виновные будут наказаны тяжелым штрафом.
Чиновник обратился к Моисею.
— Какую должность занимали вы в то время?
— Сановник египетского двора и мастер на строительстве Пи-Рамзеса. В частности, я руководил еврейскими каменщиками.
— По моим документам, все были этим довольны. Вы были другом Фараона, ведь так?
— Точно.
— Учеба в Мемфисе, первый официальный пост — в гареме Мэр-Ур, старший мастер в Карнаке, мастер в Пи-Рамзесе... Блестящая карьера, которая только что начиналась. Жертва, Сари, проделал обратный путь. Он, бывший воспитатель Рамзеса, надеялся стать главой школы в Мемфисе, но был назначен на незначительную должность. Вы знали о причинах этой неудачи?
— У меня было свое мнение.
— Можно его узнать?
— Сари подлый человек, честолюбивый и жадный. Мою руку направила судьба.
Амени попросил слова у жреца.
— Я хочу внести некоторые уточнения: Сари участвовал в заговоре против Рамзеса. Так как он был мужем его сестры, царь выказал милость и заговорщик избежал сурового наказания.
Многие придворные были удивлены.
— Пусть предстанет перед судом госпожа Долент, — приказал жрец.
Не скрывая своего волнения, приблизилась величавая брюнетка.
— Вы подтверждаете слова Моисея и Амени?
Долент опустила голову.
— Они мягки, слишком мягки... Мой муж стал чудовищем. Когда он понял, что его карьера окончательно загублена, он начал питать сильную ненависть к подчиненным, проявляя по отношению к ним беспощадную жестокость. В течение последних месяцев своей жизни он преследовал еврейских каменщиков, за которых он отвечал. Если бы Моисей не убил его, кто-нибудь другой сделал бы это.
Речь Долент крайне удивила жреца.
— Не слишком ли сильны ваши слова?
— Клянусь вам, нет! Из-за мужа моя жизнь стала мучением.
— Его гибель вас обрадовала?
Долент еще больше опустила голову.
— Я... я как бы освободилась, и мне стыдно за себя... Но как сожалеть о таком человеке?
— Что еще вы можете сказать, госпожа?
— Все... больше ничего.
Долент вернулась и села среди придворных.
— Кто-нибудь желает защитить память Сари и опровергнуть слова его супруги?
Таковых не оказалось. Писец, обязанный записывать показания, вносил их тонким и быстрым почерком.
— Что вы можете сказать о случившемся? — спросил жрец Моисея.
— Это была случайность. Хотя мои отношения с Сари были натянутыми, но у меня не было намерения убивать его.
— Почему такая враждебность?
— Потому что я обнаружил, что Сари, будучи строительным мастером, шантажировал и обкрадывал еврейских каменщиков. Стремясь защитить одного из них, я убил Сари, не желая этого, а лишь спасая собственную жизнь.
— Вы утверждаете, что это была самооборона?
— Именно так.
— Почему вы сбежали?
— Я поддался панике.
— Странный поступок для невинного.
— Убийство человека вызывает глубокий шок. На мгновение теряешь голову и действуешь, как пьяный. Затем понимаешь, что совершил нечто ужасное, и остается только одно желание: сбежать, исчезнуть, забыть и быть забытым. Вот почему я спрятался в пустыне.
— Волнение прошло, вы должны были вернуться в Египет и предстать перед судом.
— Я женился, и у нас родился сын. Египет мне казался далеким, очень далеким.
— Почему же вы вернулись?
— У меня есть предназначение, которое я должен выполнить.
— Какое?
— Сегодня это еще моя тайна, не имеющая отношения к разбирательству; но завтра о ней узнает каждый.
Ответы разгневали жреца.
— Ваш рассказ не совсем убедителен и ваши объяснения очень запутаны. Я полагаю, что вы убили Сари преднамеренно, потому что он вел себя несправедливо по отношению к евреям. Ваши мотивы понятны, но речь идет все же о преступлении. По возвращении в Пи-Рамзес вы продолжали прятаться! Не является ли это подтверждением вашей виновности? Уверенный в своей правоте человек не поступает таким образом.
Амени посчитал, что настал момент для решающего удара.
— Я располагаю доказательством невиновности Моисея.
Тон жреца стал строгим.
— Если у вас нет серьезных оснований, я обвиню вас в оскорблении правосудия.
— Еврейского каменщика, которого Моисей взялся защищать, звали Абнер; Сари вымогал у него деньги. Абнер пожаловался Моисею. Сари захотел отомстить Абнеру, мучая его. Моисей прибыл вовремя и помешал Сари истязать свою жертву. Но драка обернулась убийством, Моисей убил Сари, но защищая свою жизнь. Абнер был свидетелем, и его показания включены в дело. Оно в вашем распоряжении.
Амени отдал документ жрецу.
