В меня стреляли, опалили огнем, подрали когтями, двинули по башке и в довершение всего топили.
Я проплелся в спальню, завел будильник на два часа пополудни и рухнул в постель. Это показалось мне прямо-таки непристойным блаженством.
Разумеется, продлилось оно недолго.
Зазвонил телефон. Я всерьез подумал, не зашвырнуть ли мне его на околоземную орбиту – пусть болтается там в обществе астероида Дрезден. Потом доплелся до стола и снял трубку.
– Чего? – прорычал я в микрофон.
– А? Э… – произнес немного беспокойно голос на том конце провода. – Это Уолдо Баттерс. Я хотел поговорить с Гарри Дрезденом.
Я несколько убавил резкости.
– А. Привет.
– Я вас не разбудил случайно?
– Немного.
– Блин, виноват. Слушайте, тут у нас происходит нечто странное, и мне показалось, стоит спросить у вас кое-что.
– Валяйте.
– М-м… односложный ответ – верный признак нехватки сна.
– Угу.
– Тем более если он сводится к междометиям. Ладно, у меня тоже мало времени. – Баттерс кашлянул. – Микробы исчезли.
– Микробы? – тупо переспросил я.
– Ну, в образцах, которые я взял из тела. Я все анализы проделал заново для большей уверенности, и больше половины из них дали отрицательный результат. Ничего. Полный ноль.
– Угм, – произнес я.
– Ладно. Хотите по-неандартальски, будь по-вашему. Куда делись микробы?
– Рассвет, – пробормотал я. – Пух-х…
В голосе Баттерса прозвучало некоторое удивление.
– Микробы-вампиры?
– Ну, не то чтобы вампиры… – пробормотал я. Шестеренки у меня в голове наконец-то начали цепляться друг за друга. – Не микробы-вампиры. Конструкты. Видите ли, с рассветом практически весь магический мир сходит на нет. Большая часть заклятий не выдерживает и одного рассвета. А уж чтобы они продержались два или три, надо очень сильно постараться.
– Волшебные микробы? – спросил Баттерс. – Вы хотите сказать, я имел дело с волшебными микробами?
– Волшебные, волшебные, – подтвердил я. – Кто-то вызвал их на свет Божий с помощью магии.
– Что, с помощью настоящего волшебного заклинания?
– Ну, обыкновенно заклинания, имеющие целью навредить кому-либо, называются проклятиями. Думаю, к завтрашнему утру исчезнут и те образцы, что еще остались.
– Как вы считаете, они пока заразны?
– Исходите из того, что да. Они ничем не хуже настоящих до тех пор, пока не иссякнет поддерживающая их энергия.
– Господи. Вы ведь серьезно? Это все на самом деле?
– Ну да.
– Скажите, а есть какая-нибудь книга на этот счет? Типа учебник?
На этот раз я почти улыбнулся.
– Только я. Что-нибудь еще?
– Да почти все уже. Я обследовал тело на предмет частиц чужой ткани. Ничего. Порезы на теле нанесены либо хирургическим скальпелем, либо каким-то другим небольшим, очень острым лезвием. Возможно, макетным ножом.
– Угу. Я уже видел такие порезы.
– Вот это как раз самое интересное. Совершенно очевидно, что руки и голова отсечены тем же самым лезвием. Срезы чище, чем удается хирургу в операционной. Три чистых среза. И еще – лезвие было горячим и прижгло разрезанные ткани. Вот и вопрос: что за орудие может резать так чисто и в то же время разрубать кость, а?
– Меч?
– Если меч, то чертовски острый.
– Ну, насколько мне известно, такие бывают. А что с опознанием трупа?
– Ничего. Жаль.
– Да ладно…
– Вам дать знать, если что-нибудь изменится?
– Угу. Или в случае, если к вам попадет кто-нибудь вроде этого парня.
– Боже сохрани. Обязательно. Выяснили что-нибудь про эту татуировку?
– Это называется Глаз Тота, – сказал я. – Но я пока еще не знаю, кто здесь увлекается такими. Да, позвоните Мёрфи. Ей стоит знать про ваши образцы.
– Уже позвонил. Это она сказала мне поставить вас в известность. Мне кажется, она тоже собиралась ложиться. Как думаете, она обрадуется, если я разбужу ее, чтобы она поговорила с вами?
– Не… нет, – пробормотал я, с трудом сдерживая зевок. – Это может подождать. Спасибо, что позвонили, Баттерс.
– Никаких проблем, – заверил он меня. – Сон – это бог. Продолжайте молиться.
Я хмыкнул, положил трубку и не успел сделать и двух шагов к кровати, как в дверь постучали.
– Нет, мне решительно необходим перед дверью люк-ловушка, – заявил я Мистеру. – Нажимаешь кнопку, и всякие разные с воплем летят вниз. Ну, не насмерть – пусть в какую-нибудь грязь хлопнутся.
Мистер был слишком благороден, чтобы удостоить подобную ерунду ответом, поэтому я приоткрыл дверь на щелочку и выглянул, держа руку поближе к своему арсеналу.
