Прогулка длиной в два квартала закончилась в «Семейном ресторане Тони», расположенном на углу и, по словам новой подруги Шелби, переделанном из бензозаправочной станции всего пять лет назад. Теперь это было любимое заведение большинства обитателей Восточного Вапанекена.
— Очаровательно! — воскликнула Шелби, идя за Брендой через парковку к светло-розовому оштукатуренному зданию и наблюдая, как двое мужчин в клетчатых рубашках, две дамы в шляпках и с молитвенниками в руках и полицейский в форме — даже с пистолетом — вошли в ресторан перед ними. Она и не представляла, как много людей поднимается в такую рань.
Молодая официантка в черной майке и таких же леггинсах поздоровалась с Брендой и быстро поставила тарелки перед четырьмя завсегдатаями, сидевшими ближе к двери.
— Как обычно, Бренда? — спросила девушка. — А кто твоя подружка?
— Шелли, это Табби. Шелли немного поживет у меня, Табби. Да, она пьет черный кофе.
— Черный, заметано. — Официантка, ни на секунду не прерывая своего хорошо отлаженного вечного движения, собрала теперь пустые тарелки, бросила на стол чек и пошутила с завсегдатаями, называя всех по именам.
Все это было как-то уж слишком. Табби и еще три женщины, очень похожие на нее, спешили, поскольку почти все места за столиками и все кабинки были заняты людьми — разговаривающими, смеющимися, читающими утренние газеты, потихоньку попивающими горячий кофе или просто уставившимися в пространство, так как до сих пор не проснулись.
Видя, что атмосфера становится все более напряженной, Шелби покачала головой, села за столик и посмотрела на Бренду.
— Как ты это выдерживаешь? — спросила она. — Весь этот шум, да еще так рано.
— О, у Тони всегда так, — объяснила Бренда, пока Табби, перевернув уже стоявшие на столе коричневые керамические кружки, налила в них кофе. — Верно, Табби? Шелли, меню тебе нужно?
Шелби не сразу осознала, что Бренда обращается к ней. Она наблюдала за мужчиной, явно больше приспособленным сидеть, чем двигаться. Он поливал кленовым сиропом три блинчика, уже сдобренных черникой. — О нет, полагаю, нет. — Она улыбнулась официантке. — Будьте любезны, я бы съела свежей дыни. Возможно, ломтик острой копченой ветчины.
Бренда и Табби рассмеялись в один голос.
— Дыня? — переспросила Табби, вытаскивая блокнотик Для записи заказов. — Дорогуша, из фруктов у нас только апельсиновый сок. Будешь? И конечно, бекон и яйца. Картофель по-домашнему поджарить посильнее или не надо?
— Я… я… — Шелби сдалась, глядя, как Табби чиркает в блокнотике. — Это было бы… просто прекрасно. Спасибо, Табби.
Бренда смотрела на Шелби, улыбаясь ее смущению.
— Ты не привыкла к этому, да, Шелли? Ты что, никогда не ела в Нью-Йорке в ресторанах?
— В Нью… О! Ода, конечно, ела. Это… это очень мило. На самом деле.
— Ну да, — отозвалась Бренда, поставив локти на стол. Полночи она пыталась придумать, как поделикатнее выудить правду у Шелли, но потом решила, что деликатность и она — две вещи несовместные. — Послушай, Шелли — если это твое настоящее имя, — тебе не кажется, что пора рассказать мне правду?
Шелби нашла спасение в глотке кофе, который оказался удивительно вкусным. В ресторане вообще пахло довольно приятно. Ее желудок удовлетворенно заурчал, когда она решила, что съесть омлет — не такая уж плохая идея. Однако Шелби сознавала, что запасы лжи у нее уже кончились и ее вот-вот разоблачат. Так и было.
— Правду, Бренда? Но вчера вечером я сказала тебе правду.
— Ну конечно, девочка, а вот я кое-что от тебя скрыла. Например, забыла предупредить, что я — английская королева. — Бренда протянула через стол руку и сжала пальцы Шелби. — Ты ведь убежала, да? Что случилось? Из-за тебя произошел скандал в загородном клубе? Или папа снял тебя с довольствия? Ты беременна?
— Беременна? Боже милостивый, нет! — Шелби убрала свою руку. — Прости, Бренда. Я уложу вещи и немедленно уеду.
— Ой, не будь дурой, — небрежно отозвалась Бренда, садясь прямо, потому что прибыла Табби с двумя тарелками, на которых громоздились бекон, тосты, омлет и картофель по-домашнему. — Давай поедим, хорошо, а потом ты расскажешь мне то, что захочешь. А если ничего не захочешь, тоже ладно. Я просто хочу помочь, вот и все.
— Спасибо, Бренда. — Шелби посмотрела на свою тарелку, и глаза у нее полезли на лоб. — Господи Боже, и я должна все это съесть?
— Да уж, никаким пилюлям для похудания с этим не потягаться, верно? — рассмеялась Бренда. — Даже не знаю, почему так уверена, что когда-нибудь вернусь в сорок четвертый размер. Только не со стряпней Тони. А теперь ешь, Шелли. Это тебе здорово поможет.
