Он поморгал.
— Это все?
— Пока да, — сказала она.
— И что же это значит?
Она осталась спокойной и уверенной.
— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Брент. Сказать тебе, как я была безумно одинока в последние десять недель? Как я страдала, когда ты выгнал меня из дома? Как я мечтала о твоих объятиях и поцелуях с той самой ночи, когда ты спас мою жизнь, расправившись с чудовищем-французом? Сказать тебе, как сильно я скучала по тебе и дочке? Как горько мне было справлять Рождество с моими родными? Как я удивилась и разозлилась, узнав, что Альберт Маркем — твой дядя? Почему ты скрывал это от меня, мой дорогой?
Брент напряженно смотрел на нее, с каждой секундой становясь все более растерянным. Она вела себя совсем не так, как он ожидал. Впрочем, чего он хотел? Чтобы она бросилась в его объятия и попросилась обратно? Какая глупость! Кэролайн другая. Во всяком случае, для начала она разрежет его на части своим языком. Да и любит ли она его вообще?
Но прошлое не имело значения. Она здесь, в его спальне, всего в нескольких шагах от него самого! Брент понимал, что сейчас не время для ссоры и что ему пора до конца открыться перед своей женой.
На его шее выступил пот, сердце бешено колотилось под ребрами. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким испуганным.
— Я хочу услышать, что ты меня тоже любишь, Кэролайн, — прошептал он.
Она долго смотрела ему в глаза, потом тихо вздохнула, опустила ресницы и начала расстегивать свою мантилью.
— Ты мужчина, а мужчины не склонны доверять своим чувствам. Мне придется простить тебя, ведь ты не можешь себя переделать.
Она быстро взглянула на него и начала медленно ходить по комнате, уставясь в пол.
— В отличие от тебя, Брент, я точно знаю, когда я тебя полюбила. Это случилось в день нашей свадьбы. Ты совсем меня не знал и все-таки беспокоился из-за меня, когда я вошла в твой пустой дом. Ты прекрасно обустроил комнату для своей незнакомой жены, которая досталась тебе благодаря коварству ее отца. Сначала я не хотела ложиться с тобой, и ты не стал унижать меня, хотя другой на твоем месте мог бы силой взять то, что принадлежало ему по закону.
Он не ожидал такого ответа, но в этом была вся Кэролайн: она умела замечать все хорошее в жизни и в нем самом.
Она остановилась у окна, в шести шагах от Брента.
— Моя любовь расцвела пышным цветом несколько дней спустя, когда ты попросил меня заведовать твоими финансами, продолжала она ровным тоном. — Ты был знаком со мной меньше недели и все же доверил мне свою бухгалтерию. Мой отец знал меня целых двадцать пять лет, но никогда не позволял мне даже приближаться к его гроссбуху. И тогда я поняла, что возврата назад нет, ибо Господь ниспослал мне удивительного, потрясающего мужчину.
Ее голос начал дрожать, но она упорно смотрела ему в глаза.
— Я полюбила тебя еще больше, когда познакомилась с твоей незаконнорожденной дочерью и поняла, что ты не зависишь от света. Для любого другого джентльмена внебрачный ребенок был бы позором, но ты принят Розалин, несмотря ни на что. Я полюбила тебя еще больше в тот день, когда твоя милая дочка научилась разговаривать знаками. Именно тогда я поняла, что ты влюблен в меня — некрасивую старую деву, которая умеет лишь выращивать цветы и быстро перемножать в уме числа.
Она глубоко вздохнула и обхватила себя руками.
— Как и ты, Брент, я поняла, что люблю тебя, в ту ночь, когда мы впервые стали близки. Ты был нежным и терпеливым, щедрым и страстным. Ты заставил меня почувствовать себя прекрасной богиней. Клянусь тебе, Брент, я никогда раньше не испытывала подобного.
— Кэролайн… — Он шагнул к ней и в замешательстве остановился.
Она покачала головой.
— Вы уже высказались, лорд Уэймерт, теперь моя очередь. Даже не вздумайте приближаться ко мне до тех пор, пока я не закончу и не дам вам своего разрешения.
Ее дрожащий и вместе с тем ласковый голос растопил: его сердце. Брент соскучился по ее язвительным речам почти так же сильно, как и по ее нежности.
— Простите, мэм, — весело сказал он, — но я не могу дождаться, когда мы займемся любовью.
Она нервно покрутила в руке пуговицы своей мантильи.
— Ты слишком самонадеян, если думаешь, что я разрешу тебе заняться со мной любовью.
— А куда ты денешься?
Кэролайн не нашлась, что на это сказать.
— Пожалуйста, продолжай, — попросил он. — Я внимательно слушаю.
— Ты все такой же наглец!
— Но ты скучала по моей наглости.
— Вовсе нет, — возразила она. Он усмехнулся:
— Ты скучала по моей наглости так же, как и я — по твоей прелести, малышка.
— Это нелепо.
— Я люблю тебя, Кэролайн, — тихо повторил Брент. — Продолжай, а не то я сорву с тебя одежду и покажу, как сильна моя любовь.
Она сверкнула глазами.
— В тот день, когда мы поженились, где-то в глубине души я поняла, что никогда тебя не брошу, — призналась она. — Но я скрывала и сдерживала свои чувства, потому что мне нужно было что-то еще. Но, как я ни старалась, так и не могла избавиться от желания быть с тобой.
Он молчал. Кэролайн отвела глаза и начала медленно снимать мантилью.
— Я восхищалась тобой с момента нашей первой встречи. Я люблю тебя уже двести четыре дня, мой милый, и думаю, что буду любить всегда. Ты это хотел услышать?
Его горло сжалось, и он не смог вымолвить ни слова в ответ. Впрочем, он не знал, какими словами выразить переполнявшие его чувства. Наконец он опустил глаза и увидел ее округлившийся живот.
— Ты беременна, Кэролайн… — с благоговением сказал он, разом лишившись самоуверенности.
Воинственно вскинув подбородок, она дотронулась до своего живота.
— Я ношу под сердцем вашего сына, милорд. Я знаю, что родится мальчик. Он очень большой, и меня все время мутит.
Бренту хотелось смеяться и плакать одновременно, но в этот момент, как по заказу, солнце прорвалось сквозь облака и осветило его жену.
Она стояла в окружении роз, все такая же прекрасная — с роскошными темными волосами, ниспадавшими на плечи, и гладкой кожей цвета слоновой кости, которая разительно контрастировала с фиолетовым шелковым платьем. Ее великолепные глаза светились от счастья. У Брента перехватило дыхание.
В эту минуту он понял, зачем судьба послала ему столько испытаний: несчастливое детство, войну и три ужасных дня, проведенных в окопе вместе с убитыми. Пережив это, он научился ценить маленькие и большие радости, которые наполняли новым смыслом его существование.
— Я верю в Бога, Кэролайн, — тихо сказал он, любуясь своей красавицей женой.
Она растерянно посмотрела на мужа. Улыбаясь, он прошептал:
— Только один Бог мог явить миру такое прекрасное создание, как ты.
Она закрыла глаза и приложила руку к губам. По щекам ее текли слезы.
— Кэролайн?
Он протянул руку. Она открыла глаза, взяла у него розу и бросилась в его объятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55