Казалось, что в горном ущелье терпит катастрофу железнодорожный состав, груженный беременными коровами, которые мычат все разом.
Кей увидел Дженни. Девушка занималась обычной работой: падала, прыгала, бегала и на маленьком байке ныряла в бассейн с горящим мазутом. Лицо Дженни поразило застывшим выражением, словно с нее поторопились снять посмертную маску и затем, так же второпях, напялили обратно. Отработав свою часть программы, Дженни исчезла, оставив Кея озадаченным и расстроенным.
В опасной близи от разгоряченных байкерских голов мотались в небе вертолеты. Они образовали в небе круг и по очереди снижались, совершая маневры в нескольких метрах от макушки Кея.
Кей ненавидел вертолеты, в которых неоднократно горел и из которых падал, то оказываясь на вершине дерева в непроходимых джунглях, то по горло врезаясь в раскаленный песок песчаной дюны на расстоянии вытянутой руки от спаривающихся змей, то плюхаясь животом в гниющую воду и получая камнем по схватившимся за прибрежные корни рукам от резвящихся детей местного племени охотников за головами.
Винтокрылы свалили так же внезапно, как появились. На миг установилась тишина. Кока-Лола отпустила Кея, присела и зажала уши руками. Ей почудилось, что из ушей хлестнула кровь, таким страшным и давящим казался этот миг всеобщего покоя. Бесновавшиеся байкеры притихли, ожидая явления чуда.
И тут со всех сторон раздался истеричный лай двигателей, надсадное пыхтение двигателей, грозное рычание двигателей, уверенный рокот двигателей, надрывный кашель двигателей, тяжелое сопение двигателей, полусонное бормотание двигателей, старческое кряхтение двигателей, деловитое верещание двигателей и неумолчный говор тысяч и тысяч других двигателей. Все слились в один прерывистый всеподавляющий гул.
Надвигались, заставляя отпрыгивать, чудовищные по размерам и конструкции байки. Они проползали мимо, они проносились неподалеку, они были везде. Они сновали вокруг Кея и задрожавшей под его рукой Кока-Лолы, медленно сжимая круг.
Мелькали силуэты убивающих мысль своей посредственностью серийных байков и разрисованных концептов, чарующих глаз изысканными формами.
На подпружиненных седлах-лопухах военных аппаратов, крашенных в хаки, неудобных и норовистых, подпрыгивали на кочках мрачные солдаты всех войн, ощетинясь пулеметами, бренча набитыми лентами и с холодной жестокостью поливая холостыми очередями все, что попадалось на пути.
Вразвалочку проковыляла группа байков с колясками, внешний вид которых, должно быть, соответствовал характеру и наклонностям владельцев. Огромные белые черепа с провалами глазниц, из которых весело приветствовали публику девки, раскрашенные под свиту Нечистой Силы. Прозрачные ванночки, заполненные водой и расплескивающие мыльную пену, едва прикрывавшую прелести следующей партии непотребных девиц. Огромные тыквы с вырезанным на ребристом боку зверским оскалом – выращенные ко Дню Всех Святых плоды болезненной фантазии огородников и жестянщиков. И – обычная коляска. Но – с выполненными на боку под трафарет несколькими рядами фигурок пенсионеров с палочками, как звездами на боевом самолете.
За спиной Кея жутко ухнуло, и он успел вовремя отскочить, пропустив натужно пыхтящий трайк, сварганенный механиком-монументалистом из восьмицилиндрового двигателя многотонного грузовика. Чтоб нагнать на толпу побольше страху, бока громоздкого сооружения украшали кости явно человеческого происхождения, а впереди зловеще белел череп если не слона, то очень большого быка с матово отливающими начищенной медью острыми наконечниками на рогах или бивнях.
Толпа издала истошный крик восторга, расступилась, и навстречу мамонтоподобному трайку выполз еще более ужасный представитель байкообразных, какой-то король мотозавров, Motorsaurus Rex, на колесах трехметрового диаметра. Невидимый в кромешной тьме байкер ловко управлял неустойчивой колесницей с верхотуры, умудряясь огибать валяющиеся тут и там усталые бай-керские туши. Байки-Монстры пошли на бычку и усердно вздымали грязь задними колесами, зарываясь в песок и не желая уступать.
Кей не видел, чем закончился поединок, потому что Кока-Лола упала на землю и сообщила вялым голосом, что собирается немедленно умереть, просит ей не мешать и даже необязательно навещать ее скромную могилку.
Вчера ночью Кей застукал ее с ХаДэ. Кока-Лола без всяких признаков одежды на отливающем перламутром теле обнимала байк, терлась об него интимными местами и пронзительно стонала сквозь крепко сжатые зубы. Кей хотел вмешаться в процесс и отшлепать ее, но затем передумал и решил, что с ХаДэ у них все на двоих.