Последний удостоверился, что папирус имел печать судьи. Он сломал ее, проверил дату и прочитал текст.
Моисеи не осмелился проявить своей радости, но обменялся с Амени взглядом заговорщика.
— Этот документ подлинный и приемлемый, заключил жрец.
Суд был закончен, Моисей освобожден от обвинений. Ему вынесли оправдательный приговор.
— До освобождения, — снова взял слово верховный судья, — я все же предпочел бы провести последнюю проверку.
Амени заморгал глазами.
— Пусть этот Абнер предстанет перед нами, потребовал жрец, — и пусть он подтвердит свое показание.
ГЛАВА 16
Амени физически ощущал ярость Рамзеса.
— Неоспоримое доказательство, подлинный документ, а Моисей все еще в тюрьме!
— Жрец дотошен, — осторожно заметил личный писец Фараона.
— Но что еще ему нужно?
— Я повторяю тебе, он хочет услышать подтверждение Абнера.
Рамзес признал справедливость этого желания: требования верховного суда должны быть удовлетворены.
— Он вызван?
— Да, и в этом-то все и дело.
— Почему?
— Абнера нигде нет. Еврейские старейшины утверждают, что он исчез уже много месяцев назад. Никто не знает, что с ним произошло.
— Ложь! Хотят навредить Моисею.
— Возможно, но что делать?
— Пусть поиском займется Серраманна лично.
— Нужно будет немного подождать... Серраманна занят расследованием в Среднем Египте около покинутого города фараона-еретика. Он одержим одной идеей: опознать убитую блондинку. И, если быть откровенным, он уверен, что хеттские шпионы не уничтожены, они в Египте.
Гнев Фараона прошел.
— Каково твое мнение, Амени?
— Шенар мертв, его сообщники в бегах. Но Серраманна полагается на свой инстинкт.
— Может быть, он не ошибается, Амени; инстинкт — подсознательное чувство, внутреннее чутье, которое сбивает нас с толку или успокаивает. Мой отец превращал инстинкт в интуицию. Он гениально пользовался ею.
— Сети не был пиратом!
— Серраманна — выходец из мрака, и он достаточно хорошо знает его хитрости. Было бы ошибкой не прислушаться к нему. Доберись до него как можно быстрее и прикажи ему вернуться в Пи-Рамзес.
— Я отправлю посыльных.
— И передай мое требование жрецу: я желаю увидеть Моисея.
— Но... он в тюрьме!
— Суд прошел, факты известны:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Чиновник обратился к Моисею.
— Какую должность занимали вы в то время?
— Сановник египетского двора и мастер на строительстве Пи-Рамзеса. В частности, я руководил еврейскими каменщиками.
— По моим документам, все были этим довольны. Вы были другом Фараона, ведь так?
— Точно.
— Учеба в Мемфисе, первый официальный пост — в гареме Мэр-Ур, старший мастер в Карнаке, мастер в Пи-Рамзесе... Блестящая карьера, которая только что начиналась. Жертва, Сари, проделал обратный путь. Он, бывший воспитатель Рамзеса, надеялся стать главой школы в Мемфисе, но был назначен на незначительную должность. Вы знали о причинах этой неудачи?
— У меня было свое мнение.
— Можно его узнать?
— Сари подлый человек, честолюбивый и жадный. Мою руку направила судьба.
Амени попросил слова у жреца.
— Я хочу внести некоторые уточнения: Сари участвовал в заговоре против Рамзеса. Так как он был мужем его сестры, царь выказал милость и заговорщик избежал сурового наказания.
Многие придворные были удивлены.
— Пусть предстанет перед судом госпожа Долент, — приказал жрец.
Не скрывая своего волнения, приблизилась величавая брюнетка.
— Вы подтверждаете слова Моисея и Амени?
Долент опустила голову.
— Они мягки, слишком мягки... Мой муж стал чудовищем. Когда он понял, что его карьера окончательно загублена, он начал питать сильную ненависть к подчиненным, проявляя по отношению к ним беспощадную жестокость. В течение последних месяцев своей жизни он преследовал еврейских каменщиков, за которых он отвечал. Если бы Моисей не убил его, кто-нибудь другой сделал бы это.
Речь Долент крайне удивила жреца.
— Не слишком ли сильны ваши слова?
— Клянусь вам, нет! Из-за мужа моя жизнь стала мучением.
— Его гибель вас обрадовала?
Долент еще больше опустила голову.
— Я... я как бы освободилась, и мне стыдно за себя... Но как сожалеть о таком человеке?
— Что еще вы можете сказать, госпожа?
— Все... больше ничего.
Долент вернулась и села среди придворных.
— Кто-нибудь желает защитить память Сари и опровергнуть слова его супруги?
Таковых не оказалось. Писец, обязанный записывать показания, вносил их тонким и быстрым почерком.
— Что вы можете сказать о случившемся? — спросил жрец Моисея.
