«Валерик, не рыпайся, я – сдулся. Теперь главный по „Меркурию» – Сергей Шрамов», – кудрявился знакомый почерк Карбида. А еще на краю бумажки гордо красовалось бурое пятно вместо заверительной печати. Запекшаяся кровь.
Вгрызаясь в глубь веков хоть на пяток,
То взрыв, то лязг – такое безгитарье.
Вот череп вскрыл отбойный молоток,
Задев кору обоих полушарий.
Не бойся заблудиться в темноте
И захлебнуться пылью – не один ты.
Вперед и вниз, мы будем на щите!
Мы сами рыли эти лабиринты.
Бард закончил хрипеть под Высоцкого, тряхнул в поклоне чубом и свалил с панорамы. Зал вздохнул с облегчением, из рядов взмыл журналист:
– «Деловая неделя», Павел Иванов. Скажите, пожалуйста, не тот ли вы Сергей Шрамов, который баллотируется в муниципальные депутаты?
– Сегодня мы здесь собрались по другому поводу, но было бы нелепо не признать – он самый.
На заднем ряду у Ридикюля запиликала мобила, и Ридикюль выпал из пресс-конференции.
– «Пятое колесо», Константин Зельфор. Вопрос к главе районной администрации. Год назад заявлялось, что здесь будет построена автозаправка «Несте». Теперь же вдруг открылась автозаправка компании «Меркурий». Вы можете это как-нибудь прокомментировать?
– До конца следующего года я открою по городу еще пятьдесят заправок. – Шрам не отдал микрофон главе. – Я собираюсь подвинуть «Несте» и многих других, – процедил Сергей и хитро добавил: – Горюче-смазочных материалов у меня на это хватит.
– Это следует понимать… – начал рожать новый вопрос Константин, но по глазам кандидата в депутаты понял, что вопрос неуместен.
– И еще один сюрприз, уважаемые. Так уж выгадалось, что один из вас окажется десятимиллионным клиентом «Меркурия» и не уйдет от заслуженной награды, – прикололся Шрам. Радушный, улыбчивый, азартный.
Зал вопросов больше не имел. Толпа поспешила заправить на халяву свои «Жигули» и подержанные «опели».
Сергей Шрамов на правах новой метлы махнул Валерию:
– Тебя Валерой кликают? Подшустрись там, чтоб все было тип-топ. – И не на миг не сомневаясь, что Валерий тут же помчится исполнять распоряжение, повернулся к жующему губы господину Малахову: – Видите, как иногда срастается, Валентин Степанович. Я – не Карбид, я теперь заместо него уже около пары часов. И считаю своим обязаловом сохранить в силе все ваши заочные параграфы с господином Карбидом.
– Я…
– Понимаю, вам требуется срок все взвесить и прорюхать.
– Точно так, – выдавил глава района, будто выжал пересохший гуталин из тюбика.
И побрел на выход, погруженный в себя по макушку. То, что на нем костюм мешком, главу уже мало волновало.
– А никто и не просек, что песня не про бензин, а про уголь! – радостно крикнул Шраму Михаил, когда они остались в кафе без посторонних.
– Ась? – не понял задумавшийся Шрам, Сосредоточенный, посмурневший, опасный.
– Им оказалось одножбаново про уголь или про бензин.
– Ты, Мишаня, здесь подежурь, а я сейчас обернусь.
Шрам двинул из зала, и телаш-шофер тут же пристроился сбоку.
– Звонил Бескутин, просил передать слово в слово. Иск против Виршевского комбината отозван той стороной без каких-либо телодвижений самого Бескутина, – вдогонку доложился Ридикюль.
Снаружи Валерий что-то втолковывал красным комбинезонам. От девушки Марины, жалующейся на отсутствие связи, Валерий зло отмахнулся. А гости подгоняли свои «Жигули» и подержанные «опели» в очередь к аппаратам машинного доения и ревниво оглядывались – кому выпадет десятимиллионный номерок? То есть Шрам был уже неинтересен.
Шрам подошел к «мерсу» и кивнул опекающему телашу, чтоб тот открыл багажник. Тот открыл.
– Этот твой Валера – ничего, расторопный, все чин-чинарем организовал. Хвалю, – обратился Шрам к запрессованному в багажник, спеленутому по рукам и ногам Карбиду. – Но почему ты меня не предупредил, что здесь будет глава района? Поставил, понимаешь, в неудобное положение, козел!
Карбид ответил мугиканьем из заткнутого тряпкой рта.
– Так-то, Карбидушка. На всю оставшуюся короткую жизнь заруби, чем заканчивается на вора рыпаться. Ты думал, без обратки можешь мою телку «шмарой» обкукарекивать? Думал, я утрусь, когда ты незваным татарином за мой стол вломился? – говорил, как приговор читал, Шрам. Безжалостный, неумолимый, надменный. И ни один мускул у него на портрете не дрогнул.