— Сомневаюсь. — Шелби робко взяла вилку и вонзила ее в пышный омлет. Вспомнив о взглядах Джереми на холестерин, она подумала, что этот человек упал бы в обморок, если бы увидел сейчас ее тарелку. Кого она обманывает? Джереми грохнулся бы в обморок при одном упоминании о Восточном Вапанекене. — А… а персонал знает о холестерине?
— Что, ты хочешь жить вечно? — спросила Бренда с набитым вкуснейшей жирной картошкой ртом. А потом перешла к делу, потому что деликатностью не отличалась, а неизвестность убивала ее: — Но если ты не собираешься есть, тебе придется со мной разговаривать. Так что, Шелли?
Шелби положила вилку и промокнула рот тонкой бумажной салфеткой.
— Что меня выдало?
Бренда подняла палец, пока жевала и проглатывала.
— Лучше спроси, что тебя не выдало. Твоя одежда, обувь, часы. Да уж одно то, что ты ела пиццу ножом и вилкой. Ты настолько не на своем месте, как… как, ну, в общем, как то, что сейчас сидишь у Тони. Признайся, Шелли, ты богата. И от чего-то или от кого-то бежишь.
Посмотрев на омлет и на Бренду, Шелли сдалась:
— Полагаю, следует сказать тебе всю правду. Я надеялась, что адаптируюсь лучше, чем мне это удалось, но принимала желаемое за действительное. Ладно, признаюсь во всем. Меня зовут Шелби Тейт, и я убежала из дому, от своего жениха, от богатой и праздной жизни, медленно сводившей меня с ума. Мне пришла в голову безумная идея: изведать настоящую жизнь, с настоящими людьми, и я решила исчезнуть на время, что и сделала.
Бренда уставилась на Шелби, не донеся вилку до рта.
— Сбежала от хорошей жизни. Ничего себе поворот!
— Ты считаешь меня смешной, да? Но все получилось бы, если бы брат не аннулировал мою кредитную карточ-55 ку, наверное, думая, что заставит меня еще до вечера вернуться домой. У меня в кошельке четыреста двадцать три доллара пятьдесят три цента, и лучше я покончу с собой, чем позвоню Сомертону и попрошу его приехать и забрать меня. И хотя ты не спросила об этом, но я никогда до сегодняшнего утра не была в таких местах. Я даже не знала, что существует нечто подобное. То есть как-то я видела по телевизору документальный фильм о столовых и об изменении американской кухни, но… По-моему, я уже слишком долго говорю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Очаровательно! — воскликнула Шелби, идя за Брендой через парковку к светло-розовому оштукатуренному зданию и наблюдая, как двое мужчин в клетчатых рубашках, две дамы в шляпках и с молитвенниками в руках и полицейский в форме — даже с пистолетом — вошли в ресторан перед ними. Она и не представляла, как много людей поднимается в такую рань.
Молодая официантка в черной майке и таких же леггинсах поздоровалась с Брендой и быстро поставила тарелки перед четырьмя завсегдатаями, сидевшими ближе к двери.
— Как обычно, Бренда? — спросила девушка. — А кто твоя подружка?
— Шелли, это Табби. Шелли немного поживет у меня, Табби. Да, она пьет черный кофе.
— Черный, заметано. — Официантка, ни на секунду не прерывая своего хорошо отлаженного вечного движения, собрала теперь пустые тарелки, бросила на стол чек и пошутила с завсегдатаями, называя всех по именам.
Все это было как-то уж слишком. Табби и еще три женщины, очень похожие на нее, спешили, поскольку почти все места за столиками и все кабинки были заняты людьми — разговаривающими, смеющимися, читающими утренние газеты, потихоньку попивающими горячий кофе или просто уставившимися в пространство, так как до сих пор не проснулись.
Видя, что атмосфера становится все более напряженной, Шелби покачала головой, села за столик и посмотрела на Бренду.
— Как ты это выдерживаешь? — спросила она. — Весь этот шум, да еще так рано.
— О, у Тони всегда так, — объяснила Бренда, пока Табби, перевернув уже стоявшие на столе коричневые керамические кружки, налила в них кофе. — Верно, Табби? Шелли, меню тебе нужно?
Шелби не сразу осознала, что Бренда обращается к ней. Она наблюдала за мужчиной, явно больше приспособленным сидеть, чем двигаться. Он поливал кленовым сиропом три блинчика, уже сдобренных черникой. — О нет, полагаю, нет. — Она улыбнулась официантке. — Будьте любезны, я бы съела свежей дыни. Возможно, ломтик острой копченой ветчины.
Бренда и Табби рассмеялись в один голос.
— Дыня? — переспросила Табби, вытаскивая блокнотик Для записи заказов. — Дорогуша, из фруктов у нас только апельсиновый сок. Будешь? И конечно, бекон и яйца. Картофель по-домашнему поджарить посильнее или не надо?
