.. Тем более что молодым
умер... Все больше о девушках... Делия и т. д. ...Или - Проперцием...
Тоже, главным образом, про Цинтию... Кто вас теперь вообще, братцы,
помнит ...А еще лучше - Сенекой... Тем более что - самоубийца...
Замечательная эта у него строчка про ссылку, когда он еще на острове
этом своем - Корсика, что ли? - околачивался:
Здесь, где изгнанник живет вместе с изгнаньем своим...
Очень к местным условиям подходит... Ах, душка Публий, знал бы ты
римских поэтов... Меньше бы нервничал. И снотворное тоже бы просто
так отдал без торговли... как стоик. Не пришлось бы, зараза,
вкалывать тут, как ишаку. И сечка бы функционировала нормально, и
крокодильчики или там клубок змей - живы-здоровы. А так - что? Луций
Анней Сенека, даром что самоубился, должен канать вниз со скоростью
500 км в час... То есть делая почти 130 метров в секунду... И то же
самое - Лукан, Марк Анней Лукан, автор "Фарсалии"... отчасти,
конечно, потому, что Сенеки - племянник... и, конечно, потому что
тоже самоубился, хотя и молодым... то есть сам вскрыл вены, чтоб
Нерон не зарезал... Ничего это, между прочим, у него про вены эти
самые:
...Никогда столь широкой дорогой не изливалася жизнь...
бррр, конечно, но - здорово. Хорошие были в Риме авторы. Тяжелые
только... Вот и ворочай их теперь только потому, что невежда и варвар
считается, тем не менее, римским гражданином, и Тибериева реформа
распространяется на него тоже, со всеми вытекающими отсюда
последствиями, включая снотворное. Пережитки республики все-таки...
Ведь ни строчки из Марциала не знает, ни Ювенала, ни Персия - а туда
же: снотворное принимает... Ведь никакой душевной деятельности: одно
пищеварение - а вот поди ж ты, - подай ему барбитурат кальция, и все!
Демократия... И через это такие ребята (жест в сторону бюстов) носы и
уши теряют!.. Эх! выпить, что ли. (Направляется к амфоре.) Посошок на
дорожку. "Пьяной горечью Фалерна / Чашу мне наполни, _малчик_..."
(Отходит, наполнив стакан, в сторону.) Ну-с, классики. Отрубленные
головы цивилизации... Властители умов. Сколько раз литературу
обвиняли в том, что она облегчает бегство от действительности! Самое
время воспринять упреки буквально. Пора спуститься с облаков
(распахивает дверцу мусоропровода) на землю. От звезд, так сказать,
восвояси к терниям. В Тибра, точнее, мутные воды. Как сказано у
поэта...
С этими словами Туллий принимается спихивать один за другим бюсты
классиков в отверстие мусоропровода. В камере остаются только два
бюста - Овидия и Горация. Туллий запихивает в мусоропровод матрац,
подушки и, пятясь раком, сам пролезает в отверстие.
Т у л л и Й (обращаясь к оставшимся бюстам). Вас все-таки жалко.
Ты же, небось (похлопывает по темени Горация), еще и обжиться тут не
успел. А ты (к Овидию) ...как это там... Hек сине те, нек текум
вивере поссум. Ни с тобой, ни без тебя жить невозможно... Что да, то
да. (С этими словами Туллий зажимает нос и исчезает в мусоропроводе.)
Занавес. Конец II акта.
III акт
Та же камера. Раннее утро. Солнечные лучи окрашивают потолок,
проникая сюда как бы снизу. Громкое пение канарейки; оно и будит П у
б л и я.
П у б л и й (потягиваясь). У-ли-тититююююю, ули-тити-тюююю,
тююю... Тибулл, Катулл, Проперций... Тююю, тююю... Запела-таки,
сучка... слышь, Туллий... а?.. спит еще... О-о! (Садится на постели,
держась за голову.) О-о, барбитураты эти... дают себя знать... Кофе,
значит. (Бессознательным жестом прожимает ладонь к пульту, где
вспыхивает имя, номер камеры и слово "Заказ"; столь же машинально
Публий нажимает кнопку - в ответ вспыхивает "Кофе"; рука безжизненно
падает, и раздается характерный шум заваривающей "экспресс"-машины, и
в зале разносится запах кофе.) ...Ули-тити-тюю... А ничего себе,
между прочим стоит, а!.. Сколько же в тебе сантиметров, красавец,
будет?.. Ууууууу... моща-а-а... у-у-у-, щас бы я... как говорил - кто
же? Нерон или Клавдий - в общем, из древних: Не верь -ую поутру
стоячему: он не е-ать, он ссать просит. Ыыы-эххх-што ты!..
Публий откидывает полог и спускает ноги с кровати на пол.
Некоторое время он так и сидит, потом встает и направляется к
туалету; те же самые звуки, что мы слышали в конце предыдущего акта.
Выходит из туалета, возвращается в свой альков, садится, наливает
себе кофе, встает, подходит к окну, потягивается, делает первый
глоток, достает сигарету, закуривает.
День-то какой, ликторы-преторы! Тибр извивается, горы синеют.
Рим, сука, весь как на ладони. Пинии шумят - каждую иголочку видно.
Фонтаны сверкают, как люстры хрустальные... Всю Империю, можно
сказать, видать: от Иудеи до Кастрикума... Принцепсом себя
чувствуешь... Хотя, конечно, может это только нам... так...
показывают... А, Туллий, как ты думаешь!.. Спит, зараза... Такой день
пропускает... Наверно, все же в прямой трансляции... Но даже если и в
записи... Потому, видать, и записали, что лучше не бывает... (Пьет
кофе.) Туллий, эй, Туллий! Вставай, сколько валяться можно... День-то
какой'.. Эй, Туллий!
Публий оборачивается и только тут замечает что-то неладное:
отсутствие бюстов и общий беспорядок в алькове Туллия.
Туллий!!! (Кидается к алькову.) Туллий, где ты1?1? Туллий!!!
Туллий!!! (С тревогой, переходящей в ужас понимания, что Туллий
исчез.) Туллий, ты где? (Кидается в туалет, из которого - сознает на
бегу - только что сам вышел; заглядывает под кровать, ищет везде, где
человеческое тело могло бы спрятаться.) ...И классики... (Мечется по
сцене; целая пантомима, состоящая из бессмысленных, но общих в своей
отчаянности порывов: нюхает исподнее, быстро перелистывает валяющийся
томик, включает и выключает лампу, ощупывает стекло окна и т.п.)
Туллий! Как же так. И Овидий. Овидий и Гораций. Пятнадцать минус два.
Равняется тринадцати. Несчастливое число. Так я и знал. Что? Знал -
что? Чисел больше нет. При чем тут числа! При чем тут числа! Туллия
нет. Такой день пропускает. Что же я буду - с кем же я буду? Я же с
ума сойду! На кого же ты меня, зараза, покинуууул. На кого же (падает
на колени) ты меня оставил, а, (широко раскрывая рот) а?-а?- а? Вот
оно, надвигается на меня, вот оно, вот оно - Время-я-а-а-а. (Глаза
полные ужаса, пятится в глубину сцены.) Больше же ничего-ооо
не-есеет... (Пауза; спокойным тоном.) С другой стороны, кого-нибудь,
конечно, подселят. Свято место пусто не бывает. И лучше бы
молоденького... Ведь подселят. Не могут не подселить. Независимо от
либералов сенатских. Ведь площадь пропадает. В конце концов, восемь
квадратных метров на брата положено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
умер... Все больше о девушках... Делия и т. д. ...Или - Проперцием...
Тоже, главным образом, про Цинтию... Кто вас теперь вообще, братцы,
помнит ...А еще лучше - Сенекой... Тем более что - самоубийца...
Замечательная эта у него строчка про ссылку, когда он еще на острове
этом своем - Корсика, что ли? - околачивался:
Здесь, где изгнанник живет вместе с изгнаньем своим...
Очень к местным условиям подходит... Ах, душка Публий, знал бы ты
римских поэтов... Меньше бы нервничал. И снотворное тоже бы просто
так отдал без торговли... как стоик. Не пришлось бы, зараза,
вкалывать тут, как ишаку. И сечка бы функционировала нормально, и
крокодильчики или там клубок змей - живы-здоровы. А так - что? Луций
Анней Сенека, даром что самоубился, должен канать вниз со скоростью
500 км в час... То есть делая почти 130 метров в секунду... И то же
самое - Лукан, Марк Анней Лукан, автор "Фарсалии"... отчасти,
конечно, потому, что Сенеки - племянник... и, конечно, потому что
тоже самоубился, хотя и молодым... то есть сам вскрыл вены, чтоб
Нерон не зарезал... Ничего это, между прочим, у него про вены эти
самые:
...Никогда столь широкой дорогой не изливалася жизнь...
бррр, конечно, но - здорово. Хорошие были в Риме авторы. Тяжелые
только... Вот и ворочай их теперь только потому, что невежда и варвар
считается, тем не менее, римским гражданином, и Тибериева реформа
распространяется на него тоже, со всеми вытекающими отсюда
последствиями, включая снотворное. Пережитки республики все-таки...
Ведь ни строчки из Марциала не знает, ни Ювенала, ни Персия - а туда
же: снотворное принимает... Ведь никакой душевной деятельности: одно
пищеварение - а вот поди ж ты, - подай ему барбитурат кальция, и все!
Демократия... И через это такие ребята (жест в сторону бюстов) носы и
уши теряют!.. Эх! выпить, что ли. (Направляется к амфоре.) Посошок на
дорожку. "Пьяной горечью Фалерна / Чашу мне наполни, _малчик_..."
(Отходит, наполнив стакан, в сторону.) Ну-с, классики. Отрубленные
головы цивилизации... Властители умов. Сколько раз литературу
обвиняли в том, что она облегчает бегство от действительности! Самое
время воспринять упреки буквально. Пора спуститься с облаков
(распахивает дверцу мусоропровода) на землю. От звезд, так сказать,
восвояси к терниям. В Тибра, точнее, мутные воды. Как сказано у
поэта...