Сьюзен стояла, склонив голову набок и чуть улыбаясь. На ней были джинсы, выцветшая футболка, тяжелая серая шерстяная куртка и солнцезащитные очки.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – отозвался я.
– Знаешь, трудно сказать наверняка, глядя из-за двери, но глаза у тебя изрядно красные. Ты хоть спать сегодня ложился?
– Спать? О чем это ты таком говоришь?
Сьюзен вздохнула и покачала головой.
– Ты не против, если я зайду?
Я сделал шаг назад и отворил дверь шире.
– Без проблем.
Сьюзен вошла и скрестила руки на груди.
– У тебя зимой такая холодрыга…
У меня имелись кое-какие соображения насчет того, как согреться, но озвучивать их я не стал. Возможно, я просто боялся увидеть ее реакцию. Еще я вспомнил, что говорила мне Мёрфи относительно беседы. Я взял несколько поленьев и подбросил их в огонь.
– Чаю или чего такого хочешь?
Она мотнула головой:
– Нет.
Сьюзен никогда не отказывалась от чашки горячего чая. Как я ни старался, мне не удалось скрыть горечи в голосе:
– Ну да, заход на помойку. Выбросила и пошла дальше…
– Гарри, это несправедливо, – возразила Сьюзен. Я уловил в ее голосе боль – едва ощутимую, но все же боль. Я с ожесточением потыкал в камин кочергой, подняв облачко искр, хотя новые поленья и без того занялись хорошо. – Ты же знаешь, это каждому тяжело.
Губы мои шевелились сами собой, не спросившись у мозга. У сердца – возможно, но не у мозга. Я оглянулся на нее через плечо.
– Насколько я понимаю, за исключением мистера Посредственность.
Брови ее удивленно поползли вверх.
– Ты это про Мартина?
– А что, разве не в этом дело? – Искра, вылетев из камина, опустилась мне на руку. Я взвыл и стряхнул ее. Потом прикрыл огонь тяжелой металлической решеткой и отставил кочергу. – И прежде, чем ты скажешь что-нибудь еще… я и сам, черт подери, знаю, что веду себя как псих. И как собственник. Я понимаю, что мы расстались еще прежде, чем ты уехала. Больше года уже прошло, и тебе это тоже нелегко далось. С твоей стороны совершенно естественно найти себе другого. Так что с моейстороны глупое ребячество расстраиваться по этому поводу… ну и пусть.
– Гарри… – начала она.
– И ведь ты тоже наверняка думала об этом, – продолжал я. Умом я понимал, что пора бы остановиться, но слова сами срывались с языка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Я проплелся в спальню, завел будильник на два часа пополудни и рухнул в постель. Это показалось мне прямо-таки непристойным блаженством.
Разумеется, продлилось оно недолго.
Зазвонил телефон. Я всерьез подумал, не зашвырнуть ли мне его на околоземную орбиту – пусть болтается там в обществе астероида Дрезден. Потом доплелся до стола и снял трубку.
– Чего? – прорычал я в микрофон.
– А? Э… – произнес немного беспокойно голос на том конце провода. – Это Уолдо Баттерс. Я хотел поговорить с Гарри Дрезденом.
Я несколько убавил резкости.
– А. Привет.
– Я вас не разбудил случайно?
– Немного.
– Блин, виноват. Слушайте, тут у нас происходит нечто странное, и мне показалось, стоит спросить у вас кое-что.
– Валяйте.
– М-м… односложный ответ – верный признак нехватки сна.
– Угу.
– Тем более если он сводится к междометиям. Ладно, у меня тоже мало времени. – Баттерс кашлянул. – Микробы исчезли.
– Микробы? – тупо переспросил я.
– Ну, в образцах, которые я взял из тела. Я все анализы проделал заново для большей уверенности, и больше половины из них дали отрицательный результат. Ничего. Полный ноль.
– Угм, – произнес я.
– Ладно. Хотите по-неандартальски, будь по-вашему. Куда делись микробы?
– Рассвет, – пробормотал я. – Пух-х…
В голосе Баттерса прозвучало некоторое удивление.
– Микробы-вампиры?
– Ну, не то чтобы вампиры… – пробормотал я. Шестеренки у меня в голове наконец-то начали цепляться друг за друга. – Не микробы-вампиры. Конструкты. Видите ли, с рассветом практически весь магический мир сходит на нет. Большая часть заклятий не выдерживает и одного рассвета. А уж чтобы они продержались два или три, надо очень сильно постараться.
– Волшебные микробы? – спросил Баттерс. – Вы хотите сказать, я имел дело с волшебными микробами?
– Волшебные, волшебные, – подтвердил я. – Кто-то вызвал их на свет Божий с помощью магии.
– Что, с помощью настоящего волшебного заклинания?
– Ну, обыкновенно заклинания, имеющие целью навредить кому-либо, называются проклятиями. Думаю, к завтрашнему утру исчезнут и те образцы, что еще остались.
– Как вы считаете, они пока заразны?
– Исходите из того, что да. Они ничем не хуже настоящих до тех пор, пока не иссякнет поддерживающая их энергия.
