– Потому-то я его и купил. – Танек помолчал, Потом резко развернулся. – Надевайте джинсы, теплую куртку. Встретимся у конюшни.
– Зачем? – удивилась Нелл.
– Вы верхом ездите?
– Немного, но в ковбои не гожусь.
– Это и не понадобится. Объезжать мустангов вам не придется. Мы просто прокатимся в горы, к Джину и Питеру. Они с отарой уже должны спуститься к отрогам.
– Зачем нам туда ехать?
– Потому что мне этого хочется. – Танек беззаботно улыбнулся. – Мне надоело быть занудным и ответственным. Буду вести себя так как мне заблагорассудится. Разве вам не хочется посмотреть, как приспособился Питер к жизни пастуха?
– Хочется… Но сколько его займет времени?
– Мы будем у скалы, где пастухи обычно разбивают лагерь, перед закатом. Заночуем в лагере, а утром вернемся. – Он насмешливо улыбнулся. – У вас еще будет время поупражняться с вашей новой игрушкой.
– Я могла бы взять пистолет с собой.
– Нет, нельзя. Сначала научитесь стрелять как следует. Не дай Бог, попадете в овцу или собаку.
– Тогда я лучше останусь здесь.
– Господи, хотите – езжайте, не хотите – оставайтесь, – раздраженно воскликнул Танек.
Нелл знала, что ей хочется ехать. Любопытно будет познакомиться с Джином Этчбаррасом, повидаться с Питером. Можно же устроить себе небольшой отдых, в конце концов. Завтра она все отработает.
– Ладно, встретимся у конюшни, – сказала она.
* * *
Джин Этчбаррас оказался невысоким мускулистым крепышом. Его круглое, изборожденное морщинами лицо то и дело освещалось озорной улыбкой. Нелл показалось, что величественной Михаэле он был явно не пара.
– Рад познакомиться, – приветливо проговорил Джин. – Моя Михаала говорит, что вы очень славная.
– Правда? – удивилась Нелл.
Джин кивнул и обернулся к Танеку.
– Одну овцу задрал волк. В остальном все в порядке.
Николас улыбнулся:
– Хорошо. Нелл приехала посмотреть на Питера. Где он?
Джин махнул рукой куда-то в сторону.
– Там. У парня тоже все в порядке.
Питер радостно махал гостям рукой, ко присоединиться к ним не спешил.
– Охраняет овец, – пояснил Джин, ласково улыбнувшись. – Парень частенько забывает всякие мелочи, но к работе относится добросовестно. Да и учится быстро.
– Можно я к нему схожу? – спросила Нелл. Джин кивнул:
– Да, все равно пора устраиваться на ночь. Скажите ему, пусть разведет собак, и будем ужинать.
Нелл передала Танеку поводья лошади и пошла вдоль плотно сбитой отары. Пахло от овец не очень-то приятно, да и шерсть их при ближайшем рассмотрении оказалась не белоснежной, а грязно-серой. Вот тебе и белые овечки, подумала она.
– Правда, они красивые? – первым делом спросил у нее Питер. – Они вам нравятся?
– Главное, что они нравятся тебе.
Нелл обняла парнишку, а потом отодвинулась, чтобы получше его рассмотреть.
Он загорел, хоть еще и не стал таким коричневым, как Джин. На Питере было потрепанное шерстяное пончо, ковбойские сапоги и кожаные перчатки. Глаза его светились счастьем, рот расползался до ушей.
– Вижу, что ты доволен жизнью, – кивнула Нелл.
Питер показал на черно-белую шотландскую овчарку, которая гонялась за отбившейся от стада овцой.
– Это Джонти. Он тоже пастух, как и я. Ночью, когда не нужно сторожить, мы с ним спим рядом.
– Очень мило, – ответила Нелл, подумав, что от Питера пахнет точь-в-точь так же, как от отары.
Впрочем, это неважно. Главное, что ой счастлив и доволен собой.
