Время пришло.
— Дорогая, милая миссис Фарроу, — вздохнула Аннабелла, ее плечи грустно поникли, — вы правы. Пожалуйста, простите мне мою резкость. Я так благодарна вам, вы так много для меня сделали. Вы видели меня в самые плохие времена и помогали мне достойно их переносить. И поэтому я говорю вам то, чего не сказала бы, возможно, просто не могла бы сказать кому-то другому: я бы отправилась хоть завтра, но… я боюсь. — Взгляд Аннабеллы молил о том, чтобы ее поняли. — Все дело в том, что я избалована, — сказала она. — Я была такой красавицей. Это не самонадеянность, по крайней мере теперь, когда я потеряла свою привлекательность. Но сейчас я понимаю, как много для меня это значило. Это было главным во мне. Я не говорю, что это всегда, да и вообще когда-либо помогало мне получать то, что я хотела, — добавила она с кривой усмешкой. — Вовсе нет. Но это отличало меня. Я ведь славилась своей красотой. Как же я смогу появиться в свете теперь, когда я так выгляжу? И смогу ли я вращаться в свете потом, ведь из-за этого я стану другой. Я уже стала. Я чувствую себя голой, я себя… просто не узнаю.
— В таком случае должна сказать, что пора узнать себя.
— Что готовит мне будущее? — прошептала Аннабелла еле слышно.
— Этого никто не знает, миледи, и это не зависит от внешности. Но мы не можем спрятаться от нашего будущего, в этом нет никакого резона. И даже если мы будем прятаться от него, оно все равно наступит. Вопрос лишь в том, хотим ли мы прожить это будущее, скрываясь, или нет.
Аннабелла подняла голову:
— Это вызов?
Миссис Фарроу пожала плечами:
— Можно воспринимать и так. Это всего лишь истина.
— Понятно. Никто никогда не посмеет сказать, что я не приняла вызова, какая бы ни была цена, — сказала Аннабелла. — В конце концов, я настоящий специалист по прыжкам в неизвестность, разве не так?
Глава 11
По подсчетам Аннабеллы, это началось приблизительно через три часа двадцать минут после того, как они выехали из охотничьего домика.
Тогда они остановились в придорожной гостинице, чтобы перекусить. Майлс, который ехал верхом впереди кареты, въехал во двор гостиницы и дал знак экипажу следовать за ним. Он спешился, навел справки и подошел к карете.
Чтобы он мог говорить с женой, горничная леди Пелем с шумом опустила окно кареты.
— Тут чисто, и еда пахнет восхитительно, — сказал Майлс жене. — Хорошее место, чтобы сделать остановку.
— Я могу ехать и дальше. Я ничуть не устала. И сейчас еще только полдень, — возразила она.
— Я обещал миссис Фарроу, что мы будем часто останавливаться, — настаивал Майлс. — Она сказала, что если вы утомитесь, то возможен рецидив.
— Но я еду в экипаже, — не сдавалась Аннабелла. — Это меня совсем не утомляет.
Он открыл дверь кареты и протянул руку, чтобы помочь ей спуститься по ступенькам.
— В нашем распоряжении масса времени, — сказал он. — В Холлифилдсе никто не знает, что мы едем, поэтому нас не ждут. Да, вы сейчас гораздо лучше себя чувствуете. Но я беспокоюсь о себе. Если у вас будет рецидив, миссис Фарроу меня не пощадит. Ну, смелее, миледи, составьте мне компанию, чтобы заморить червячка или двух, если вы действительно хотите доставить мне удовольствие.
Ей ничего не оставалось делать, как выйти из кареты.
Это была прелестная гостиница и, судя по деревянно-кирпичной архитектуре, очень старая, но свежевыкрашенная и аккуратная. Глициния и ракитник карабкались по стене и шпалерам, разбрасывая по небольшому дворику мерцающие желтые и багряные тени. Во дворе было выставлено несколько столов. Майлс проследил за направлением ее горящего желанием взгляда и покачал головой.
— Прелестно, — согласился он. — Но открыто ветру — а это именно то, чего, по словам миссис Фарроу, вам следует избегать. Кто знает, когда могут набежать тучки? Нет. Только в доме, пока вы, миледи, не окрепнете настолько, чтобы победить меня в соревновании по ходьбе.
Аннабелла взяла мужа под руку и вошла в гостиницу. День был погожим, но не жарким, внутри гостиницы было достаточно комфортно, и Аннабелла не могла пожаловаться на жару. Но ей так хотелось посидеть на открытом воздухе. Она чувствовала себя прекрасно и была немного возбуждена. Она наслаждалась этой вновь обретенной свободой, а после долгих недель постельного режима даже посещение простой деревенской гостиницы было волнующим событием.