— Я… я… — Шелби сдалась, глядя, как Табби чиркает в блокнотике. — Это было бы… просто прекрасно. Спасибо, Табби.
Бренда смотрела на Шелби, улыбаясь ее смущению.
— Ты не привыкла к этому, да, Шелли? Ты что, никогда не ела в Нью-Йорке в ресторанах?
— В Нью… О! Ода, конечно, ела. Это… это очень мило. На самом деле.
— Ну да, — отозвалась Бренда, поставив локти на стол. Полночи она пыталась придумать, как поделикатнее выудить правду у Шелли, но потом решила, что деликатность и она — две вещи несовместные. — Послушай, Шелли — если это твое настоящее имя, — тебе не кажется, что пора рассказать мне правду?
Шелби нашла спасение в глотке кофе, который оказался удивительно вкусным. В ресторане вообще пахло довольно приятно. Ее желудок удовлетворенно заурчал, когда она решила, что съесть омлет — не такая уж плохая идея. Однако Шелби сознавала, что запасы лжи у нее уже кончились и ее вот-вот разоблачат. Так и было.
— Правду, Бренда? Но вчера вечером я сказала тебе правду.
— Ну конечно, девочка, а вот я кое-что от тебя скрыла. Например, забыла предупредить, что я — английская королева. — Бренда протянула через стол руку и сжала пальцы Шелби. — Ты ведь убежала, да? Что случилось? Из-за тебя произошел скандал в загородном клубе? Или папа снял тебя с довольствия? Ты беременна?
— Беременна? Боже милостивый, нет! — Шелби убрала свою руку. — Прости, Бренда. Я уложу вещи и немедленно уеду.
— Ой, не будь дурой, — небрежно отозвалась Бренда, садясь прямо, потому что прибыла Табби с двумя тарелками, на которых громоздились бекон, тосты, омлет и картофель по-домашнему. — Давай поедим, хорошо, а потом ты расскажешь мне то, что захочешь. А если ничего не захочешь, тоже ладно. Я просто хочу помочь, вот и все.
— Спасибо, Бренда. — Шелби посмотрела на свою тарелку, и глаза у нее полезли на лоб. — Господи Боже, и я должна все это съесть?
— Да уж, никаким пилюлям для похудания с этим не потягаться, верно? — рассмеялась Бренда. — Даже не знаю, почему так уверена, что когда-нибудь вернусь в сорок четвертый размер. Только не со стряпней Тони. А теперь ешь, Шелли. Это тебе здорово поможет.
— Сомневаюсь. — Шелби робко взяла вилку и вонзила ее в пышный омлет. Вспомнив о взглядах Джереми на холестерин, она подумала, что этот человек упал бы в обморок, если бы увидел сейчас ее тарелку. Кого она обманывает? Джереми грохнулся бы в обморок при одном упоминании о Восточном Вапанекене. — А… а персонал знает о холестерине?
— Что, ты хочешь жить вечно? — спросила Бренда с набитым вкуснейшей жирной картошкой ртом. А потом перешла к делу, потому что деликатностью не отличалась, а неизвестность убивала ее: — Но если ты не собираешься есть, тебе придется со мной разговаривать. Так что, Шелли?
Шелби положила вилку и промокнула рот тонкой бумажной салфеткой.
— Что меня выдало?
Бренда подняла палец, пока жевала и проглатывала.
— Лучше спроси, что тебя не выдало. Твоя одежда, обувь, часы. Да уж одно то, что ты ела пиццу ножом и вилкой. Ты настолько не на своем месте, как… как, ну, в общем, как то, что сейчас сидишь у Тони. Признайся, Шелли, ты богата. И от чего-то или от кого-то бежишь.
Посмотрев на омлет и на Бренду, Шелли сдалась:
— Полагаю, следует сказать тебе всю правду. Я надеялась, что адаптируюсь лучше, чем мне это удалось, но принимала желаемое за действительное. Ладно, признаюсь во всем. Меня зовут Шелби Тейт, и я убежала из дому, от своего жениха, от богатой и праздной жизни, медленно сводившей меня с ума. Мне пришла в голову безумная идея: изведать настоящую жизнь, с настоящими людьми, и я решила исчезнуть на время, что и сделала.
Бренда уставилась на Шелби, не донеся вилку до рта.
— Сбежала от хорошей жизни. Ничего себе поворот!
— Ты считаешь меня смешной, да? Но все получилось бы, если бы брат не аннулировал мою кредитную карточ-55 ку, наверное, думая, что заставит меня еще до вечера вернуться домой. У меня в кошельке четыреста двадцать три доллара пятьдесят три цента, и лучше я покончу с собой, чем позвоню Сомертону и попрошу его приехать и забрать меня. И хотя ты не спросила об этом, но я никогда до сегодняшнего утра не была в таких местах. Я даже не знала, что существует нечто подобное. То есть как-то я видела по телевизору документальный фильм о столовых и об изменении американской кухни, но… По-моему, я уже слишком долго говорю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71