Правое крыло ушло под воду, а левое начало поворачиваться.
Министр схватил его за плечо:
— Давид! Я же сказал...
— Подождите!
«Конкорд» начал двигаться, разворачиваться вправо. Теперь его сносило к западному берегу. Впереди Беккер видел земляной причал Уммы. План заключался в том, чтобы достичь этого причала.
Самолет теперь не только сносило вниз, но и поворачивало. Вода наполняла лайнер быстрее. Беккер с такой силой сжал штурвал, что побелели костяшки пальцев. Поглядывая на приборную панель, он видел, что вслед за электрикой отказывает и гидравлика. Индикаторы мигали, элероны начали выпрямляться и вскоре снова заняли горизонтальное положение, напоминая плавники дохлой рыбы. Беккер выругался по-английски.
Тем не менее поворот произошел, и теперь все зависело от того, какая из сил — инерции или реки — возьмет верх.
Разумеется, движение в воде отличается от движения в воздухе, и вскоре «конкорд» опять занял положение наименьшего сопротивления, при котором его нос и хвост расположились параллельно течению. И все же они приблизились к берегу, и более сильное течение придало лайнеру немного дополнительной плавучести. У Беккера появилась надежда, что они дотянут до земляного выступа.
За спиной у него послышались радостные возгласы и аплодисменты. Беккер оглянулся и увидел вбежавшего в кабину Якова Лейбера.
— Что там такое?
— Коммандос! Они нас догнали! Плывут рядом.
Министр иностранных дел вопросительно посмотрел на Беккера:
— Наверное, стоит попытаться эвакуировать раненых.
— Всем оставаться на местах, — приказал Беккер. — Никаких перемещений. Стоит нам осесть на хвост еще на пять градусов, и нас унесет на середину реки.
Лейбер осторожно вышел из кабины и передал распоряжение командира. Все притихли.
Слева появился плот с майором Бартоком, который кричал что-то насчет эвакуации. Беккер покачал головой и жестом показал, что положение лайнера крайне неустойчивое.
Барток понимающе кивнул и поднял вверх большой палец.
До причала оставалось примерно сто пятьдесят метров, что составляло две длины «конкорда». По обе стороны от лайнера скользили примитивные лодки, гуфа, и Беккер мог видеть лица евреев, предки которых прожили здесь, на чужбине, многие сотни лет. Он вдруг почувствовал, что все испытания сейчас закончатся, что беды и несчастья остались позади. Беккер не знал, откуда взялось такое чувство, но впервые за последние дни им овладело полное спокойствие. Глядя через разбитое стекло на покрытую легкой рябью гладь реки, ощущая ветерок на влажном от пота лице, Беккер улыбнулся и вдруг заметил, как «конкорд» наклонился вправо. Возможно, это была оптическая иллюзия, вызванная игрой света. Возможно, их подхватило какое-то прибрежное течение.
Правое крыло «конкорда» скользнуло по берегу, прочерчивая широкую дугу, захватившую и несколько глинобитных лачуг. Самолет резко развернуло вправо, и он, продолжая движение, стал все сильнее крениться на левый борт.
Выдающаяся в реку земляная насыпь быстро приближалась. Стоявшие на ней люди, коммандос и солдаты, отступили назад и подались в стороны, но никто не ушел. Сначала в насыпь ткнулся обтекатель лайнера, похожий на древнеримский корабельный таран. Причал задрожал и рассыпался — древние глиняные кирпичи не выдержали удара. Прямо перед Беккером, на расстоянии менее метра, возникли чьи-то ботинки, «конкорд» медленно опустился, и Беккер почувствовал, как шасси, точнее, то, что осталось от него после спуска с холма, встало на грунт.
Люди облепили самолет со всех сторон. Он слышал, как они карабкаются на фюзеляж, ползут по крылу, открывают двери. Кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то обнимался. Все это Беккер воспринимал весьма смутно. Он и сам не знал, как оказался вдруг на причале, но помнил, что отдавал честь своему самолету, когда кто-то взял его за руку и увел с насыпи.
38
Мириам Бернштейн и Ариэль Вейцман вместе подошли к майору Бартоку, в растерянности стоявшему на пристани.
— Что с конференцией? — быстро спросил министр иностранных дел.
Майор улыбнулся и кивнул:
— В Нью-Йорке все еще ждут израильскую делегацию.
* * *
На борту «Си-130» кто-то из членов экипажа спросил Беккера, как они все это время обходились без воды.
— Конечно, было нелегко, — ответил Беккер. — Вы же видите, как люди хотят пить.
— Вижу, но скажите, почему все мужчины чисто выбриты?
— Выбриты? — Беккер провел ладонью по щеке. — Он заставил нас побриться.
