Администрация обсуждает вопрос о замене, но найти актрису на такую роль не просто, тем более на этой стадии подготовки спектакля. Когда найдется претендентка, режиссером утвердят Тайлера Мейджи. Мэгги сложила газету, прикусила губу, задумчиво посмотрела в окна. И решительно сняла телефонную трубку.
– Мэгги!
Тайлер Мейджи вышел ей навстречу на середину кабинета.
– Сколько лет, сколько зим! Как ты? Я был так огорчен, когда услыхал о смерти Сола… Тебе, должно быть, его чертовски не хватает.
– Еще прежде чем я стала миссис Соломон Мелчор, я была актрисой и теперь продолжаю ей быть, но, похоже, об этом все забыли. Мне нужна работа, Тайлер. В ней вся моя жизнь. Я хочу играть Гедду.
Чтобы заполнить паузу, он подвинул ей стул, дождался, пока она сядет, и вернулся на свое место за столом.
– Ты прекрасная актриса, Мэгги, потрясающая просто актриса, но ты же не работала на сцене, – снисходительно объяснил он.
– Сол не позволял мне попробовать. Он считал, что надо строго следовать привычкам публики, и я слушалась его целых четыре года подряд. – Из-за своего дурацкого чувства долга, подумала она про себя.
– Ну вот, и я о том же, – обрадовался Тайлер. – «Гедда Габлер» далека от Мэгги Кендал, как луна.
– Я не ищу короткой и удобной дорожки, Тайлер. Мне нужно сменить амплуа. Я прошу только об одном – дать мне шанс показать, на что я способна.
– Но Гедда… Это же сложнейшая пьеса, огромная роль, сложнейшая женщина…
– Я знаю про Гедду все. Я прочла пьесу вчера вечером. Не в первый раз.
Когда Мэри Маргарет ездила в театр мисс Кендал, она любила потом сравнивать текст с тем, что слышала со сцены. Так она училась анализировать материал, познавать суть персонажей, добавлять к классическим трактовкам свои нюансы. Потом, когда она стала актрисой, это превратилось в привычку. И теперь она со всем основанием могла гордо бросить: «Я могу сыграть Гедду. Пусти меня на читку, и я докажу это».
– Никто – и меньше всего я – не сомневается в твоем даровании, Мэгги, но одно дело – играть перед кинокамерой, и совсем другое – перед публикой. Это две разные профессии.
Он пока еще сдерживался, хотя его терпению уже подходил конец. Эта Мэгги Кендал всегда воображала о себе Бог знает что.
– Я на своем веку повидала немало хороших театральных актеров, – напирала Мэгги. – Не забывай, я все же англичанка. У нас лучшая в мире театральная традиция. Я видела на сцене Оливье, Гилгуда, Бартона, Ричардсона, Пегги Эшкрофт, Дороти Тютин, Эдит Эванс – да любого мало-мальски известного актера назови – я всех видела. И в кино, и в театре. Неужели же я не знаю, какая разница между тем и другим! И я уверена, что претенденток на роль Гедды не так уж много. Во всяком случае, здесь. Многие из тех, кто мог бы ее сыграть, стары для этой роли, а те, что хотели бы, наоборот, еще не дозрели до нее. А я в самый раз. Попробуй меня. Устрой мне показ. Мне надо сменить амплуа. И я хочу сделать это, пока не поздно. Гедда – идеальная возможность.
Он задумчиво смотрел на нее. А ведь в ее словах что-то есть… Она собирала большую кассу, но благодаря своему мужу, который тщательно отбирал для нее роли, будто костюмер, со вкусом подбирающий костюм своей клиентке: чтобы был по росту и подчеркивал достоинства фигуры. Она прекрасно справлялась со своей задачей и вполне заслужила «Оскара» за «Я так хочу» и «Баттерфляй», но «Гедда Габлер»? Однако, если у нее получится… Одно ее имя способно собрать целый зал, даже если придут только те, кто пожелает насладиться ее позором. Если он о ней не такого высокого мнения, это не значит, что ее вовсе нужно сбросить со счетов. Почему бы не дать ей шанс? Хотя бы ради рекламы. А она, видно, в отчаянном положении, раз пришла просить.
– Ну что же… – начал он. – Показ, наверно, можно организовать… Чем мы рискуем?
Она встретила его взгляд, и он заметил, как в глубине ее глаз вспыхнул огонек.
– Моей репутацией.
– Положись на меня.