Только беспокойство о том, как сложится жизнь с родственниками мужа в его поместье, несколько омрачало ее настроение, тем более она знала, что ей придется оставаться в их доме до тех пор, пока она окончательно не придет в себя. Но несмотря на все волнения, она была жива и здорова, а день был прекрасный. Аннабелла подняла голову и улыбнулась. Теперь, когда у нее хватило решимости покинуть охотничий домик, она готова ко всему. Но не к тому, что произошло далее. — Милорд, — приветствовал их хозяин гостиницы, кланяясь Майлсу, — миледи, — добавил он, взглянув на Аннабеллу. — Добро пожаловать, — обратился он к Майлсу. — Ваши слуги прекрасно устроятся здесь, сэр, но думаю, что вам больше придется по вкусу отдельная столовая. Сюда, будьте так любезны.
Он провел их мимо пивной, где за кружками сидели несколько местных жителей. Мужчины с любопытством взглянули на вновь прибывших господ и снова вернулись к прежнему занятию — обсуждению местных новостей за кружкой эля.
Майлса и Аннабеллу усадили в уютной комнатке, в старые сводчатые окна которой были вставлены толстые рифленые стекла — они пропускали свет, но снаружи ничего не было видно. Жена хозяина в необычайном волнении поспешила принять у приехавших заказ. Как только Майлс сделал его, она присела в реверансе и вышла. Майлс расслабился и с удовлетворением откинулся на спинку стула. Он посмотрел на Аннабеллу. И тут же улыбка исчезла с его лица.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он, наклоняясь вперед и беря ее за руку. — Вы очень побледнели.
— Я чувствую себя прекрасно, — ответила она. Но она солгала. Она чувствовала себя отвратительно, но объяснять причину своего ужасного состояния ей совершенно не хотелось.
Она прошла через комнату, наполненную мужчинами, незамеченной. Впервые в жизни. Хозяин постоялого двора лишь мельком взглянул на нее, а потом перевел взгляд на Майлса, словно ее и не было. Мужчины, сидевшие в баре, не обратили на нее внимания, и не потому, что боялись проявить назойливое любопытство, а потому, что она, очевидно, не вызвала у них никакого интереса. Казалось, что даже трактирщица не замечает ее.
Аннабелла очень волновалась, представляя себе этот день, — боялась, что когда наконец она отважится появиться на людях, на нее будут глазеть, потому что она уродлива. Но то, что произошло, было гораздо хуже. Ее просто не замечали.
С тех пор как она себя помнила, стоило ей лишь войти в комнату, и она оказывалась в центре внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Дорогая, милая миссис Фарроу, — вздохнула Аннабелла, ее плечи грустно поникли, — вы правы. Пожалуйста, простите мне мою резкость. Я так благодарна вам, вы так много для меня сделали. Вы видели меня в самые плохие времена и помогали мне достойно их переносить. И поэтому я говорю вам то, чего не сказала бы, возможно, просто не могла бы сказать кому-то другому: я бы отправилась хоть завтра, но… я боюсь. — Взгляд Аннабеллы молил о том, чтобы ее поняли. — Все дело в том, что я избалована, — сказала она. — Я была такой красавицей. Это не самонадеянность, по крайней мере теперь, когда я потеряла свою привлекательность. Но сейчас я понимаю, как много для меня это значило. Это было главным во мне. Я не говорю, что это всегда, да и вообще когда-либо помогало мне получать то, что я хотела, — добавила она с кривой усмешкой. — Вовсе нет. Но это отличало меня. Я ведь славилась своей красотой. Как же я смогу появиться в свете теперь, когда я так выгляжу? И смогу ли я вращаться в свете потом, ведь из-за этого я стану другой. Я уже стала. Я чувствую себя голой, я себя… просто не узнаю.
— В таком случае должна сказать, что пора узнать себя.
— Что готовит мне будущее? — прошептала Аннабелла еле слышно.
— Этого никто не знает, миледи, и это не зависит от внешности. Но мы не можем спрятаться от нашего будущего, в этом нет никакого резона. И даже если мы будем прятаться от него, оно все равно наступит. Вопрос лишь в том, хотим ли мы прожить это будущее, скрываясь, или нет.
Аннабелла подняла голову:
— Это вызов?
Миссис Фарроу пожала плечами:
— Можно воспринимать и так. Это всего лишь истина.
— Понятно. Никто никогда не посмеет сказать, что я не приняла вызова, какая бы ни была цена, — сказала Аннабелла. — В конце концов, я настоящий специалист по прыжкам в неизвестность, разве не так?
Глава 11
По подсчетам Аннабеллы, это началось приблизительно через три часа двадцать минут после того, как они выехали из охотничьего домика.
Тогда они остановились в придорожной гостинице, чтобы перекусить. Майлс, который ехал верхом впереди кареты, въехал во двор гостиницы и дал знак экипажу следовать за ним. Он спешился, навел справки и подошел к карете.