– Джин говорит, что, когда у подружки Джонти родятся щенки, я смогу взять одного себе. Джин научит меня, как его воспитывать.
Кажется, мальчик собрался поселиться здесь постоянно, подумала Нелл и спросила:
– Но ведь на это уйдет очень много времени?
Взгляд Питера потускнел.
– Мне нужно уезжать, да? – Он покачал головой. – Не хочу. И Джин не хочет. Он говорит, что из меня получится хороший пастух. – И просто прибавил: – Мне здесь самое место.
Нелл почувствовала, что у нее вот-вот на глазах выступят слезы.
– Вот и хорошо. – Она откашлялась. – Джин сказал, чтобы ты выпустил собак и шел ужинать.
Питер кивнул и суровым голосом крикнул:
– Бесс, сторожи! Джонти, сторожи!
Вдвоем они отправились обратно.
– Здесь так красиво, – болтал Питер. – Жалко, вы гор не видели. Там все зеленое, цветущее. А когда посмотришь на горы, они нависают прямо над головой. Вроде жутко, а на самом деле совсем не страшно…
– Он совершенно счастлив, – сказала Нелл, отхлебывая кофе.
Питер и Джин сидели у костра чуть поодаль. Джин учил мальчика резать по дереву, а Питер сосредоточенно внимал.
– Он просто на крыльях летает, – вздохнула Нелл.
– Да, это хорошо, – кивнул Танек.
– Хочет остаться здесь навсегда, пусть остается.
– Спасибо.
– За что? Парень отрабатывает свой хлеб. Быть пастухом не так-то просто. Жизнь в одиночестве, тяжелый труд, палящее солнце, снег. Я пробовал жить с пастухами.
– Зачем?
– Думал, что смогу лучше понять эти места.
– Ну и как?
– Получилось.
– Вы настоящий собственник.
Танек кивнул:
– Когда я был мальчишкой, у меня не было ничего, кроме собственной одежды. Я хотел завладеть всем миром. Этот пламень во мне еще не угас.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась Нелл.
– Но я несколько умерил свои притязания. – Он поворошил в костре палкой. – К тому же в нынешней жизни я не беру то, что мне нравится, а покупаю.
– Вы любите эту землю, да? – спросила она, глядя на горы.
– Влюбился в нее с первого взгляда. Иногда такое случается.
– Питер тоже. Он сказал, что ему здесь самое место. – Нелл взглянула на мальчика. – Я ему верю. У него такой… успокоенный вид.
– Успокоенный?
– Да, он больше не похож на гадкого утенка, – пояснила Нелл свою мысль.
– Ну, на мой взгляд, он немного загорел, а в остальном остался таким, каким был.
– Я имела в виду не внешность. Когда я была маленькой, бабушка рассказывала мие о гадком утенке, который превратился в прекрасного лебедя. – Нелл пожала плечами. – Потом я выросла и узнала, что так на самом деле не бывает.
– А вы сами?
– Это было чудо. Чудо, которое сотворил Джоэл. Однако в последнее время я стала думать, что у каждого гадкого утенка есть шанс стать прекрасным лебедем. Главное – что у тебя внутри. Если выяснишь, кто ты на самом деле, если обретешь внутренний мир, то чудо обязательно произойдет. Когда в юности мы боремся с неопытностью и сомнениями, этот поиск особенно интенсивен. Тогда-то, наверное… – Нелл запнулась и поморщилась. – Господи, что это я расфилософствовалась? Не понимаю, почему вы не смеетесь.
– Я счастлив, когда вы начинаете думать о чем-то, кроме Медаса. Стало быть, Питер теперь успокоенный?
– Нет, вы все-таки смеетесь. – Когда он не ответил, Нелл сказала: – Во всяком случае, он сделал важный шаг к самоусовершенствованию.
– Гадкий утенок сделал гусиный шаг? – Танек тут же вскинул руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89