* * *
Раввин Левин догнал майора Бартока на краю насыпи и безапелляционно потребовал, чтобы его немедленно отвезли к находящемуся на холме майору Арнону для эксгумации тел похороненных. Барток попытался уверить раввина, что в этом нет необходимости, потому что Арнон сделает все сам, но Левин не сдавался.
* * *
Деревня Умма никогда еще не видела, чтобы по ее кривой улочке шествовала такая процессия. Жители не только помогали нести носилки, но и подавали пищу и вино всем, кто этого желал. Слезы смешивались с радостными криками и проклятиями, люди пели и плясали. Откуда-то взялись скрипки, и их пронзительно-щемящие звуки разнеслись от причала до поселка, сопровождая вереницу бывших пассажиров «конкорда». Один старик протянул Мириам Бернштейн арфу.
Оставшиеся в живых еще не пришли в себя, и их сознание не переключилось с одной ситуации на другую. Все задавали им вопросы — коммандос, местные жители, летчики. Но еще больше вопросов они задавали сами себе.
Майор Барток связался по радиотелефону с капитаном Гейсом, наблюдавшим за происходящим из кабины «Си-130»:
— Передай в Иерусалим... Скажи, что они сами вырвались из плена. Мы доставим их домой. Доклад о потерях немного позже.
— Понял, — ответил Гейс и вызвал Иерусалим.
* * *
Премьер-министр откинулся на спинку стула и вытер глаза. Из динамиков доносился голос Гейса. Премьер думал о том, как они, все, кто сидел сейчас в этом кабинете, сомневались и колебались. Но в конце сошлись в едином мнении, и это важнее всего. Сейчас его беспокоило, кто остался в живых и кто умер. Жив ли министр иностранных дел? Бернштейн? Текоа? Тамир? Шапир? Джабари? Ариф? Что с Бергом? Как Добкин?
И Хоснер. Великая загадка и проблема. Если он выжил, ему придется ответить на много вопросов. Премьер-министр открыл глаза и оглядел сидевших за столом:
— Герои, мученики, идиоты и трусы. Нам понадобится по меньшей мере месяц, чтобы разобраться, кто есть кто.
* * *
Капитан Ишмаэль Блох вел «Си-130» по дороге Багдад — Хиллах. На борту находились коммандос майора Арнона, пятнадцать эксгумированных и незахороненных тел с холма, включая тело Альперна, и еще одно изуродованное, которое нашли у реки. Коммандос наткнулись на ботинок Берга со спрятанным в ней блокнотом, и это помогло им быстрее завершить неприятную процедуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Министр схватил его за плечо:
— Давид! Я же сказал...
— Подождите!
«Конкорд» начал двигаться, разворачиваться вправо. Теперь его сносило к западному берегу. Впереди Беккер видел земляной причал Уммы. План заключался в том, чтобы достичь этого причала.
Самолет теперь не только сносило вниз, но и поворачивало. Вода наполняла лайнер быстрее. Беккер с такой силой сжал штурвал, что побелели костяшки пальцев. Поглядывая на приборную панель, он видел, что вслед за электрикой отказывает и гидравлика. Индикаторы мигали, элероны начали выпрямляться и вскоре снова заняли горизонтальное положение, напоминая плавники дохлой рыбы. Беккер выругался по-английски.
Тем не менее поворот произошел, и теперь все зависело от того, какая из сил — инерции или реки — возьмет верх.
Разумеется, движение в воде отличается от движения в воздухе, и вскоре «конкорд» опять занял положение наименьшего сопротивления, при котором его нос и хвост расположились параллельно течению. И все же они приблизились к берегу, и более сильное течение придало лайнеру немного дополнительной плавучести. У Беккера появилась надежда, что они дотянут до земляного выступа.
За спиной у него послышались радостные возгласы и аплодисменты. Беккер оглянулся и увидел вбежавшего в кабину Якова Лейбера.
— Что там такое?
— Коммандос! Они нас догнали! Плывут рядом.
Министр иностранных дел вопросительно посмотрел на Беккера:
— Наверное, стоит попытаться эвакуировать раненых.
— Всем оставаться на местах, — приказал Беккер. — Никаких перемещений. Стоит нам осесть на хвост еще на пять градусов, и нас унесет на середину реки.
Лейбер осторожно вышел из кабины и передал распоряжение командира. Все притихли.
Слева появился плот с майором Бартоком, который кричал что-то насчет эвакуации. Беккер покачал головой и жестом показал, что положение лайнера крайне неустойчивое.
Барток понимающе кивнул и поднял вверх большой палец.
