубин, гоняясь за водомерками, и звонко плюхались на зеркально ровную гладь. В глухом, сыром лесу, вплотную подступившему к дому, изредка падало расшатанное участившимися ураганами дерево, и тогда Лес вскрикивал от боли, как человек, которому вырвали больной зуб. Эхо заставляло уток встревоженно крякать и долго летать над байкерами.
В доме Стаи два этажа, множество комнаток и большое помещение на первом этаже – все мало чем отличается от Норы. Покидав вещи, пришельцы начали обустраивать временное жилье.
Байки загнали в ветхий сарай, и Освальды занялись ремонтом крыши, не желая впоследствии возиться с промокшими аппаратами. Трибунал облюбовал место на холме и улегся в тени, задумчиво жуя травинку. Кей делал отметки на карте, отмахиваясь от Кока-Лолы, пытавшейся затащить его в дом. Барон, Капеллан и Аларих залезли в пруд, едва не вышедший из берегов от вторжения огромной телесной массы, и плескались там, оглашая окрестности громким гоготом.
Белая, Черная и Рыжая озабоченно суетились в доме, выкидывая мусор и выметая пыль сломанными в лесу еловыми лапами.
Остальные разбрелись по окрестностям, все еще не веря, что цивилизация осталась далеко и они здесь одни.
Кей знал, что километрах в десяти на юг расположен небольшой городок не городок, поселок не поселок. Короче, населенный пункт, назначенный Трибуналом быть местом пополнения запасов еды и выпивки.
Вечером собрались перед домом, развели костер и жарили толстых прудовых рыб, пойманных Бароном в его необъятную майку. Долгий путь изрядно вымотал байкеров и девчонок. Они уничтожили половину запасов захваченной с собой еды, и Кей вызвался отправиться поутру в городок и купить необходимое. Он хотел лично уточнить путь, не особо доверяя карте, составленной много лет назад.
Костер похрустывал и медленно умирал. Усталые байкеры молчали, уставившись в огонь. Состояние сытости и предвкушение спокойного сна на природе даже из зверя делают кроткое существо. Девчонки, кое-как сумевшие привести себя в порядок и выкупаться, сушили волосы у огня, сторонясь назойливых и вредных искр. В дороге Белая изрядно натерла нежную кожу с внутренней стороны бедер и обратилась к Моргу за помощью.
– Кто раззвонил?! – моментально рассвирепел Морг.
Ничего не понимающая Белая съежилась и пролепетала, прижимая к ноге розовый от крови носовой платочек:
– Тебя все зовут «медик». Вот я и…
Когда хохот стих, Барон посерьезнел и сообщил:
– Девушка, запомни: Морг – доктор, который не лечит, а наоборот!
Зловещее «наоборот» произвело на Белую сильное впечатление. Предположив самое страшное, она на момент забыла о боли и чересчур плотно прижала платочек к ране. Последовавший за этим слабый писк заставил Морга сжалиться, и он сказал, вставая:
– Ладно! Иди сюда и ложись к огню. Сейчас аптечку принесу и посмотрим, что можно сделать.
Прошло еще минут пятнадцать, и у костра остались только Кей и привычно пристроившаяся у его ног Кока-Лола. Остальные собрали мусор и окурки, покидали в заранее вырытую яму и разбрелись по комнатам. Из окна на втором этаже доносился заливистый храп Барона. Так может храпеть только человек, искренне уверенный, что его совесть чиста.
Удивительно, но Кей не чувствовал усталости, и его тянуло погулять: Кока-Лола неохотно согласилась и теперь плелась позади, поругиваясь и спотыкаясь в темноте о вены Леса, выступившие из-под земли. Они обогнули пруд, мелодично квакающий сотней лягушачьих глоток, прошли опушкой и оказались на возвышенности.
Перед ними расстилалась огромная равнина, ярко освещенная слегка надкусанной луной. Круглые березовые и дубовые рощицы чередовались с маленькими полянками и небольшими оврагами. Изрезанная холодными капиллярами небольших речушек, равнина манила Кея, но он удержался, чтобы не утонуть в ней прямо сейчас.
Он знал, что однажды заглянет сюда, чтобы ночь напролет блуждать в траве и встречать своих персональных призраков. Каждый призрак говорит на своем языке, но язык каждого призрака понятен Кею. Он ведь и сам один из них.
Возвращаясь через деревню, Кей отметил, что она знавала и лучшие времена. Дома казались крепкими, колодезные срубы не обвалились, столбы, удерживающие забор, торчали прямо, как свечки. Значит, хозяин хорошенько смазывал юс дегтем, прежде чем опустить в глубокую яму, обложить принесенными с поля булыжниками, засыпать добытым в реке песком и только потом утрамбовать землю, сесть под столбом и хватить хороший глоток водки за собственное здоровье.
Мастер давно покоится на деревенском погосте, где кресты над могилами раскачиваются вкривь и вкось, как подгулявшие на проводах призывников селяне. Потомки хозяев зарыли предков наскоро, обойдясь без отпеваний и небрежно повтыкав наспех сколоченные символы христианства в неровные холмики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Лес впитывает Стаю. Они присматриваются друг к другу, Лес и Стая. Лес не спешит. Он хранит тайны, которые откроет, когда ближе узнает этих странных людей, предпочитающих двухколесные машины на дьявольской тяге дарованной природой способности передвигаться пешком.
Заросли расступились, и глазам путников предстала необъятная изумрудная поляна, покой которой уже много лет не нарушал безжалостный лемех механического плуга. Неужели Лес бережно охранял волшебный лужок для них, для Стаи?
Случайное облако уползло в сторону, и солнце выплеснуло на поляну потоки слепящего света. Кей сощурил глаза и устремил взгляд на высокие травы, колеблемые слабыми порывами ветра. Этот ветер… Но и он не помешал разглядеть слабую, как пунктиром прочерченную, линию, тянущуюся вдаль, в неизвестность. Дорога!
Остатки дороги… Все, что уцелело от широкого пути, связывавшего некогда живые села всей этой некогда великой стороны. Трибунал направил байк по едва заметному следу, и все остальные потянулись за ним, оставляя за собой узкую полосу примятой травы. Они еще не успели пересечь луг, а трава за ними выпрямилась, и случайный путник, забредший в эти дикие места, мог бы любоваться идеально ровным зеленым полем, без малейшего намека на то, что здесь проехала странная компания.
Поселились в небольшой брошенной деревне. Кей долго бродил вдоль поваленных заборов и молчащих домов, силясь понять, чего здесь недостает. К вечеру сообразил, что вид деревянных домов невольно связывает с собачьим лаем. А вот лая-то и не было. Откуда быть лаю, если нет собак? Либо одичали, либо передохли.
Стая заняла большой пустующий дом, занимавший вершину холма над громадным прудом. Берега заросли рогозом, и рукотворный водоем ничем не отличался от озера. Здесь во множестве селились дикие утки, кабаны протоптали к воде широкие тропы.
Крупные рыбины высоко выпрыгивали из глубин, гоняясь за водомерками, и звонко плюхались на зеркально ровную гладь. В глухом, сыром лесу, вплотную подступившему к дому, изредка падало расшатанное участившимися ураганами дерево, и тогда Лес вскрикивал от боли, как человек, которому вырвали больной зуб. Эхо заставляло уток встревоженно крякать и долго летать над байкерами.
В доме Стаи два этажа, множество комнаток и большое помещение на первом этаже – все мало чем отличается от Норы. Покидав вещи, пришельцы начали обустраивать временное жилье.
Байки загнали в ветхий сарай, и Освальды занялись ремонтом крыши, не желая впоследствии возиться с промокшими аппаратами. Трибунал облюбовал место на холме и улегся в тени, задумчиво жуя травинку. Кей делал отметки на карте, отмахиваясь от Кока-Лолы, пытавшейся затащить его в дом. Барон, Капеллан и Аларих залезли в пруд, едва не вышедший из берегов от вторжения огромной телесной массы, и плескались там, оглашая окрестности громким гоготом.
