– Мне было лет восемь, когда я перебрался в клуб. А в двенадцать лет меня оттуда вышибли.
– Почему?
– Повар сказал, что я украл три коробки черной икры и продал ее на сторону.
– Это правда?
– Нет, повар сам стащил икру, но на меня свалить вину было проще. – Голос Танека звучал совершенно бесстрастно. – Я не мог за себя постоять, заступиться за меня тоже было некому.
– И вы можете говорить об этом так спокойно?
– Дело давнее. К тому же я получил ценный урок. Во-первых, я научился себя защищать, а во-вторых, стал осторожным.
– Что произошло потом? Вам было куда податься?
– На улицу. – Танек отложил скребницу и погладил жеребца по морде. – Там мне преподали еще более полезные уроки, но вам о них лучше не знать. – Закрывая двери конюшни, Танек поправился: – Хотя теперь мои знания могут вам и пригодиться. В основном это были всякие гнусные трюки и способы делать другим больно.
Нелл попыталась представить, что такое – жить в гонконговских трущобах одинокому мальчику двенадцати лет.
Танек насмешливо заметил:
– Вы смотрите на меня так же жалостно, как на Питера. И глаза стали добрые-добрые.
Нелл быстро отвернулась.
– Я ненавижу тех, кто измывается над детьми. Вы, насколько я помню, того же мнения.
– Но я, в отличие от вас, при этой мысли не раскисаю.
– Я и не думала раскисать.
– А то я не видел. Не думайте, что все дети похожи на Джилл. Я был маленьким жилистым ублюдком с острыми зубами и цепкими когтями. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Вам кажется, что вы сильно изменились, но в глубине души вы остались такой же чувствительной. А чувствительность означает слабость. Слабость же приводит к смерти.
– Значит, я избавлюсь от чувствительности. –
Нелл направилась к дому.
– Если обед остынет, Михаэла оторвет нам голову.
– Этого мы не допустим. – Танек ускорил шаг. – Как вы с ней уживаетесь?
– Неплохо. Она позволила мне рисовать ее. – Нелл поморщилась. – При условии, что я не буду путаться у нее под ногами.
– Ну и как, получается?
– Вроде бы ничего. – Нелл покосилась на него. – Но не надейтесь, что за этим приятным занятием я забуду о главном.
– Надеяться никогда не вредно. Пока все идет по плану.
– Я сегодня рисовала три часа. Это значит, что за вами должок.
Танек саркастически улыбнулся, открывая перед ней дверь.
– Значит, вот чем объясняется ваша любовь к искусству.
Нелл отрицательно покачала головой. Странный человек Танек: холодный, жесткий, но в то же время с твердыми представлениями о справедливости и ответственности. Поразительное сочетание, особенно если учесть, в каких условиях формировался его характер.
Поистине Танек – человек незаурядный.
«Вы на него все время смотрите».
Кажется, именно так сказала Михаэла. Нелл передернулась от одной мысли, что между ней и Танеком может возникнуть близость. Полнейший абсурд! Если Танек – человек незаурядный, это еще не означает, что она хочет с ним переспать. В ее нынешней жизни нет места для секса. Что же касается Танека, то ни в качестве любовника, ни даже в качестве друга он ей не нужен. Танек для нее – всего лишь средство расквитаться с Марицом. Не надо было расспрашивать Танека о прошлом. Чем меньше она о нем знает, тем лучше.
Нет, это неправда. Она не случайно стала задавать ему вопросы. Ей было интересно узнать, как сформировался такой человек. Интерес, любопытство – качества естественные, ничего криминального в них нет. Тут ей в голову пришел еще один вопрос – опять из любопытства:
– А тот повар. Вы с ним с тех пор не встречались?
– Почему же? Встретились.
И Танек улыбнулся.
11.
«Никто за мной не следит, все это нервы, – сказала себе Таня. – Хватит разыгрывать из себя идиотку».
И тем не менее, въехав в ворота, она испытала неимоверное облегчение. Наконец-то дома, в безопасности.
Какое-то время она сидела неподвижно, глядя в зеркало заднего вида. Никого. Только проехал микроавтобус, битком набитый детишками.
Паранойя в чистом виде. Здесь ведь не Сараево, а Миннеаполис. Таня вышла из машины, открыла багажник, стала доставать пакеты с продуктами.
– Разрешите я вам помогу, – раздался сзади голос, и Таня чуть не подпрыгнула.
Это был Фил Джонсон.
– Извините, я вас испугал.
– Я не слышала, как вы подошли…
Фил забрал у нее пакеты, локтем захлопнул багажник.
– Что же вы не позвали меня помочь?
– Думала, справлюсь, – улыбнулась Таня. – К тому же это не входит в ваши обязанности.
– Все равно делать нечего. Лето кончилось, в саду работы почти нет. – Фил скривился. – Лучше бы я уехал в Айдахо с Николасом и Нелл.
– Ну зачем так, вы нам очень помогаете.
Открывая входную дверь, Таня спросила, не глядя на Фила:
– Это Николас… велел вам приглядывать за мной?
Фил непонимающе нахмурился:
– В каком смысле? Он велел мне оставаться здесь до тех пор, пока я не получу дальнейших распоряжений. Я должен выполнять любые ваши поручения.
– В том числе следить за мной, не попадаясь мне на глаза?
– Нет. – Фил озабоченно прищурился. – За вами кто-то следил?
– Нет. – Таня вошла в прихожую, повела Фила на кухню. – Должно быть, воображение разыгралось. Я никого не видела. Просто такое чувство, будто за мной следят. Но кому я могу быть интересна?
Фил ухмыльнулся и присвистнул:
– Не скажите. – Однако тут же посерьезнел. – Мало ли вокруг всяких маньяков. Нужно быть осторожней. В следующий раз я поеду с вами.
– Ну уж нет, тогда я буду чувствовать себя полной дурой.
– Ну и что? – пожал плечами Фил, выкладывая из пакетов содержимое. – Хоть будет чем мне заняться.
– Ладно, посмотрим. Спасибо за предложение.
Фил, немного смущаясь, сказал:
– Вы и доктор Либер очень ко мне добры. Я не хотел бы, чтобы вы нервничали из-за пустяков. В общем, я с удовольствием составлю вам компанию.
Таня ласково улыбнулась ему и закрыла за ним дверь. За последние недели Фил стал почти членом семьи. Он с удовольствием выполнял любую работу по хозяйству – колол дрова, мыл машины, ухаживал за садом. Всякий раз, когда Таня проходила мимо, он жизнерадостно улыбался и махал ей рукой.
Таня собрала пустые пакеты. На сердце у нее было тревожно. Николас приставил к ней Фила не случайно. Но почему? Ведь опасность угрожает не ей, а Нелл Калдер. Здесь Америка, а не Югославия. Все тихо, спокойно, никаких снайперов.
Однако инстинкт подсказывал Тане, что ей угрожает опасность. Америка тоже не рай земной, здесь звучат выстрелы, льется кровь.
И потом, слишком уж острым было ощущение, что кто-то за ней следит.
Может быть, и в самом деле взять в следующий раз с собой Фила?
Но Таня тут же решительно покачала головой. На следующей неделе начнутся занятия в университете. Что, бедный Фил должен сидеть в коридоре и ждать, пока не закончатся лекции? Во всем виноваты нервы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89