Мэгги не теряла времени даром. Ей было известно, что существует много трактовок роли Гедды – от величественной фигуры Элеоноры Дузе до трагической Патрик Кэмпбел. Мэгги увидела в этой героине насмешливую безжалостную женщину, которая была загадкой для самой себя. Вот почему она была так несчастна, а оттого и так жестока и с собой, и с другими. Читать Ибсена непросто, но Мэгги упорно читала и перечитывала текст пьесы, ища ключи к отгадке. Она склонялась к мысли, что Гедда одержима поисками собственной сути. Чудовищно эгоистичная, признающая себя дочерью генерала Габлера, но никак не маменькиной дочкой, маниакально амбициозная и ущербная, знающая о том, что ей не под силу добиться того, к чему влечет ее душу, внешне холодная как лед и пылкая внутри… О, я знаю тебя, Гедда, повторяла Мэгги, меряя шагами гостиную, произнося монологи, пытаясь представить, как она двигается, говорит, слушает. И я покажу тебя – сыграю тебя такой, какая ты есть.
Ей пришлось ждать целую неделю, и за это время Тайлер постарался, чтобы информация о намерении Мэгги просочилась в прессу. «Какая киноактриса добивается одной из наиболее сложных сценических ролей?» – вопрошала одна газета. «Кино – да, и чем больше, тем лучше. Но сцена? Сцена требует специальной подготовки и особой техники…» Мэгги проигнорировала эти колкости. И продолжала готовиться к показу.
К тому моменту, когда она входила в репетиционный зал, Мэгги была уже настолько пропитана духом Гедды, что, позови ее кто-нибудь этим именем, она бы откликнулась как на свое. Отправляясь на первый в своей жизни показ, она постаралась одеться так, чтобы наиболее соответствовать образу. Платье с глухим высоким воротником, туго затянутое в талии, темноволосый парик. В ремарках у Ибсена упоминалось, что у Гедды были плохие волосы, поэтому она так завидовала роскошной прическе фру Эльвстед.
Мэгги сразу заметила, что в зале собралось больше народу, чем обычно бывает на прослушиваниях.
После того как улегся ажиотаж, произведенный ее внешностью, она поразила собравшихся своей интерпретацией роли. В отличие от многих других актрис, она играла свою героиню без всякого сочувствия. Ее Гедда была мелочна в своих злодеяниях, каждый проблеск эмоции был тщательно отмерен, потому что она неспособна была чувствовать.
Тайлер выбрал для начала одну из труднейших сцен – встречу Гедды с судьей Барком. Барка играл грузный характерный театральный актер, очень авторитетный. Он с большим неудовольствием услышал имя актрисы, которой предстояло пройти испытание. «Она хороша в своих пределах, но здесь-то ей что делать?» – сказал как-то он. Но едва они начали играть, как его скептицизм исчез без следа. Вскоре партнер стал играть во всю силу. Через несколько минут весь зал затаив дыхание следил за тем, как великая актриса раскрывала внутренний мир редкостной стервы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Мэгги!
Тайлер Мейджи вышел ей навстречу на середину кабинета.
– Сколько лет, сколько зим! Как ты? Я был так огорчен, когда услыхал о смерти Сола… Тебе, должно быть, его чертовски не хватает.
– Еще прежде чем я стала миссис Соломон Мелчор, я была актрисой и теперь продолжаю ей быть, но, похоже, об этом все забыли. Мне нужна работа, Тайлер. В ней вся моя жизнь. Я хочу играть Гедду.
Чтобы заполнить паузу, он подвинул ей стул, дождался, пока она сядет, и вернулся на свое место за столом.
– Ты прекрасная актриса, Мэгги, потрясающая просто актриса, но ты же не работала на сцене, – снисходительно объяснил он.
– Сол не позволял мне попробовать. Он считал, что надо строго следовать привычкам публики, и я слушалась его целых четыре года подряд. – Из-за своего дурацкого чувства долга, подумала она про себя.
– Ну вот, и я о том же, – обрадовался Тайлер. – «Гедда Габлер» далека от Мэгги Кендал, как луна.
– Я не ищу короткой и удобной дорожки, Тайлер. Мне нужно сменить амплуа. Я прошу только об одном – дать мне шанс показать, на что я способна.
– Но Гедда… Это же сложнейшая пьеса, огромная роль, сложнейшая женщина…
– Я знаю про Гедду все. Я прочла пьесу вчера вечером. Не в первый раз.
Когда Мэри Маргарет ездила в театр мисс Кендал, она любила потом сравнивать текст с тем, что слышала со сцены. Так она училась анализировать материал, познавать суть персонажей, добавлять к классическим трактовкам свои нюансы. Потом, когда она стала актрисой, это превратилось в привычку. И теперь она со всем основанием могла гордо бросить: «Я могу сыграть Гедду. Пусти меня на читку, и я докажу это».
– Никто – и меньше всего я – не сомневается в твоем даровании, Мэгги, но одно дело – играть перед кинокамерой, и совсем другое – перед публикой. Это две разные профессии.
Он пока еще сдерживался, хотя его терпению уже подходил конец. Эта Мэгги Кендал всегда воображала о себе Бог знает что.