Чтобы он мог говорить с женой, горничная леди Пелем с шумом опустила окно кареты.
— Тут чисто, и еда пахнет восхитительно, — сказал Майлс жене. — Хорошее место, чтобы сделать остановку.
— Я могу ехать и дальше. Я ничуть не устала. И сейчас еще только полдень, — возразила она.
— Я обещал миссис Фарроу, что мы будем часто останавливаться, — настаивал Майлс. — Она сказала, что если вы утомитесь, то возможен рецидив.
— Но я еду в экипаже, — не сдавалась Аннабелла. — Это меня совсем не утомляет.
Он открыл дверь кареты и протянул руку, чтобы помочь ей спуститься по ступенькам.
— В нашем распоряжении масса времени, — сказал он. — В Холлифилдсе никто не знает, что мы едем, поэтому нас не ждут. Да, вы сейчас гораздо лучше себя чувствуете. Но я беспокоюсь о себе. Если у вас будет рецидив, миссис Фарроу меня не пощадит. Ну, смелее, миледи, составьте мне компанию, чтобы заморить червячка или двух, если вы действительно хотите доставить мне удовольствие.
Ей ничего не оставалось делать, как выйти из кареты.
Это была прелестная гостиница и, судя по деревянно-кирпичной архитектуре, очень старая, но свежевыкрашенная и аккуратная. Глициния и ракитник карабкались по стене и шпалерам, разбрасывая по небольшому дворику мерцающие желтые и багряные тени. Во дворе было выставлено несколько столов. Майлс проследил за направлением ее горящего желанием взгляда и покачал головой.
— Прелестно, — согласился он. — Но открыто ветру — а это именно то, чего, по словам миссис Фарроу, вам следует избегать. Кто знает, когда могут набежать тучки? Нет. Только в доме, пока вы, миледи, не окрепнете настолько, чтобы победить меня в соревновании по ходьбе.
Аннабелла взяла мужа под руку и вошла в гостиницу. День был погожим, но не жарким, внутри гостиницы было достаточно комфортно, и Аннабелла не могла пожаловаться на жару. Но ей так хотелось посидеть на открытом воздухе. Она чувствовала себя прекрасно и была немного возбуждена. Она наслаждалась этой вновь обретенной свободой, а после долгих недель постельного режима даже посещение простой деревенской гостиницы было волнующим событием.
Только беспокойство о том, как сложится жизнь с родственниками мужа в его поместье, несколько омрачало ее настроение, тем более она знала, что ей придется оставаться в их доме до тех пор, пока она окончательно не придет в себя. Но несмотря на все волнения, она была жива и здорова, а день был прекрасный. Аннабелла подняла голову и улыбнулась. Теперь, когда у нее хватило решимости покинуть охотничий домик, она готова ко всему. Но не к тому, что произошло далее. — Милорд, — приветствовал их хозяин гостиницы, кланяясь Майлсу, — миледи, — добавил он, взглянув на Аннабеллу. — Добро пожаловать, — обратился он к Майлсу. — Ваши слуги прекрасно устроятся здесь, сэр, но думаю, что вам больше придется по вкусу отдельная столовая. Сюда, будьте так любезны.
Он провел их мимо пивной, где за кружками сидели несколько местных жителей. Мужчины с любопытством взглянули на вновь прибывших господ и снова вернулись к прежнему занятию — обсуждению местных новостей за кружкой эля.
Майлса и Аннабеллу усадили в уютной комнатке, в старые сводчатые окна которой были вставлены толстые рифленые стекла — они пропускали свет, но снаружи ничего не было видно. Жена хозяина в необычайном волнении поспешила принять у приехавших заказ. Как только Майлс сделал его, она присела в реверансе и вышла. Майлс расслабился и с удовлетворением откинулся на спинку стула. Он посмотрел на Аннабеллу. И тут же улыбка исчезла с его лица.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он, наклоняясь вперед и беря ее за руку. — Вы очень побледнели.
— Я чувствую себя прекрасно, — ответила она. Но она солгала. Она чувствовала себя отвратительно, но объяснять причину своего ужасного состояния ей совершенно не хотелось.
Она прошла через комнату, наполненную мужчинами, незамеченной. Впервые в жизни. Хозяин постоялого двора лишь мельком взглянул на нее, а потом перевел взгляд на Майлса, словно ее и не было. Мужчины, сидевшие в баре, не обратили на нее внимания, и не потому, что боялись проявить назойливое любопытство, а потому, что она, очевидно, не вызвала у них никакого интереса. Казалось, что даже трактирщица не замечает ее.
Аннабелла очень волновалась, представляя себе этот день, — боялась, что когда наконец она отважится появиться на людях, на нее будут глазеть, потому что она уродлива. Но то, что произошло, было гораздо хуже. Ее просто не замечали.
С тех пор как она себя помнила, стоило ей лишь войти в комнату, и она оказывалась в центре внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79