Ее настроение сразу улучшилось, будто все беды и невзгоды должны были уйти с этим человеком. Они с Гаем вновь останутся одни!
Лежавший рядом Гай спал тяжелым сном и, судя по догоревшей до конца свече и тлевшему в очаге огню, проработал едва не до рассвета. Ее тело все еще горело воспоминанием о том, что он сделал ради нее и чем одарил перед тем, как она эгоистично заснула и оставила его заниматься бумагами.
Она приподнялась на локте и наклонилась над ним, глядя в любимое лицо в тусклом сером свете наступающего утра. Напряжение, так часто сковывавшее его днем, сейчас улетучилось, а красивые, резко очерченные губы так и напрашивались на поцелуй. На широкий лоб спадали красно-золотистые завитки, и ей захотелось откинуть их, провести пальцем по густым бровям, чмокнуть в кончик носа. Но она попросту не отважилась на такое, боясь разбудить Гая даже ради того, чтобы вернуть полученное накануне наслаждение. Ничего, скоро она заплатит долг с процентами!
Магдалена снова легла рядом с ним, но кровь бурлила, мышцы подрагивали от неудержимого желания вскочить и начать день, обещавший столько чудесного. Она потихоньку соскользнула с кровати, набросила накидку и вышла в потайную дверь. Сердце трепыхалось пойманной птичкой при мысли о том, что всего через несколько часов она распростится с омерзительной тварью, которую принуждена именовать кузеном.
Очутившись в своей спальне, она прыгнула в несмятую постель, чтобы соблюсти приличия, и позвонила в колокольчик.
— Умираю от голода! — без обиняков объявила она служанкам. — Я бы позавтракала вареными яйцами и мясом. А еще я хочу искупаться.
— Да, госпожа, — покорно кивнула Эрин, хорошо знавшая, что капризы беременных женщин, хоть зачастую и непредсказуемые, необходимо удовлетворять любой ценой. — Марджери сейчас пойдет на кухню за едой и прикажет принести горячую воду.
Служанка вышла в соседнюю гардеробную, чтобы приготовить все, необходимое для ванны. Магдалена спрыгнула с холодной постели и отправилась следом.
— Налей в воду лавандового масла, Эрин.
— Как всегда, госпожа, — немедленно согласилась та. — Кажется, сегодня наши гости уезжают?
— Верно! — с готовностью подтвердила Магдалена, но тут же спохватилась, сообразив, что подобный энтузиазм вряд ли уместен в присутствии служанки.
— Кое-кто места себе не находит, — хмыкнула Эрин, беря с сундука мыло.
— Да неужели? Почему же?!
— Та девчонка, Берта ее зовут. Одна из прачек сьера. Вообразила себя влюбленной в Оливье, слугу господина, — сообщила Эрин, покачивая головой и неодобрительно поджимая губы. — Не представляю, что она в нем увидела. Какой-то тощий коротышка и, кроме того, вечно подкрадывается незаметно и объявляется как из-под земли. Но, говорят, он тоже без ума от девчонки.
Магдалена сморщила носик, не в силах представить, как можно находить кого бы то ни было из окружения кузена хотя бы в малейшей степени привлекательным. Она вернулась в спальню как раз в тот момент, когда вошла Марджери с подносом. Maгдалена жадно схватила баранью отбивную и принялась жевать, беспрестанно переходя из гардеробной в спальню, от шкафа к окну.
— Что-то вы сегодня очень беспокойны, госпожа, — заметила Марджери. — Должно быть, ребенок шевелится.
— Я пока ничего не чувствую, — пробормотала Магдалена с полным ртом, гладя себя по едва заметно выступавшему животу. — Ты принесла пахту?
Марджери протянула чашу, и госпожа, довольно урча, выпила все до дна.
— Вода налита, госпожа, — объявила Эрин. — Изволите купаться? Может, заодно вымоем волосы?
— Разумеется, — кивнула Магдалена, ступив в круглый деревянный чан. По какой-то причине она чувствовала потребность начать день свежей и чистой, чтобы с кожи и волос были смыты все следы последних двенадцати дней. Теперь, когда ее ненавистный кузен выедет за ворота, она очистится от всего, что могло бы напомнить о его прикосновении, о том темном и скользком, что неизменно отмечало его присутствие, каким-то образом пачкая и ее тоже.
Однако, появившись в зале два часа спустя, Магдалена ничем не выказала неудержимой
радости, разве что глаза сверкали ярче обычного да во всем ее облике чувствовалось нетерпеливое ожидание. При виде хозяйки замка в изумрудном бархатном сюрко, отделанном горностаем, у д'Ориака перехватило дыхание, особенно когда он распознал под маской спокойствия едва подавляемое возбуждение. Правда, он не догадался связать это странное состояние со своим грядущим отъездом: ошибка, которой не совершил Гай де Жерве.
Опухшие глаза Гая и тяжелая голова вполне соответствовали тяжести на душе, которую он мог объяснить только бессонной ночью. Но в его жизни было немало таких ночей, когда он не имел возможности даже прилечь, и до сих пор это никоим образом не влияло на его настроение. Он молча смотрел на сияющую Магдалену, вспоминая радость, которую доставил ей вчера вечером. Сегодня она выглядела довольной и счастливой. Может, причиной его необъяснимого недовольства было неудовлетворенное сладострастие?
— Доброе утро, господин, — улыбаясь, приветствовала светящаяся счастьем Магдалена, давая понять, что тоже вспоминает изысканные ласки, которыми он осыпал ее вчера. — Сегодня нам приходится прощаться с гостями. Желаю вам доброго пути, господа, и безопасного путешествия.
— Благодарю, госпожа, — слегка поклонился кузен, полуприкрыв глаза. — Семья вашей матери приветствует вас, Магдалена Ланкастер, считает полноправным членом рода де Борегаров и принимает в свое лоно.
Холодный озноб пробежал по спине Магдалены. Слова кузена, казалось, были пронизаны значением, которого она не могла понять, но инстинктивно почувствовала их зловещий смысл. И все же со стороны это могло показаться простой вежливостью, признанием уз родства.
Магдалена с ледяной улыбкой наклонила голову.
— Теперь я де Брессе, сэр.
— Только по мужу. Дипломатический брак, не более. А вот узы крови… вы родились от де Борегар и Ланкастера, не забывайте этого.
— Магдалена, — тихо произнес Гай и, когда она, с нескрываемым облегчением повернулась к нему, показал на стол, где рядом с серебряным кувшином возвышался двуручный усыпанный изумрудами кубок.
Она не забыла этот обычай, но была благодарна за напоминание, позволившее не отвечать на странные речи кузена. Подойдя к столу, Магдалена наполнила кубок вином из кувшина.
— Кузен, выпейте на прощание чашу дружбы, — бесстрастно предложила она, коснувшись края сосуда губами, прежде чем передать его гостю.
Он взял кубок, выпил и передал по кругу. Гай получил кубок последним. И к этому времени досада Магдалены развеялась от сознания, что теперь отъезд кузена не задержится.
Гай и Магдалена проводили рыцарей во внутренний двор, дождались, пока те усядутся на коней, и смотрели им вслед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107