Аккуратно взяв на руки мягкую и беспомощную девушку, Кей двинулся к Бешеным, толпившимся в условленном месте, на единственном холмике, слегка возвышавшемся над необозримой поляной. Не без труда пробившись сквозь разгоряченных байкеров, Кей добрался к с в о и м, пристроил Кока-Лолу под гостеприимным боком обрадовавшегося появлению хозяина ХаДэ. Еще бы! Трое суток хозяин бродил неизвестно где. ХаДэ радостно засверкал. Так показалось Кею, или это только отблеск огней финального представления?
Точно!
Повинуясь неслышной команде, с громким щелчком разом умерли прожектора. Протрезвев, многоголовое сборище увидело, как близок рассвет, как меняется цвет неба, которое, оказывается, может быть светлым, если захочет.
Надо успеть опередить солнце. Надо принести искупительную жертву всем Богам и Антибогам, Чистой и Нечистой Силам, Разуму и Безудержному Гневу, Неистовой Радости и Гнетущей Тоске. Всем тем, кто помог дожить до этого дня и поможет протянуть еще год-другой. Или даже третий, если хорошенько попросить.
Жертва Полнолунию от Подлунного мира байкеров.
Вспыхнул прожектор. Одинокий луч забегал по толпе, словно надеясь выхватить того единственного, кому поручено сопровождать Жертву до самого Порога Полнолуния, за которым – новый день. Луч замер, и в кругу бледно-желтого света возник высокий человек в широкополой шляпе, с длинными черными волосами и грустным лицом. В напряженной тишине он дотронулся до струны гитары и вывел к людям чистый и нежный звук, незамутненный страстями и глупыми переживаниями остальной части человечества, бессмысленно спящего там, в предутреннем тумане, за границей байкерской поляны.
Звук плыл над задыхающейся толпой, не рискующей выдохнуть, чтобы не спугнуть чудо, заставляя валяющихся в измятой траве страшных полумертвых пьяниц поднимать трясущиеся косматые головы, со стоном разлеплять веки и чудесным образом возвращаться к жизни. Они поднимались, грязные привидения, воняющие мочой, обметанные блевотиной, без денег в карманах, с серым облаком дури в раскалывающейся голове и с ломотой во всех, даже самых дальних частях изможденного праздником тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Кей увидел Дженни. Девушка занималась обычной работой: падала, прыгала, бегала и на маленьком байке ныряла в бассейн с горящим мазутом. Лицо Дженни поразило застывшим выражением, словно с нее поторопились снять посмертную маску и затем, так же второпях, напялили обратно. Отработав свою часть программы, Дженни исчезла, оставив Кея озадаченным и расстроенным.
В опасной близи от разгоряченных байкерских голов мотались в небе вертолеты. Они образовали в небе круг и по очереди снижались, совершая маневры в нескольких метрах от макушки Кея.
Кей ненавидел вертолеты, в которых неоднократно горел и из которых падал, то оказываясь на вершине дерева в непроходимых джунглях, то по горло врезаясь в раскаленный песок песчаной дюны на расстоянии вытянутой руки от спаривающихся змей, то плюхаясь животом в гниющую воду и получая камнем по схватившимся за прибрежные корни рукам от резвящихся детей местного племени охотников за головами.
Винтокрылы свалили так же внезапно, как появились. На миг установилась тишина. Кока-Лола отпустила Кея, присела и зажала уши руками. Ей почудилось, что из ушей хлестнула кровь, таким страшным и давящим казался этот миг всеобщего покоя. Бесновавшиеся байкеры притихли, ожидая явления чуда.
И тут со всех сторон раздался истеричный лай двигателей, надсадное пыхтение двигателей, грозное рычание двигателей, уверенный рокот двигателей, надрывный кашель двигателей, тяжелое сопение двигателей, полусонное бормотание двигателей, старческое кряхтение двигателей, деловитое верещание двигателей и неумолчный говор тысяч и тысяч других двигателей. Все слились в один прерывистый всеподавляющий гул.
Надвигались, заставляя отпрыгивать, чудовищные по размерам и конструкции байки. Они проползали мимо, они проносились неподалеку, они были везде. Они сновали вокруг Кея и задрожавшей под его рукой Кока-Лолы, медленно сжимая круг.
Мелькали силуэты убивающих мысль своей посредственностью серийных байков и разрисованных концептов, чарующих глаз изысканными формами.
На подпружиненных седлах-лопухах военных аппаратов, крашенных в хаки, неудобных и норовистых, подпрыгивали на кочках мрачные солдаты всех войн, ощетинясь пулеметами, бренча набитыми лентами и с холодной жестокостью поливая холостыми очередями все, что попадалось на пути.
