Просто кошечка, подумал Барт.
Успех всегда действовал на нее умиротворяюще, потому что подтверждал правильный порядок вещей, где она занимала место на самом верху. Глядя, как она общается со своими почитателями – этому улыбка, тому приветный жест, еще кому-то шутка, – Барт обратил внимание на экстатический румянец на ее великолепных скулах, почти маниакальный триумфальный блеск в глазах. В ее осанке, в посадке головы сквозило действительно нечто королевское. Примерно так бывало всегда после удачной премьеры. Это особое возбуждение держалось в ней несколько часов. И опять же, подумал он про себя, ради таких вот минут она и живет, и ни одно живое существо не способно доставить ей этого счастья своей одинокой любовью.
Конни внимательно следила, как развиваются события, чтобы не пропустить первых признаков утомления – в улыбке, голосе, взгляде. Едва заметив их, она безжалостно прерывала поток восхищенных словоизлияний, произнося тоном, от которого слова застревали в горле:
– Теперь мисс Кендал нужно отдохнуть.
При этом она ловко собирала прямо из-под рук бокалы и легонько подталкивала гостей к двери. Когда захлопнулась дверь за последним посетителем, Мэгги сладко потянулась, так что хрустнули кости, и воскликнула:
– Я голодна как волк!
Барт не замедлил откликнуться.
– Бекон, яйца, колбаса, грибы, помидоры и поджаренные хлебцы, идет?
– Ммммм, да, пожалуй.
– Увидимся дома.
Когда он еще жил в Беркли, отец после ссоры резко уменьшил ему денежное содержание, и Барт одно лето проработал поваром в заштатной забегаловке. Там всем подавали одно блюдо – омлет с грибами и колбасой. Мэгги вообще строго следила за своей диетой, и перед спектаклем никогда не обедала, зато потом у нее разыгрывался волчий аппетит.
Приехав домой, Барт заглянул в холодильник и обнаружил, что предусмотрительная Конни закупила все, что нужно. Тут был брикет бекона, связка сарделек, свежие грибы, телячьи почки, корзиночка со свежими томатами, коробка яиц и батон свежего хлеба. Сняв пиджак, Барт закатал рукава и повязал фартук, который Дорис, приходящая домработница, всегда вешала возле кухонной двери. Потом он взял сковородку, зажег газ и принялся орудовать.
Он как раз ставил в духовку тарелки, чтобы подогреть перед подачей на стол, когда Мэгги вошла прямо на кухню – она всегда ела приготовленное Бартом прямо там – и сказала:
– Господи, у меня слюнки текут, как у собаки Павлова.
– А я готова и саму собаку слопать, – подхватила, входя следом, Конни.
Мэгги переоделась в огромный свитер и брючки и распустила волосы по плечам. Ее лицо и без грима сияло неизменно уверенной радостью успеха.
Господи, она в самом деле женщина без возраста, подумал Барт.
– Прошу к столу, все готово, – пригласил он. – Сколько тебе хлеба – кусок или два? – спросил он у Мэгги.
– С отрубями?
– Спрашиваешь!
– Тогда два.
– Мне тоже, – попросила Конни, подвигая к столу стул, на котором обычно сидела. Мэгги разлила по кружкам чай цвета красного дерева, который заварили в большом коричневом чайнике, а Барт водрузил перед каждой по огромной тарелке.
– Две тысячи калорий, – констатировала Конни.
– Экая беда! – беспечно отозвалась Мэгги. – Сегодня на сцене я потеряла не меньше пяти тысяч. Подвиньте-ка мне пиво, пожалуйста. – Она щедрой рукой налила себе пива, взяла в руки нож и вилку и провозгласила: – Если вам скажут, что величайшие изобретения, которые дала миру Англия – это реактивный двигатель и «Роллс-Ройс», не верьте: на самом деле это – пиво.
И она приступила к ужину.
Воцарилось молчание. Все занялись едой. Потом Конни убрала пустые тарелки, а Мэгги налила всем еще по кружке чаю. Тогда и начался разговор. Они перебирали по косточкам всю пьесу, с начала и до конца. Мэгги просила прокомментировать ее игру, Барт и Конни с охотой это делали.
– Вы потрудились за целую бригаду профессиональных критиков, – похвалила она их. Мэгги действительно ценила их мнение выше суждений профессионалов.
Когда Конни посмотрела на стенные часы, они показывали почти час ночи.
– Господи, времени-то сколько! – всполошилась она. – Мне вставать завтра в семь. Я пошла.
– Поспи завтра подольше, – взмахнув на прощанье рукой, сказала Мэгги. – Я тоже буду отсыпаться.
Она всегда поступала так после премьеры, вознаграждая себя за изнурительную трату энергии, которой требовали от нее репетиции. Перед спектаклем она работала по двенадцать часов в день.