С этими словами Туллий принимается спихивать один за другим бюсты
классиков в отверстие мусоропровода. В камере остаются только два
бюста - Овидия и Горация. Туллий запихивает в мусоропровод матрац,
подушки и, пятясь раком, сам пролезает в отверстие.
Т у л л и Й (обращаясь к оставшимся бюстам). Вас все-таки жалко.
Ты же, небось (похлопывает по темени Горация), еще и обжиться тут не
успел. А ты (к Овидию) ...как это там... Hек сине те, нек текум
вивере поссум. Ни с тобой, ни без тебя жить невозможно... Что да, то
да. (С этими словами Туллий зажимает нос и исчезает в мусоропроводе.)
Занавес. Конец II акта.
III акт
Та же камера. Раннее утро. Солнечные лучи окрашивают потолок,
проникая сюда как бы снизу. Громкое пение канарейки; оно и будит П у
б л и я.
П у б л и й (потягиваясь). У-ли-тититююююю, ули-тити-тюююю,
тююю... Тибулл, Катулл, Проперций... Тююю, тююю... Запела-таки,
сучка... слышь, Туллий... а?.. спит еще... О-о! (Садится на постели,
держась за голову.) О-о, барбитураты эти... дают себя знать... Кофе,
значит. (Бессознательным жестом прожимает ладонь к пульту, где
вспыхивает имя, номер камеры и слово "Заказ"; столь же машинально
Публий нажимает кнопку - в ответ вспыхивает "Кофе"; рука безжизненно
падает, и раздается характерный шум заваривающей "экспресс"-машины, и
в зале разносится запах кофе.) ...Ули-тити-тюю... А ничего себе,
между прочим стоит, а!.. Сколько же в тебе сантиметров, красавец,
будет?.. Ууууууу... моща-а-а... у-у-у-, щас бы я... как говорил - кто
же? Нерон или Клавдий - в общем, из древних: Не верь -ую поутру
стоячему: он не е-ать, он ссать просит. Ыыы-эххх-што ты!..
Публий откидывает полог и спускает ноги с кровати на пол.
Некоторое время он так и сидит, потом встает и направляется к
туалету; те же самые звуки, что мы слышали в конце предыдущего акта.
Выходит из туалета, возвращается в свой альков, садится, наливает
себе кофе, встает, подходит к окну, потягивается, делает первый
глоток, достает сигарету, закуривает.
День-то какой, ликторы-преторы! Тибр извивается, горы синеют.
Рим, сука, весь как на ладони. Пинии шумят - каждую иголочку видно.
Фонтаны сверкают, как люстры хрустальные... Всю Империю, можно
сказать, видать: от Иудеи до Кастрикума... Принцепсом себя
чувствуешь... Хотя, конечно, может это только нам... так...
показывают... А, Туллий, как ты думаешь!.. Спит, зараза... Такой день
пропускает... Наверно, все же в прямой трансляции... Но даже если и в
записи... Потому, видать, и записали, что лучше не бывает... (Пьет
кофе.) Туллий, эй, Туллий! Вставай, сколько валяться можно... День-то
какой'.. Эй, Туллий!
Публий оборачивается и только тут замечает что-то неладное:
отсутствие бюстов и общий беспорядок в алькове Туллия.
Туллий!!! (Кидается к алькову.) Туллий, где ты1?1? Туллий!!!
Туллий!!! (С тревогой, переходящей в ужас понимания, что Туллий
исчез.) Туллий, ты где? (Кидается в туалет, из которого - сознает на
бегу - только что сам вышел; заглядывает под кровать, ищет везде, где
человеческое тело могло бы спрятаться.) ...И классики... (Мечется по
сцене; целая пантомима, состоящая из бессмысленных, но общих в своей
отчаянности порывов: нюхает исподнее, быстро перелистывает валяющийся
томик, включает и выключает лампу, ощупывает стекло окна и т.п.)
Туллий! Как же так. И Овидий. Овидий и Гораций. Пятнадцать минус два.
Равняется тринадцати. Несчастливое число. Так я и знал. Что? Знал -
что? Чисел больше нет. При чем тут числа! При чем тут числа! Туллия
нет. Такой день пропускает. Что же я буду - с кем же я буду? Я же с
ума сойду! На кого же ты меня, зараза, покинуууул. На кого же (падает
на колени) ты меня оставил, а, (широко раскрывая рот) а?-а?- а? Вот
оно, надвигается на меня, вот оно, вот оно - Время-я-а-а-а. (Глаза
полные ужаса, пятится в глубину сцены.) Больше же ничего-ооо
не-есеет... (Пауза; спокойным тоном.) С другой стороны, кого-нибудь,
конечно, подселят. Свято место пусто не бывает. И лучше бы
молоденького... Ведь подселят. Не могут не подселить. Независимо от
либералов сенатских. Ведь площадь пропадает. В конце концов, восемь
квадратных метров на брата положено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19