Карбид ответил жалобным мугиканьем из заткнутого тряпкой рта. Шрам кивнул, и телаш захлопнул багажник. Весь «мерсюк» с иголочки, а багажник был основательно пошкрябан. А причина проста, до Карбида в багажнике чалился один сердечник, шофер отвалил пообедать, а у сердечника валерьянка из пробирки протекла. Вот коты со всей округи и…
Глава шестая
ЖИВЫЕ И УПЕРТЫЕ
В созвездии с названием Тау-Кита
Все стало для нас непонятным.
Сигнал посылаем «Вы что это там?»,
А нас посылают обратно.
Сначала Шрам крепко прибалдел, но пожонглировав извилинами, пришел к выводу, что рекламщики из «Правильного выбора» придумали забавную фишку. Типа, на заре прошлого века Дзержинский беспризорникам мазу тянул, а теперь пришел понт заботиться о подрастающем поколении таким людям, как Сергей Шрамов.
– Объявляю общественную нагрузку, – развивал идею бредущему на подхвате Ридикюлю Сергей. – Передай по цепочке, пусть каждый бригадир присмотрит по ватаге бездомных малолеток и возьмет под крылышко. А чтоб с цыганами запуток насчет шефства не возникло, малолеток следует не отнимать, а выкупать. Разборки мне нынче, как химикаты для долгоносиков.
– И вокзальных тоже?
– Нет, опущенные пусть валят мимо кассы. Нужны только волчата. Каждый бригадир через недельку доложится, насколько реально впрягся. И шпану эту не в форточки заряжать сигать, а отмыть, прикинуть и по кружкам «Умелые руки» рассовать. Пусть компьютерную фамоту зубрят и иностранные фени. Театральные студии тоже покатят, артистов в наших рядах недочет. Кстати, только Шатла без общественной нагрузки оставь. Он летом на марафет подсаживался: Разве такой пацан детей чему хорошему научит?
– Вроде как октябрятские дружины рисуются, – фыркнул, прикалываясь, Ридикюль, когда они выходили из надраенного доблеска лифта (швейцар, персидский ковер и позолоченная плевательница).
– Бери выше. Есть у меня идейка лицей сварганить, чтоб не шкурой исполосованной молодежь понятия всасывала, а правильные профессора мудрость проповедовали.
При этих словах у Шрама была такая мечтательная физиономия, что Гречкин поостерегся дальше гундеть малейшее сомнение. Но только они ввалились в приемную «Венком-капитала», как рожа Сергея стала каменной и цвет для полноты впечатления приобрела буро-гранитный. Чем так напрягла Шрама ожидающая в приемной пузатая дама, Ридикюль въехал сразу, как только фифа разверзла хлебало:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Вгрызаясь в глубь веков хоть на пяток,
То взрыв, то лязг – такое безгитарье.
Вот череп вскрыл отбойный молоток,
Задев кору обоих полушарий.
Не бойся заблудиться в темноте
И захлебнуться пылью – не один ты.
Вперед и вниз, мы будем на щите!
Мы сами рыли эти лабиринты.
Бард закончил хрипеть под Высоцкого, тряхнул в поклоне чубом и свалил с панорамы. Зал вздохнул с облегчением, из рядов взмыл журналист:
– «Деловая неделя», Павел Иванов. Скажите, пожалуйста, не тот ли вы Сергей Шрамов, который баллотируется в муниципальные депутаты?
– Сегодня мы здесь собрались по другому поводу, но было бы нелепо не признать – он самый.
На заднем ряду у Ридикюля запиликала мобила, и Ридикюль выпал из пресс-конференции.
– «Пятое колесо», Константин Зельфор. Вопрос к главе районной администрации. Год назад заявлялось, что здесь будет построена автозаправка «Несте». Теперь же вдруг открылась автозаправка компании «Меркурий». Вы можете это как-нибудь прокомментировать?
– До конца следующего года я открою по городу еще пятьдесят заправок. – Шрам не отдал микрофон главе. – Я собираюсь подвинуть «Несте» и многих других, – процедил Сергей и хитро добавил: – Горюче-смазочных материалов у меня на это хватит.
– Это следует понимать… – начал рожать новый вопрос Константин, но по глазам кандидата в депутаты понял, что вопрос неуместен.
– И еще один сюрприз, уважаемые. Так уж выгадалось, что один из вас окажется десятимиллионным клиентом «Меркурия» и не уйдет от заслуженной награды, – прикололся Шрам. Радушный, улыбчивый, азартный.
Зал вопросов больше не имел. Толпа поспешила заправить на халяву свои «Жигули» и подержанные «опели».
