– Знаете ли вы, лорд Монтгомери, что школ для детей бедняков не существует, за исключением церковноприходских и созданных на средства благотворителей? Наше правительство не считает нужным давать образование таким детям.
– Но закон о бедных от 1834 года...
– Да, закон о бедных существует, – ответила мисс Грета и недовольно поджала губы. – Когда-то обездоленным помогали те церковные приходы, к которым они относились. Сейчас же их сгоняют в работные дома, где они получают скудное количество пищи. Но это сопровождается распадом семей, и детей часто отрывают от родителей.
– Я даже не предполагал...
– Работные дома, лорд Монтгомери, – это своего рода машины. Это фабрики, больше напоминающие тюрьмы. Там людей одевают в одинаковую одежду и кормят в строго определенное время. Все подчинено жесткому распорядку. Личное время для их обитателей не предусмотрено. В работных домах происходит жестокое обезличивание людей. В нашем приюте мы стараемся соблюдать индивидуальный подход к нашим воспитанникам.
– Так, значит...
– Дети в нашем приюте, – не дала ему договорить мисс Грета, – учатся чтению, письму, арифметике. Это самые важные учебные предметы. Но этим мы не ограничиваемся. Мы стараемся развивать и природные наклонности детей. Мы учим их также и музыке – у нас даже есть фортепьяно, и мы надеемся обзавестись и другими музыкальными инструментами, – а также немного французскому языку и танцам. Девочек мы, конечно же, учим основам приготовления пищи и рукоделию. Нам стало известно, что некоторые уважаемые в соседней деревне люди готовы помочь нам в обучении детей началам простейших ремесел. Думаю, что влияние наставников-мужчин пойдет на пользу нашим мальчикам. Как жаль, что у нас здесь нет лошадей. Я слышала о том, что в настоящее время существует большой спрос на конюхов и кучеров. Вот, например, Эдди, он просто обожает лошадей.
– Я поражен! – отделался кратким ответом Оливер.
– Но самое главное, – сказала Вивианна, – помимо образования, пищи и крова, мы даем детям любовь. Некоторые из них никогда не знали материнской ласки. Можете представить себе их чувства? Вы знаете, что это такое – никогда не ощущать любви?
– Ну, вообще-то... – Оливер замялся, потому что не смог припомнить тех минут, когда отец уделял ему внимание. До той поры, как он пошел в школу, его всегда отдавали на попечение гувернанток и частных учителей. Страдал ли он в детстве от недостатка родительской любви? Вряд ли, он просто не ожидал ничего подобного. Или, может быть, от рождения он был неунывающим ребенком. Однако Оливер понимал, что если попытается сейчас объяснить это Вивианне, то она скорее всего неверно истолкует его слова.
– В настоящее время число наших воспитанников невелико. Но мы надеемся на то, что придет время, когда будем в состоянии принять в наш приют больше детей. Это, конечно же, зависит от величины пожертвований, получаемых нами от тех людей, которые сострадают, как и мы, обездоленным детям. В настоящее время самое главное для нас – это то, что у них есть крыша над головой.
Оливер сразу понял, что имелось в виду под последней фразой – это означало, что они надеются отстоять Кендлвуд. Но он не сделает этого. Он не сможет. Кендлвуд необходимо снести до основания, ведь лорд Лоусон верит, что он, Оливер, сделает это. Уничтожение Кендлвуда играет решающую роль в его плане поимки убийцы Энтони. С сиротами ничего не случится, ведь он предложил им другой дом, в Бетнал-Грин. Что мешает им принять это предложение? Почему они никак не хотят понять, что своего решения он не изменит? Войдя в дом, Оливер сразу же посмотрел на то место возле лестницы, где когда-то увидел бездыханное тело брата, и остановился как вкопанный. На короткое мгновение у него перехватило дыхание.
Он с особой остротой ощутил боль утраты. В свои последние приезды в Кендлвуд он не испытывал подобного. Он закалил свое сердце и привык находиться в непробиваемой броне хладнокровия. Но сегодня, скорее всего из-за Вивианны, он почувствовал себя уязвимым и неготовым к неожиданностям, и такая расслабленность оглушила его с силой кузнечного молота.
Когда Оливер впервые увидел мертвого Энтони, он сначала поверил в то, что его брат, впав в отчаяние, застрелился из собственного пистолета. Только спустя некоторое время, когда потрясение и горе немного ослабли, его начали одолевать смутные сомнения. Ему вспомнились намеки, которые Энтони делал в отношении лорда Лоусона: по прошествии некоторого времени они стали складываться воедино, как разрозненные фрагменты мозаики.
Получалось примерно следующее. В руки Энтони случайно попали некие письма, которые при их огласке могли бы вызвать грандиозный скандал, способный погубить репутацию лорда Лоусона. Энтони был в смятении, не зная, что делать с этими письмами, и именно их судьбу он и хотел обсудить с Оливером в ту ночь, когда он обнаружил здесь Селию. В ту ночь, когда Энтони не стало.
Сначала Оливер никак не мог предположить, что это могло быть убийство. Он все еще тяжело переживал ту сцену с Энтони и Селией, размышляя о том, что ему тогда следовало сказать брату и чего он ему так и не сказал. Он переживал потерю брата так тяжело, что думал, что никогда не сможет оправиться от горя. Однако позднее, месяца через два после смерти Энтони, к нему неожиданно приехал Лоусон. Они отправились в библиотеку, где принялись коротать вечер за графином бренди.
Лоусон, конечно, прямо-таки источал участие и сочувствие и постоянно повторял, что сожалеет о смерти Энтони, а потом... Потом лорд Лоусон неожиданно переменил тему и заговорил довольно сухо и прозаично о каких-то его личных бумагах, которые находились на хранении у Энтони.
– Это самые обычные документы, мои старые письма, – небрежно произнес он, искоса посмотрев на Оливера. – Вы когда-нибудь видели их, Оливер?
Оливеру стало не по себе от этого вопроса.
– Налейте себе еще, Оливер. Давайте выпьем. Кстати, Энтони когда-нибудь упоминал об этих письмах?
Лоусон задал этот вопрос с непринужденной улыбкой, которая показалась Оливеру улыбкой хищника, приготовившегося к прыжку. В следующее мгновение Оливер взял себя в руки. Усилием воли он заставил себя отвести взгляд в сторону, чтобы Лоусон не заметил выражения его глаз. Затем, притворившись пьяным, изобразил сонливость, типичную для человека, хватившего лишнего. Он опустил голову на положенные на стол руки, сделав вид, что уснул. До его слуха сразу же донеслись какие-то звуки, и он понял, что его гость принялся методично обыскивать ящики письменного стола. Занялся поиском писем, которые, по его словам, ровным счетом ничего не значили...
Когда Лоусон ушел, Оливер поднял голову, выпрямился и долго сидел, устремив взгляд на горевший в камине огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84