До причала оставалось примерно сто пятьдесят метров, что составляло две длины «конкорда». По обе стороны от лайнера скользили примитивные лодки, гуфа, и Беккер мог видеть лица евреев, предки которых прожили здесь, на чужбине, многие сотни лет. Он вдруг почувствовал, что все испытания сейчас закончатся, что беды и несчастья остались позади. Беккер не знал, откуда взялось такое чувство, но впервые за последние дни им овладело полное спокойствие. Глядя через разбитое стекло на покрытую легкой рябью гладь реки, ощущая ветерок на влажном от пота лице, Беккер улыбнулся и вдруг заметил, как «конкорд» наклонился вправо. Возможно, это была оптическая иллюзия, вызванная игрой света. Возможно, их подхватило какое-то прибрежное течение.
Правое крыло «конкорда» скользнуло по берегу, прочерчивая широкую дугу, захватившую и несколько глинобитных лачуг. Самолет резко развернуло вправо, и он, продолжая движение, стал все сильнее крениться на левый борт.
Выдающаяся в реку земляная насыпь быстро приближалась. Стоявшие на ней люди, коммандос и солдаты, отступили назад и подались в стороны, но никто не ушел. Сначала в насыпь ткнулся обтекатель лайнера, похожий на древнеримский корабельный таран. Причал задрожал и рассыпался — древние глиняные кирпичи не выдержали удара. Прямо перед Беккером, на расстоянии менее метра, возникли чьи-то ботинки, «конкорд» медленно опустился, и Беккер почувствовал, как шасси, точнее, то, что осталось от него после спуска с холма, встало на грунт.
Люди облепили самолет со всех сторон. Он слышал, как они карабкаются на фюзеляж, ползут по крылу, открывают двери. Кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то обнимался. Все это Беккер воспринимал весьма смутно. Он и сам не знал, как оказался вдруг на причале, но помнил, что отдавал честь своему самолету, когда кто-то взял его за руку и увел с насыпи.
38
Мириам Бернштейн и Ариэль Вейцман вместе подошли к майору Бартоку, в растерянности стоявшему на пристани.
— Что с конференцией? — быстро спросил министр иностранных дел.
Майор улыбнулся и кивнул:
— В Нью-Йорке все еще ждут израильскую делегацию.
* * *
На борту «Си-130» кто-то из членов экипажа спросил Беккера, как они все это время обходились без воды.
— Конечно, было нелегко, — ответил Беккер. — Вы же видите, как люди хотят пить.
— Вижу, но скажите, почему все мужчины чисто выбриты?
— Выбриты? — Беккер провел ладонью по щеке. — Он заставил нас побриться.
* * *
Раввин Левин догнал майора Бартока на краю насыпи и безапелляционно потребовал, чтобы его немедленно отвезли к находящемуся на холме майору Арнону для эксгумации тел похороненных. Барток попытался уверить раввина, что в этом нет необходимости, потому что Арнон сделает все сам, но Левин не сдавался.
* * *
Деревня Умма никогда еще не видела, чтобы по ее кривой улочке шествовала такая процессия. Жители не только помогали нести носилки, но и подавали пищу и вино всем, кто этого желал. Слезы смешивались с радостными криками и проклятиями, люди пели и плясали. Откуда-то взялись скрипки, и их пронзительно-щемящие звуки разнеслись от причала до поселка, сопровождая вереницу бывших пассажиров «конкорда». Один старик протянул Мириам Бернштейн арфу.
Оставшиеся в живых еще не пришли в себя, и их сознание не переключилось с одной ситуации на другую. Все задавали им вопросы — коммандос, местные жители, летчики. Но еще больше вопросов они задавали сами себе.
Майор Барток связался по радиотелефону с капитаном Гейсом, наблюдавшим за происходящим из кабины «Си-130»:
— Передай в Иерусалим... Скажи, что они сами вырвались из плена. Мы доставим их домой. Доклад о потерях немного позже.
— Понял, — ответил Гейс и вызвал Иерусалим.
* * *
Премьер-министр откинулся на спинку стула и вытер глаза. Из динамиков доносился голос Гейса. Премьер думал о том, как они, все, кто сидел сейчас в этом кабинете, сомневались и колебались. Но в конце сошлись в едином мнении, и это важнее всего. Сейчас его беспокоило, кто остался в живых и кто умер. Жив ли министр иностранных дел? Бернштейн? Текоа? Тамир? Шапир? Джабари? Ариф? Что с Бергом? Как Добкин?
И Хоснер. Великая загадка и проблема. Если он выжил, ему придется ответить на много вопросов. Премьер-министр открыл глаза и оглядел сидевших за столом:
— Герои, мученики, идиоты и трусы. Нам понадобится по меньшей мере месяц, чтобы разобраться, кто есть кто.
* * *
Капитан Ишмаэль Блох вел «Си-130» по дороге Багдад — Хиллах. На борту находились коммандос майора Арнона, пятнадцать эксгумированных и незахороненных тел с холма, включая тело Альперна, и еще одно изуродованное, которое нашли у реки. Коммандос наткнулись на ботинок Берга со спрятанным в ней блокнотом, и это помогло им быстрее завершить неприятную процедуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126