Сергей Шрамов на правах новой метлы махнул Валерию:
– Тебя Валерой кликают? Подшустрись там, чтоб все было тип-топ. – И не на миг не сомневаясь, что Валерий тут же помчится исполнять распоряжение, повернулся к жующему губы господину Малахову: – Видите, как иногда срастается, Валентин Степанович. Я – не Карбид, я теперь заместо него уже около пары часов. И считаю своим обязаловом сохранить в силе все ваши заочные параграфы с господином Карбидом.
– Я…
– Понимаю, вам требуется срок все взвесить и прорюхать.
– Точно так, – выдавил глава района, будто выжал пересохший гуталин из тюбика.
И побрел на выход, погруженный в себя по макушку. То, что на нем костюм мешком, главу уже мало волновало.
– А никто и не просек, что песня не про бензин, а про уголь! – радостно крикнул Шраму Михаил, когда они остались в кафе без посторонних.
– Ась? – не понял задумавшийся Шрам, Сосредоточенный, посмурневший, опасный.
– Им оказалось одножбаново про уголь или про бензин.
– Ты, Мишаня, здесь подежурь, а я сейчас обернусь.
Шрам двинул из зала, и телаш-шофер тут же пристроился сбоку.
– Звонил Бескутин, просил передать слово в слово. Иск против Виршевского комбината отозван той стороной без каких-либо телодвижений самого Бескутина, – вдогонку доложился Ридикюль.
Снаружи Валерий что-то втолковывал красным комбинезонам. От девушки Марины, жалующейся на отсутствие связи, Валерий зло отмахнулся. А гости подгоняли свои «Жигули» и подержанные «опели» в очередь к аппаратам машинного доения и ревниво оглядывались – кому выпадет десятимиллионный номерок? То есть Шрам был уже неинтересен.
Шрам подошел к «мерсу» и кивнул опекающему телашу, чтоб тот открыл багажник. Тот открыл.
– Этот твой Валера – ничего, расторопный, все чин-чинарем организовал. Хвалю, – обратился Шрам к запрессованному в багажник, спеленутому по рукам и ногам Карбиду. – Но почему ты меня не предупредил, что здесь будет глава района? Поставил, понимаешь, в неудобное положение, козел!
Карбид ответил мугиканьем из заткнутого тряпкой рта.
– Так-то, Карбидушка. На всю оставшуюся короткую жизнь заруби, чем заканчивается на вора рыпаться. Ты думал, без обратки можешь мою телку «шмарой» обкукарекивать? Думал, я утрусь, когда ты незваным татарином за мой стол вломился? – говорил, как приговор читал, Шрам. Безжалостный, неумолимый, надменный. И ни один мускул у него на портрете не дрогнул.
Карбид ответил жалобным мугиканьем из заткнутого тряпкой рта. Шрам кивнул, и телаш захлопнул багажник. Весь «мерсюк» с иголочки, а багажник был основательно пошкрябан. А причина проста, до Карбида в багажнике чалился один сердечник, шофер отвалил пообедать, а у сердечника валерьянка из пробирки протекла. Вот коты со всей округи и…
Глава шестая
ЖИВЫЕ И УПЕРТЫЕ
В созвездии с названием Тау-Кита
Все стало для нас непонятным.
Сигнал посылаем «Вы что это там?»,
А нас посылают обратно.
Сначала Шрам крепко прибалдел, но пожонглировав извилинами, пришел к выводу, что рекламщики из «Правильного выбора» придумали забавную фишку. Типа, на заре прошлого века Дзержинский беспризорникам мазу тянул, а теперь пришел понт заботиться о подрастающем поколении таким людям, как Сергей Шрамов.
– Объявляю общественную нагрузку, – развивал идею бредущему на подхвате Ридикюлю Сергей. – Передай по цепочке, пусть каждый бригадир присмотрит по ватаге бездомных малолеток и возьмет под крылышко. А чтоб с цыганами запуток насчет шефства не возникло, малолеток следует не отнимать, а выкупать. Разборки мне нынче, как химикаты для долгоносиков.
– И вокзальных тоже?
– Нет, опущенные пусть валят мимо кассы. Нужны только волчата. Каждый бригадир через недельку доложится, насколько реально впрягся. И шпану эту не в форточки заряжать сигать, а отмыть, прикинуть и по кружкам «Умелые руки» рассовать. Пусть компьютерную фамоту зубрят и иностранные фени. Театральные студии тоже покатят, артистов в наших рядах недочет. Кстати, только Шатла без общественной нагрузки оставь. Он летом на марафет подсаживался: Разве такой пацан детей чему хорошему научит?
– Вроде как октябрятские дружины рисуются, – фыркнул, прикалываясь, