— Mio costoso… Как это переводится?
— А-а… Зачем тебе?
— Просто… ты ведь знаешь испанский…
— Моя дорогая… Мой дорогой…
Произнеся это, Динка снова отвернулась.
Вот оно что! «Ангел, мой дорогой…» Совсем неплохо для письма незнакомому человеку. Совсем неплохо. Мой дорогой… Убийца… Убийство… Я с трудом отвела глаза от Динкиного затылка. И повернула голову. В отдалении сидел Рико. И смотрел на меня пергаментными глазами, в которых больше не было угрозы.
— Mio costoso… Рико… — я подмигнула псу.
Девятнадцатой по счету миниатюре в моем бестиарии…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ДЖАНГО
Сентябрь 200… года
…Известие об убийстве жены главы пивной компании «Корабельникоff» попало в телевизионные репортажи и на страницы прессы в сильно урезанном виде. И вполне щадящем. Никаких намеков на тело в ванной, никаких намеков на двусмысленно обнаженную телохранительницу, найденную в супружеской постели. При мартини и мандаринах. Совсем избежать огласки не удалось — уж слишком масштабной была фигура Корабельникоffа, и выразить соболезнования несчастному вдовцу поспешили такие же масштабные личности. При таких масштабах сообщение о смерти Мариночки выглядело неоправданно куцым: «В собственной квартире застрелена жена известного бизнесмена. Следствие склоняется к бытовой версии происшедшего». Подобным комментарием отделалась «Телевизионная служба безопасности». Комментарий перепечатали несколько городских газет, после чего историю благополучно замяли. Во всяком случае, больше она ни в одном из изданий не всплывала. И грязное белье семейства Корабельникоffых никто особо не полоскал.
За столь благополучный (если вообще можно было назвать его благополучным) исход Корабельникоff должен был благодарить Джаффарова. Хоть здесь начальник службы безопасности оказался на высоте, оперативно надавил на нужные рычаги в нужных ведомствах — тех самых, в которых проработал большую часть жизни. Собственно, именно Джаффаров и обнаружил тела обеих женщин. В ту же ночь и почти в то же самое время, когда Никита заседал у Левитаса со своим скорбным рассказом о трупах на Пятнадцатой линии.
Корабельникоff позвонил жене, как только приземлился в аэропорту Мюнхена. Мариночкин мобильный молчал, и Ока Алексеевич метнулся во Всеволожский особняк, где ему сообщили, что молодая хозяйка вместе с телохранительницей уехала в город. Пятнадцатая линия, как и следовало ожидать, тоже ничем Корабельникоffа не порадовала, оставалась надежда на Эку, но и Эка по мобиле не ответила. Последний звонок Корабельникoff сделал уже Джаффарову и попросил его разыскать легкомысленную женушку… Нет, это не прихоть, не яростный порыв ревнивца-мужа, у которого руки коротки, но все же, все же… Джаффаров откликнулся сразу же и начал прямо с Пятнадцатой линии.
И ею же и закончил.
Дурацких Никитиных комплексов в Джаффарове и не ночевало, к тому же он много лет занимался оперативно-следственной работой. И моментально сообразил, что к чему. Впрочем, тут любой бы сообразил: уж очень красноречивым был труп, плавающий в ванной. И другой — в постели. Звонить в милицию Джаффаров не стал, а сразу же вышел на руководство ГУВД, в котором у него имелась пара-тройка влиятельных друзей. Им же он и сообщил о неприятностях с женой Корабельникoffa и попросил прислать оперативную группу. Без особой помпы и слива информации в алчущую криминальных сенсаций прессу. Деликатность Джаффарова спасла реноме Корабельникoffa, поскольку картина преступления вырисовывалась довольно пикантная. Вслух это не проговаривалось, но и без того было ясно, что между Мариной Корабельниковой и ее грузинкой-телохранительницей существовали отношения, далекие от служебных. И даже просто дружеских.
Все это всплыло позже, много позже, когда оперы прошерстили небольшую квартирку бодигарда у метро «Академическая» и обнаружили несколько видеокассет весьма фривольного содержания. А проще говоря, то, что в среде известного рода профессионалов проходило под кодовым названием «веселые картинки». Эка и Мариночка напропалую занимались любовью. Прямо перед камерой. Неизвестно, узнал ли Kopaбeльникoff о существовании кассет, просматривал ли он их, — или его самолюбие пощадили. Или сам не захотел травить себя подобными, не очень приятными для околпаченного рогоносца вещами. Зато эти незабываемые кадры лицезрел Митенька Левитас, которому в свою очередь их показал старший опер убойного Калинкин. Именно Калинкин, сослуживец и приятель Левитаса, занимался делом покойной Корабельниковой.
Никита пару раз видел Калинкина у Митеньки и даже выпивал с ним, но особого впечатления на Никиту Калинкин не произвел. Никите вообще не нравился подобный тип мужиков: с наглыми, навыкате, глазами; наглыми, навыкате, мышцами; наглым, навыкате, пахом. Все разговоры таких деятелей, как правило, вертятся вокруг одного: какой-я-зашибись-хороший-трахальщик-бабы-ко-мне-в-очередь-стоят. Калинкин был одним из вариантов самого Митеньки Левитаса, записного холостяка и бабника. Вариантом почти экстремальным, почти карикатурным, доведенным почти до гротеска. Что, впрочем, не помешало ему сделать удачную карьеру в органах и раскрыть несколько довольно громких убийств. Нельзя сказать, чтобы Калинкин отличался таким уж выдающимся умом, и его IQ вряд ли превышал IQ садовой улитки, но хватка у Калинкина была бульдожьей. Вот только в деле Мариночки Корабельниковой пришлось разжать зубы. И, недовольно поскуливая, отойти в сторону. О чем Калинкин и распинался за второй бутылкой коньяка, когда Никита в очередной раз заглянул к Митеньке.
Это был хорошо подготовленный экспромт. Со времени убийства жены Kopaбeльникoffa он виделся с Левитасом довольно часто. С той самой ночи, когда они расстались неподалеку от дома на Пятнадцатой линии: Митенька тогда и вправду настоял, чтобы они съездили на место происшествия. Но им даже выходить из машины не пришлось: Никита вовремя заметил джаффаровскую «Ауди», припаркованную неподалеку от особняка.
— Думаю, здесь и без нас обо всем побеспокоятся, — глухо сказал он Митеньке, глядя прямо перед собой.
— Откуда такая уверенность?
— Начальник службы безопасности пожаловал. Этот разберется. Ну, теперь убедился, что я тебе не соврал? И не придумал ничего… Иначе зачем Джаффарову здесь торчать?
— Н-да… Интересно вот только, кто ему-то на ухо шепнул…
— Не знаю, — Никита пожал плечами.
— Но ночь ты мне все равно измахратил капитально. Может, того… по пивку?… Пока будем ждать известий? Пока кто-нибудь не прорежется… С твоей или моей стороны…
— Да нет… Я домой поеду. Башка раскалывается…
— А с нервишками в порядке?… Интересный ты все-таки тип, Никита… Не каждый день трупы, как грибы, находятся… И почему сразу нельзя было заявить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119