Когда шоссе осталось позади, она поехала по проселочной дороге, подпевая радио и любуясь пейзажем. Эйвери страстно желала увидеть Джонаса, но при этом не собиралась торопиться. Ей хотелось, чтобы он прибыл раньше и нетерпеливо ждал, разведя огонь в большом камине… Она почти ничего не знала о его доме, но представляла себе убежище Джонаса старым и уютным, с балками на потолке и, возможно, даже с пологом на четырех столбиках над кроватью.
При мысли о постели возбуждение Эйвери усилилось, и она прибавила скорость. Но по мере того, как она приближалась к цели, ее брови невольно поднимались от удивления. Дом возле озера скорее напоминал сарай. Но это был именно он, поскольку у входа стоял Джонас с сияющим лицом.
В тот момент, как Эйвери выключила двигатель, он вытащил женщину из машины, и, прежде чем она успела сказать хоть слово, его губы оказались на ее губах.
— Ты опоздала.
— Я хотела, чтобы ты приехал первым и нетерпеливо ждал меня, — сказала она, отдышавшись, и поцеловала его в ответ.
— Твое желание исполнено, — простонал Мерсер и снова прикоснулся к ее губам. — Давай-ка войдем в дом и пообедаем.
— Сперва я хочу осмотреть твое знаменитое убежище.
— Это не займет много времени.
Он взял ее вельветовую куртку и улыбнулся, заметив выражение лица Эйвери, когда она переступила порог. Главная комната, которая, по всей видимости, занимала большую часть первого этажа, была обставлена весьма своеобразно. На окнах висели простые льняные занавески. Такая же ткань накрывала пару больших диванов. Вместо уютного камина, существовавшего лишь в ее воображении, в стене имелась квадратная ниша, где на груде камней танцевало искусственное пламя. По бокам стояли два деревянных буфета, а над очагом красовался барельеф, изображавший древнегреческих всадников. На боковом столике лежал старинный бронзовый шлем.
Эйвери с удивлением повернулась к Джонасу.
— Это твой личный вкус или работа дизайнера?
— Я все делал сам, — заверил он Эйвери и повел ее по винтовой лестнице в просторную спальню. Но вместо кровати с пологом Эйвери увидела современную постель, по обе стороны от нее располагались лампы, у противоположной стены стоял телевизор.
— Вон те двери ведут в комнату для переодевания и в ванную, но здесь только одна кровать. — Джонас поставил ее сумку на пол. — Если тебе не очень нравится идея разделить ее со мной, я могу устроиться на диване внизу.
— Ты храпишь?
— Не знаю. А ты?
— Я тоже не знаю.
Эйвери молча посмотрела на Джонаса, а затем снова оказалась в его объятиях. Они целовались с внезапной, отчаянной страстью, одновременно спеша раздеть друг друга. Джонас упал на постель, увлекая Эйвери за собой. Его губы и язык прошлись по ее соскам, и от этих ласк она в неистовстве забилась на постели. Ее рука притянула его еще ближе, что ускорило развязку.
Спустя долгое время Джонас произнес:
— Я тебе солгал.
Эйвери подняла голову с его плеча и сонно улыбнулась, глядя ему в глаза.
— Насчет чего?
— Я сказал, что не затащу тебя в постель в тот момент, когда ты переступишь порог дома.
— А я разве жалуюсь? — Она оперлась на локоть и откинула упрямые кудри с лица. — Джонас, я тут подумала кое о чем.
— О чем?
— Ты что-то такое говорил — довольно давно — об обеде. Но где же кухня?
— Дверь под лестницей.
— Я была слишком поражена интерьером, чтобы ее заметить.
Кухня оказалась очень простой, но в ней было достаточно места для стола, накрытого к обеду, рядом со стеклянной дверью, ведущей в сад.
— Ты посиди, а я все приготовлю. Еда очень простая, — предупредил Джонас.
Эйвери была счастлива ему повиноваться. Она с удовольствием наблюдала за тем, как он поставил корзинку с хлебом и блюдо с сыром на стол. Затем Джонас наполнил тарелки горячим супом и сел рядом, улыбнувшись, когда она нетерпеливо схватила кусок хлеба.
— Я просто умираю от голода, — попыталась оправдаться Эйвери.
— Тебе нужно набраться сил, так что ешь, — приказал он. — Предупреждаю — в эти выходные тебе понадобится вся твоя энергия.
Эйвери подняла бровь, прихлебывая суп.
— А что, в программе поход на десять миль?
— Ничего столь утомительного. После обеда предлагаю небольшую прогулку, поскольку погода прекрасная, затем чай у телевизора. Не в постели, добавил он, словно прочитав ее мысли. — Телевизор спрятан в одном из буфетов около камина.
После обеда они побродили по окрестностям и без перерыва разговаривали, обсуждая новости.
Джонас показал ей большой дом, крыша которого виднелась среди деревьев.
— Имение моего землевладельца, — сказал он. Хозяин позволил мне приобрести тот неказистый домик с условием, что внутри я могу менять все, что захочу, но при этом сохраню внешний вид. И еще я должен буду вернуть ему дом, когда захочу от него избавиться.
— И ты это сделаешь?
— Ну, в данный момент не собираюсь. Я только-только привел все в порядок. — Джонас пожал плечами и взял женщину за руку. — Однако когда-нибудь придется с ним расстаться. Это не самое подходящее место для детей.
Эйвери уставилась на него, и он рассмеялся:
— Нет, сейчас у меня нет маленьких Мерсеров, но в будущем я хочу обзавестись семьей.
Она начала замерзать, когда заходящее солнце утонуло в облаке.
— Я мечтаю о чае. Кстати, забыла спросить об ужине. Готовить придется мне?
Джонас победно улыбнулся:
— Все куплено по дороге. Когда я сказал маме, что еду не один, она напомнила, что здесь нет телефона, по которому можно заказать еду.
— Она знает, что ты отправился с особой женского пола? — пытливо спросила Эйвери.
— Я сам ей сказал. За исключением постоянных намеков на внучат, мама спокойно относится к моим женщинам — возможно, потому, что ни одну из них я не привозил домой для знакомства с ней.
— А их было много? — не удержалась она.
— Количество не имеет значения, поскольку мои чувства не были вовлечены ни разу. А твои?
— В известной степени — да, — неохотно призналась она.
— Моррел?
Эйвери кивнула.
— А до него, когда я только начала работать в Сити, в моей жизни появился человек по имени Ричард Меннерс, но ненадолго, — добавила женщина.
— Похоже, ты замерзла, дорогая, — сказал он, когда они вошли. — Садись у камина, а я принесу чай.
Эйвери благодарно улыбнулась, сбросила обувь и свернулась калачиком на диване, желая, чтобы Джонас больше не упоминал о своих любовницах и не расспрашивал о ее личной жизни. Она не позволит этой теме испортить время, проведенное с ним.
— Что за грустный взгляд? — спросил Джонас, ставя поднос.
Эйвери опустила ноги на пол.
— А ты быстро.
— Приготовление чая — не самый главный мой талант, — заверил он, предлагая тарелку с бисквитами.
— Я, пожалуй, ограничусь чаем, — с улыбкой отказалась она.
— Неужели мои слова о предыдущих романах лишили тебя аппетита?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31