Вразвалочку проковыляла группа байков с колясками, внешний вид которых, должно быть, соответствовал характеру и наклонностям владельцев. Огромные белые черепа с провалами глазниц, из которых весело приветствовали публику девки, раскрашенные под свиту Нечистой Силы. Прозрачные ванночки, заполненные водой и расплескивающие мыльную пену, едва прикрывавшую прелести следующей партии непотребных девиц. Огромные тыквы с вырезанным на ребристом боку зверским оскалом – выращенные ко Дню Всех Святых плоды болезненной фантазии огородников и жестянщиков. И – обычная коляска. Но – с выполненными на боку под трафарет несколькими рядами фигурок пенсионеров с палочками, как звездами на боевом самолете.
За спиной Кея жутко ухнуло, и он успел вовремя отскочить, пропустив натужно пыхтящий трайк, сварганенный механиком-монументалистом из восьмицилиндрового двигателя многотонного грузовика. Чтоб нагнать на толпу побольше страху, бока громоздкого сооружения украшали кости явно человеческого происхождения, а впереди зловеще белел череп если не слона, то очень большого быка с матово отливающими начищенной медью острыми наконечниками на рогах или бивнях.
Толпа издала истошный крик восторга, расступилась, и навстречу мамонтоподобному трайку выполз еще более ужасный представитель байкообразных, какой-то король мотозавров, Motorsaurus Rex, на колесах трехметрового диаметра. Невидимый в кромешной тьме байкер ловко управлял неустойчивой колесницей с верхотуры, умудряясь огибать валяющиеся тут и там усталые бай-керские туши. Байки-Монстры пошли на бычку и усердно вздымали грязь задними колесами, зарываясь в песок и не желая уступать.
Кей не видел, чем закончился поединок, потому что Кока-Лола упала на землю и сообщила вялым голосом, что собирается немедленно умереть, просит ей не мешать и даже необязательно навещать ее скромную могилку.
Вчера ночью Кей застукал ее с ХаДэ. Кока-Лола без всяких признаков одежды на отливающем перламутром теле обнимала байк, терлась об него интимными местами и пронзительно стонала сквозь крепко сжатые зубы. Кей хотел вмешаться в процесс и отшлепать ее, но затем передумал и решил, что с ХаДэ у них все на двоих.
Аккуратно взяв на руки мягкую и беспомощную девушку, Кей двинулся к Бешеным, толпившимся в условленном месте, на единственном холмике, слегка возвышавшемся над необозримой поляной. Не без труда пробившись сквозь разгоряченных байкеров, Кей добрался к с в о и м, пристроил Кока-Лолу под гостеприимным боком обрадовавшегося появлению хозяина ХаДэ. Еще бы! Трое суток хозяин бродил неизвестно где. ХаДэ радостно засверкал. Так показалось Кею, или это только отблеск огней финального представления?
Точно!
Повинуясь неслышной команде, с громким щелчком разом умерли прожектора. Протрезвев, многоголовое сборище увидело, как близок рассвет, как меняется цвет неба, которое, оказывается, может быть светлым, если захочет.
Надо успеть опередить солнце. Надо принести искупительную жертву всем Богам и Антибогам, Чистой и Нечистой Силам, Разуму и Безудержному Гневу, Неистовой Радости и Гнетущей Тоске. Всем тем, кто помог дожить до этого дня и поможет протянуть еще год-другой. Или даже третий, если хорошенько попросить.
Жертва Полнолунию от Подлунного мира байкеров.
Вспыхнул прожектор. Одинокий луч забегал по толпе, словно надеясь выхватить того единственного, кому поручено сопровождать Жертву до самого Порога Полнолуния, за которым – новый день. Луч замер, и в кругу бледно-желтого света возник высокий человек в широкополой шляпе, с длинными черными волосами и грустным лицом. В напряженной тишине он дотронулся до струны гитары и вывел к людям чистый и нежный звук, незамутненный страстями и глупыми переживаниями остальной части человечества, бессмысленно спящего там, в предутреннем тумане, за границей байкерской поляны.
Звук плыл над задыхающейся толпой, не рискующей выдохнуть, чтобы не спугнуть чудо, заставляя валяющихся в измятой траве страшных полумертвых пьяниц поднимать трясущиеся косматые головы, со стоном разлеплять веки и чудесным образом возвращаться к жизни. Они поднимались, грязные привидения, воняющие мочой, обметанные блевотиной, без денег в карманах, с серым облаком дури в раскалывающейся голове и с ломотой во всех, даже самых дальних частях изможденного праздником тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97