— Это была случайность. Хотя мои отношения с Сари были натянутыми, но у меня не было намерения убивать его.
— Почему такая враждебность?
— Потому что я обнаружил, что Сари, будучи строительным мастером, шантажировал и обкрадывал еврейских каменщиков. Стремясь защитить одного из них, я убил Сари, не желая этого, а лишь спасая собственную жизнь.
— Вы утверждаете, что это была самооборона?
— Именно так.
— Почему вы сбежали?
— Я поддался панике.
— Странный поступок для невинного.
— Убийство человека вызывает глубокий шок. На мгновение теряешь голову и действуешь, как пьяный. Затем понимаешь, что совершил нечто ужасное, и остается только одно желание: сбежать, исчезнуть, забыть и быть забытым. Вот почему я спрятался в пустыне.
— Волнение прошло, вы должны были вернуться в Египет и предстать перед судом.
— Я женился, и у нас родился сын. Египет мне казался далеким, очень далеким.
— Почему же вы вернулись?
— У меня есть предназначение, которое я должен выполнить.
— Какое?
— Сегодня это еще моя тайна, не имеющая отношения к разбирательству; но завтра о ней узнает каждый.
Ответы разгневали жреца.
— Ваш рассказ не совсем убедителен и ваши объяснения очень запутаны. Я полагаю, что вы убили Сари преднамеренно, потому что он вел себя несправедливо по отношению к евреям. Ваши мотивы понятны, но речь идет все же о преступлении. По возвращении в Пи-Рамзес вы продолжали прятаться! Не является ли это подтверждением вашей виновности? Уверенный в своей правоте человек не поступает таким образом.
Амени посчитал, что настал момент для решающего удара.
— Я располагаю доказательством невиновности Моисея.
Тон жреца стал строгим.
— Если у вас нет серьезных оснований, я обвиню вас в оскорблении правосудия.
— Еврейского каменщика, которого Моисей взялся защищать, звали Абнер; Сари вымогал у него деньги. Абнер пожаловался Моисею. Сари захотел отомстить Абнеру, мучая его. Моисей прибыл вовремя и помешал Сари истязать свою жертву. Но драка обернулась убийством, Моисей убил Сари, но защищая свою жизнь. Абнер был свидетелем, и его показания включены в дело. Оно в вашем распоряжении.
Амени отдал документ жрецу.
Последний удостоверился, что папирус имел печать судьи. Он сломал ее, проверил дату и прочитал текст.
Моисеи не осмелился проявить своей радости, но обменялся с Амени взглядом заговорщика.
— Этот документ подлинный и приемлемый, заключил жрец.
Суд был закончен, Моисей освобожден от обвинений. Ему вынесли оправдательный приговор.
— До освобождения, — снова взял слово верховный судья, — я все же предпочел бы провести последнюю проверку.
Амени заморгал глазами.
— Пусть этот Абнер предстанет перед нами, потребовал жрец, — и пусть он подтвердит свое показание.
ГЛАВА 16
Амени физически ощущал ярость Рамзеса.
— Неоспоримое доказательство, подлинный документ, а Моисей все еще в тюрьме!
— Жрец дотошен, — осторожно заметил личный писец Фараона.
— Но что еще ему нужно?
— Я повторяю тебе, он хочет услышать подтверждение Абнера.
Рамзес признал справедливость этого желания: требования верховного суда должны быть удовлетворены.
— Он вызван?
— Да, и в этом-то все и дело.
— Почему?
— Абнера нигде нет. Еврейские старейшины утверждают, что он исчез уже много месяцев назад. Никто не знает, что с ним произошло.
— Ложь! Хотят навредить Моисею.
— Возможно, но что делать?
— Пусть поиском займется Серраманна лично.
— Нужно будет немного подождать... Серраманна занят расследованием в Среднем Египте около покинутого города фараона-еретика. Он одержим одной идеей: опознать убитую блондинку. И, если быть откровенным, он уверен, что хеттские шпионы не уничтожены, они в Египте.
Гнев Фараона прошел.
— Каково твое мнение, Амени?
— Шенар мертв, его сообщники в бегах. Но Серраманна полагается на свой инстинкт.
— Может быть, он не ошибается, Амени; инстинкт — подсознательное чувство, внутреннее чутье, которое сбивает нас с толку или успокаивает. Мой отец превращал инстинкт в интуицию. Он гениально пользовался ею.
— Сети не был пиратом!
— Серраманна — выходец из мрака, и он достаточно хорошо знает его хитрости. Было бы ошибкой не прислушаться к нему. Доберись до него как можно быстрее и прикажи ему вернуться в Пи-Рамзес.
— Я отправлю посыльных.
— И передай мое требование жрецу: я желаю увидеть Моисея.
— Но... он в тюрьме!
— Суд прошел, факты известны:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77