Белая, Черная и Рыжая озабоченно суетились в доме, выкидывая мусор и выметая пыль сломанными в лесу еловыми лапами.
Остальные разбрелись по окрестностям, все еще не веря, что цивилизация осталась далеко и они здесь одни.
Кей знал, что километрах в десяти на юг расположен небольшой городок не городок, поселок не поселок. Короче, населенный пункт, назначенный Трибуналом быть местом пополнения запасов еды и выпивки.
Вечером собрались перед домом, развели костер и жарили толстых прудовых рыб, пойманных Бароном в его необъятную майку. Долгий путь изрядно вымотал байкеров и девчонок. Они уничтожили половину запасов захваченной с собой еды, и Кей вызвался отправиться поутру в городок и купить необходимое. Он хотел лично уточнить путь, не особо доверяя карте, составленной много лет назад.
Костер похрустывал и медленно умирал. Усталые байкеры молчали, уставившись в огонь. Состояние сытости и предвкушение спокойного сна на природе даже из зверя делают кроткое существо. Девчонки, кое-как сумевшие привести себя в порядок и выкупаться, сушили волосы у огня, сторонясь назойливых и вредных искр. В дороге Белая изрядно натерла нежную кожу с внутренней стороны бедер и обратилась к Моргу за помощью.
– Кто раззвонил?! – моментально рассвирепел Морг.
Ничего не понимающая Белая съежилась и пролепетала, прижимая к ноге розовый от крови носовой платочек:
– Тебя все зовут «медик». Вот я и…
Когда хохот стих, Барон посерьезнел и сообщил:
– Девушка, запомни: Морг – доктор, который не лечит, а наоборот!
Зловещее «наоборот» произвело на Белую сильное впечатление. Предположив самое страшное, она на момент забыла о боли и чересчур плотно прижала платочек к ране. Последовавший за этим слабый писк заставил Морга сжалиться, и он сказал, вставая:
– Ладно! Иди сюда и ложись к огню. Сейчас аптечку принесу и посмотрим, что можно сделать.
Прошло еще минут пятнадцать, и у костра остались только Кей и привычно пристроившаяся у его ног Кока-Лола. Остальные собрали мусор и окурки, покидали в заранее вырытую яму и разбрелись по комнатам. Из окна на втором этаже доносился заливистый храп Барона. Так может храпеть только человек, искренне уверенный, что его совесть чиста.
Удивительно, но Кей не чувствовал усталости, и его тянуло погулять: Кока-Лола неохотно согласилась и теперь плелась позади, поругиваясь и спотыкаясь в темноте о вены Леса, выступившие из-под земли. Они обогнули пруд, мелодично квакающий сотней лягушачьих глоток, прошли опушкой и оказались на возвышенности.
Перед ними расстилалась огромная равнина, ярко освещенная слегка надкусанной луной. Круглые березовые и дубовые рощицы чередовались с маленькими полянками и небольшими оврагами. Изрезанная холодными капиллярами небольших речушек, равнина манила Кея, но он удержался, чтобы не утонуть в ней прямо сейчас.
Он знал, что однажды заглянет сюда, чтобы ночь напролет блуждать в траве и встречать своих персональных призраков. Каждый призрак говорит на своем языке, но язык каждого призрака понятен Кею. Он ведь и сам один из них.
Возвращаясь через деревню, Кей отметил, что она знавала и лучшие времена. Дома казались крепкими, колодезные срубы не обвалились, столбы, удерживающие забор, торчали прямо, как свечки. Значит, хозяин хорошенько смазывал юс дегтем, прежде чем опустить в глубокую яму, обложить принесенными с поля булыжниками, засыпать добытым в реке песком и только потом утрамбовать землю, сесть под столбом и хватить хороший глоток водки за собственное здоровье.
Мастер давно покоится на деревенском погосте, где кресты над могилами раскачиваются вкривь и вкось, как подгулявшие на проводах призывников селяне. Потомки хозяев зарыли предков наскоро, обойдясь без отпеваний и небрежно повтыкав наспех сколоченные символы христианства в неровные холмики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97