– Я на своем веку повидала немало хороших театральных актеров, – напирала Мэгги. – Не забывай, я все же англичанка. У нас лучшая в мире театральная традиция. Я видела на сцене Оливье, Гилгуда, Бартона, Ричардсона, Пегги Эшкрофт, Дороти Тютин, Эдит Эванс – да любого мало-мальски известного актера назови – я всех видела. И в кино, и в театре. Неужели же я не знаю, какая разница между тем и другим! И я уверена, что претенденток на роль Гедды не так уж много. Во всяком случае, здесь. Многие из тех, кто мог бы ее сыграть, стары для этой роли, а те, что хотели бы, наоборот, еще не дозрели до нее. А я в самый раз. Попробуй меня. Устрой мне показ. Мне надо сменить амплуа. И я хочу сделать это, пока не поздно. Гедда – идеальная возможность.
Он задумчиво смотрел на нее. А ведь в ее словах что-то есть… Она собирала большую кассу, но благодаря своему мужу, который тщательно отбирал для нее роли, будто костюмер, со вкусом подбирающий костюм своей клиентке: чтобы был по росту и подчеркивал достоинства фигуры. Она прекрасно справлялась со своей задачей и вполне заслужила «Оскара» за «Я так хочу» и «Баттерфляй», но «Гедда Габлер»? Однако, если у нее получится… Одно ее имя способно собрать целый зал, даже если придут только те, кто пожелает насладиться ее позором. Если он о ней не такого высокого мнения, это не значит, что ее вовсе нужно сбросить со счетов. Почему бы не дать ей шанс? Хотя бы ради рекламы. А она, видно, в отчаянном положении, раз пришла просить.
– Ну что же… – начал он. – Показ, наверно, можно организовать… Чем мы рискуем?
Она встретила его взгляд, и он заметил, как в глубине ее глаз вспыхнул огонек.
– Моей репутацией.
– Положись на меня.
Мэгги не теряла времени даром. Ей было известно, что существует много трактовок роли Гедды – от величественной фигуры Элеоноры Дузе до трагической Патрик Кэмпбел. Мэгги увидела в этой героине насмешливую безжалостную женщину, которая была загадкой для самой себя. Вот почему она была так несчастна, а оттого и так жестока и с собой, и с другими. Читать Ибсена непросто, но Мэгги упорно читала и перечитывала текст пьесы, ища ключи к отгадке. Она склонялась к мысли, что Гедда одержима поисками собственной сути. Чудовищно эгоистичная, признающая себя дочерью генерала Габлера, но никак не маменькиной дочкой, маниакально амбициозная и ущербная, знающая о том, что ей не под силу добиться того, к чему влечет ее душу, внешне холодная как лед и пылкая внутри… О, я знаю тебя, Гедда, повторяла Мэгги, меряя шагами гостиную, произнося монологи, пытаясь представить, как она двигается, говорит, слушает. И я покажу тебя – сыграю тебя такой, какая ты есть.
Ей пришлось ждать целую неделю, и за это время Тайлер постарался, чтобы информация о намерении Мэгги просочилась в прессу. «Какая киноактриса добивается одной из наиболее сложных сценических ролей?» – вопрошала одна газета. «Кино – да, и чем больше, тем лучше. Но сцена? Сцена требует специальной подготовки и особой техники…» Мэгги проигнорировала эти колкости. И продолжала готовиться к показу.
К тому моменту, когда она входила в репетиционный зал, Мэгги была уже настолько пропитана духом Гедды, что, позови ее кто-нибудь этим именем, она бы откликнулась как на свое. Отправляясь на первый в своей жизни показ, она постаралась одеться так, чтобы наиболее соответствовать образу. Платье с глухим высоким воротником, туго затянутое в талии, темноволосый парик. В ремарках у Ибсена упоминалось, что у Гедды были плохие волосы, поэтому она так завидовала роскошной прическе фру Эльвстед.
Мэгги сразу заметила, что в зале собралось больше народу, чем обычно бывает на прослушиваниях.
После того как улегся ажиотаж, произведенный ее внешностью, она поразила собравшихся своей интерпретацией роли. В отличие от многих других актрис, она играла свою героиню без всякого сочувствия. Ее Гедда была мелочна в своих злодеяниях, каждый проблеск эмоции был тщательно отмерен, потому что она неспособна была чувствовать.
Тайлер выбрал для начала одну из труднейших сцен – встречу Гедды с судьей Барком. Барка играл грузный характерный театральный актер, очень авторитетный. Он с большим неудовольствием услышал имя актрисы, которой предстояло пройти испытание. «Она хороша в своих пределах, но здесь-то ей что делать?» – сказал как-то он. Но едва они начали играть, как его скептицизм исчез без следа. Вскоре партнер стал играть во всю силу. Через несколько минут весь зал затаив дыхание следил за тем, как великая актриса раскрывала внутренний мир редкостной стервы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101