Когда Конни вышла, Мэгги вылила себе в чашку остатки чая, обвила пальцами теплый фарфор и удовлетворенно сказала:
– Как я люблю эти минуты… Только и отдыхаю, что за нашими кухонными трапезами. Они мне тем более приятны, что мы устраиваем их после удачных премьер.
– Неудачных у тебя и не было. Разве что в далеком прошлом.
– А два последних фильма – забыл?
– Я тебя предупреждал.
– Ладно, мистер Всезнайка, – укоризненно сказала она, но при этом ласково улыбнулась. – Жаль, что я не прислушалась к твоим мудрым советам. – Она положила ладонь ему на руку. – Я знаю, что часто манкирую твоими советами, но ты все равно не оставляй меня без них, хорошо? Я ведь знаю, что ты больше всех заботишься о моих интересах.
Это ты так думаешь, когда удается тебе угодить, подумал Барт. Он нежно взял ее ладонь в свою руку и поцеловал.
– Я вообще о тебе очень забочусь.
Она поспешно отняла руку.
– И напрасно. Мы с тобой об этом уже говорили.
– Но это касается только меня.
– Тебе лучше всех известно, что все мои мысли и чувства подчинены единственной и самой важной для меня вещи. Моей карьере. Если бы мне предложили заключить сделку: забудь о любви до конца своих дней и станешь самой крупной звездой в истории кино, я бы согласилась, не раздумывая ни секунды. Да ты и это знаешь.
– Да.
– А зачем же время теряешь? Оглянись вокруг.
– Как раз это и было бы тратой времени.
– Но на меня не рассчитывай. В наших отношениях статья о сердечной привязанности не предусмотрена.
– Будем откровенны. Допустим, я люблю тебя. Что это меняет? Разве я когда-нибудь скулил?
– Нет. Ты не такого сорта парень. И, между прочим, иногда я об этом жалею. Твои чувства осложняют наши отношения, а я, как ты знаешь, терпеть не могу осложнений. Как твой близкий друг, я сочувствую тебе, но не люблю и никогда не буду тебя любить. Романтические чувства не мой конек. Я только раз в жизни удосужилась влюбиться, зато навсегда. И предмет моей любви – актерство.
– А сколько тебе было, когда это произошло?
Ее глаза затуманились, словно вглядываясь в прошлое.
– Четырнадцать.
Барт оперся подбородком на руку.
– Какой же ты тогда была?
Черты лица ее словно смягчились, Мэгги задумалась. Такое с ней бывало редко, надо было ловить случай.
– Я была Мэри Маргарет Хорсфилд, – ответила она после паузы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Успех всегда действовал на нее умиротворяюще, потому что подтверждал правильный порядок вещей, где она занимала место на самом верху. Глядя, как она общается со своими почитателями – этому улыбка, тому приветный жест, еще кому-то шутка, – Барт обратил внимание на экстатический румянец на ее великолепных скулах, почти маниакальный триумфальный блеск в глазах. В ее осанке, в посадке головы сквозило действительно нечто королевское. Примерно так бывало всегда после удачной премьеры. Это особое возбуждение держалось в ней несколько часов. И опять же, подумал он про себя, ради таких вот минут она и живет, и ни одно живое существо не способно доставить ей этого счастья своей одинокой любовью.
Конни внимательно следила, как развиваются события, чтобы не пропустить первых признаков утомления – в улыбке, голосе, взгляде. Едва заметив их, она безжалостно прерывала поток восхищенных словоизлияний, произнося тоном, от которого слова застревали в горле:
– Теперь мисс Кендал нужно отдохнуть.
При этом она ловко собирала прямо из-под рук бокалы и легонько подталкивала гостей к двери. Когда захлопнулась дверь за последним посетителем, Мэгги сладко потянулась, так что хрустнули кости, и воскликнула:
– Я голодна как волк!
Барт не замедлил откликнуться.
– Бекон, яйца, колбаса, грибы, помидоры и поджаренные хлебцы, идет?
– Ммммм, да, пожалуй.
– Увидимся дома.
Когда он еще жил в Беркли, отец после ссоры резко уменьшил ему денежное содержание, и Барт одно лето проработал поваром в заштатной забегаловке. Там всем подавали одно блюдо – омлет с грибами и колбасой. Мэгги вообще строго следила за своей диетой, и перед спектаклем никогда не обедала, зато потом у нее разыгрывался волчий аппетит.
Приехав домой, Барт заглянул в холодильник и обнаружил, что предусмотрительная Конни закупила все, что нужно. Тут был брикет бекона, связка сарделек, свежие грибы, телячьи почки, корзиночка со свежими томатами, коробка яиц и батон свежего хлеба. Сняв пиджак, Барт закатал рукава и повязал фартук, который Дорис, приходящая домработница, всегда вешала возле кухонной двери. Потом он взял сковородку, зажег газ и принялся орудовать.
Он как раз ставил в духовку тарелки, чтобы подогреть перед подачей на стол, когда Мэгги вошла прямо на кухню – она всегда ела приготовленное Бартом прямо там – и сказала:
– Господи, у меня слюнки текут, как у собаки Павлова.