– Господи. Вы ведь серьезно? Это все на самом деле?
– Ну да.
– Скажите, а есть какая-нибудь книга на этот счет? Типа учебник?
На этот раз я почти улыбнулся.
– Только я. Что-нибудь еще?
– Да почти все уже. Я обследовал тело на предмет частиц чужой ткани. Ничего. Порезы на теле нанесены либо хирургическим скальпелем, либо каким-то другим небольшим, очень острым лезвием. Возможно, макетным ножом.
– Угу. Я уже видел такие порезы.
– Вот это как раз самое интересное. Совершенно очевидно, что руки и голова отсечены тем же самым лезвием. Срезы чище, чем удается хирургу в операционной. Три чистых среза. И еще – лезвие было горячим и прижгло разрезанные ткани. Вот и вопрос: что за орудие может резать так чисто и в то же время разрубать кость, а?
– Меч?
– Если меч, то чертовски острый.
– Ну, насколько мне известно, такие бывают. А что с опознанием трупа?
– Ничего. Жаль.
– Да ладно…
– Вам дать знать, если что-нибудь изменится?
– Угу. Или в случае, если к вам попадет кто-нибудь вроде этого парня.
– Боже сохрани. Обязательно. Выяснили что-нибудь про эту татуировку?
– Это называется Глаз Тота, – сказал я. – Но я пока еще не знаю, кто здесь увлекается такими. Да, позвоните Мёрфи. Ей стоит знать про ваши образцы.
– Уже позвонил. Это она сказала мне поставить вас в известность. Мне кажется, она тоже собиралась ложиться. Как думаете, она обрадуется, если я разбужу ее, чтобы она поговорила с вами?
– Не… нет, – пробормотал я, с трудом сдерживая зевок. – Это может подождать. Спасибо, что позвонили, Баттерс.
– Никаких проблем, – заверил он меня. – Сон – это бог. Продолжайте молиться.
Я хмыкнул, положил трубку и не успел сделать и двух шагов к кровати, как в дверь постучали.
– Нет, мне решительно необходим перед дверью люк-ловушка, – заявил я Мистеру. – Нажимаешь кнопку, и всякие разные с воплем летят вниз. Ну, не насмерть – пусть в какую-нибудь грязь хлопнутся.
Мистер был слишком благороден, чтобы удостоить подобную ерунду ответом, поэтому я приоткрыл дверь на щелочку и выглянул, держа руку поближе к своему арсеналу.
Сьюзен стояла, склонив голову набок и чуть улыбаясь. На ней были джинсы, выцветшая футболка, тяжелая серая шерстяная куртка и солнцезащитные очки.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – отозвался я.
– Знаешь, трудно сказать наверняка, глядя из-за двери, но глаза у тебя изрядно красные. Ты хоть спать сегодня ложился?
– Спать? О чем это ты таком говоришь?
Сьюзен вздохнула и покачала головой.
– Ты не против, если я зайду?
Я сделал шаг назад и отворил дверь шире.
– Без проблем.
Сьюзен вошла и скрестила руки на груди.
– У тебя зимой такая холодрыга…
У меня имелись кое-какие соображения насчет того, как согреться, но озвучивать их я не стал. Возможно, я просто боялся увидеть ее реакцию. Еще я вспомнил, что говорила мне Мёрфи относительно беседы. Я взял несколько поленьев и подбросил их в огонь.
– Чаю или чего такого хочешь?
Она мотнула головой:
– Нет.
Сьюзен никогда не отказывалась от чашки горячего чая. Как я ни старался, мне не удалось скрыть горечи в голосе:
– Ну да, заход на помойку. Выбросила и пошла дальше…
– Гарри, это несправедливо, – возразила Сьюзен. Я уловил в ее голосе боль – едва ощутимую, но все же боль. Я с ожесточением потыкал в камин кочергой, подняв облачко искр, хотя новые поленья и без того занялись хорошо. – Ты же знаешь, это каждому тяжело.
Губы мои шевелились сами собой, не спросившись у мозга. У сердца – возможно, но не у мозга. Я оглянулся на нее через плечо.
– Насколько я понимаю, за исключением мистера Посредственность.
Брови ее удивленно поползли вверх.
– Ты это про Мартина?
– А что, разве не в этом дело? – Искра, вылетев из камина, опустилась мне на руку. Я взвыл и стряхнул ее. Потом прикрыл огонь тяжелой металлической решеткой и отставил кочергу. – И прежде, чем ты скажешь что-нибудь еще… я и сам, черт подери, знаю, что веду себя как псих. И как собственник. Я понимаю, что мы расстались еще прежде, чем ты уехала. Больше года уже прошло, и тебе это тоже нелегко далось. С твоей стороны совершенно естественно найти себе другого. Так что с моейстороны глупое ребячество расстраиваться по этому поводу… ну и пусть.
– Гарри… – начала она.
– И ведь ты тоже наверняка думала об этом, – продолжал я. Умом я понимал, что пора бы остановиться, но слова сами срывались с языка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92