– А я готова и саму собаку слопать, – подхватила, входя следом, Конни.
Мэгги переоделась в огромный свитер и брючки и распустила волосы по плечам. Ее лицо и без грима сияло неизменно уверенной радостью успеха.
Господи, она в самом деле женщина без возраста, подумал Барт.
– Прошу к столу, все готово, – пригласил он. – Сколько тебе хлеба – кусок или два? – спросил он у Мэгги.
– С отрубями?
– Спрашиваешь!
– Тогда два.
– Мне тоже, – попросила Конни, подвигая к столу стул, на котором обычно сидела. Мэгги разлила по кружкам чай цвета красного дерева, который заварили в большом коричневом чайнике, а Барт водрузил перед каждой по огромной тарелке.
– Две тысячи калорий, – констатировала Конни.
– Экая беда! – беспечно отозвалась Мэгги. – Сегодня на сцене я потеряла не меньше пяти тысяч. Подвиньте-ка мне пиво, пожалуйста. – Она щедрой рукой налила себе пива, взяла в руки нож и вилку и провозгласила: – Если вам скажут, что величайшие изобретения, которые дала миру Англия – это реактивный двигатель и «Роллс-Ройс», не верьте: на самом деле это – пиво.
И она приступила к ужину.
Воцарилось молчание. Все занялись едой. Потом Конни убрала пустые тарелки, а Мэгги налила всем еще по кружке чаю. Тогда и начался разговор. Они перебирали по косточкам всю пьесу, с начала и до конца. Мэгги просила прокомментировать ее игру, Барт и Конни с охотой это делали.
– Вы потрудились за целую бригаду профессиональных критиков, – похвалила она их. Мэгги действительно ценила их мнение выше суждений профессионалов.
Когда Конни посмотрела на стенные часы, они показывали почти час ночи.
– Господи, времени-то сколько! – всполошилась она. – Мне вставать завтра в семь. Я пошла.
– Поспи завтра подольше, – взмахнув на прощанье рукой, сказала Мэгги. – Я тоже буду отсыпаться.
Она всегда поступала так после премьеры, вознаграждая себя за изнурительную трату энергии, которой требовали от нее репетиции. Перед спектаклем она работала по двенадцать часов в день.
Когда Конни вышла, Мэгги вылила себе в чашку остатки чая, обвила пальцами теплый фарфор и удовлетворенно сказала:
– Как я люблю эти минуты… Только и отдыхаю, что за нашими кухонными трапезами. Они мне тем более приятны, что мы устраиваем их после удачных премьер.
– Неудачных у тебя и не было. Разве что в далеком прошлом.
– А два последних фильма – забыл?
– Я тебя предупреждал.
– Ладно, мистер Всезнайка, – укоризненно сказала она, но при этом ласково улыбнулась. – Жаль, что я не прислушалась к твоим мудрым советам. – Она положила ладонь ему на руку. – Я знаю, что часто манкирую твоими советами, но ты все равно не оставляй меня без них, хорошо? Я ведь знаю, что ты больше всех заботишься о моих интересах.
Это ты так думаешь, когда удается тебе угодить, подумал Барт. Он нежно взял ее ладонь в свою руку и поцеловал.
– Я вообще о тебе очень забочусь.
Она поспешно отняла руку.
– И напрасно. Мы с тобой об этом уже говорили.
– Но это касается только меня.
– Тебе лучше всех известно, что все мои мысли и чувства подчинены единственной и самой важной для меня вещи. Моей карьере. Если бы мне предложили заключить сделку: забудь о любви до конца своих дней и станешь самой крупной звездой в истории кино, я бы согласилась, не раздумывая ни секунды. Да ты и это знаешь.
– Да.
– А зачем же время теряешь? Оглянись вокруг.
– Как раз это и было бы тратой времени.
– Но на меня не рассчитывай. В наших отношениях статья о сердечной привязанности не предусмотрена.
– Будем откровенны. Допустим, я люблю тебя. Что это меняет? Разве я когда-нибудь скулил?
– Нет. Ты не такого сорта парень. И, между прочим, иногда я об этом жалею. Твои чувства осложняют наши отношения, а я, как ты знаешь, терпеть не могу осложнений. Как твой близкий друг, я сочувствую тебе, но не люблю и никогда не буду тебя любить. Романтические чувства не мой конек. Я только раз в жизни удосужилась влюбиться, зато навсегда. И предмет моей любви – актерство.
– А сколько тебе было, когда это произошло?
Ее глаза затуманились, словно вглядываясь в прошлое.
– Четырнадцать.
Барт оперся подбородком на руку.
– Какой же ты тогда была?
Черты лица ее словно смягчились, Мэгги задумалась. Такое с ней бывало редко, надо было ловить случай.
– Я была Мэри Маргарет Хорсфилд, – ответила она после паузы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101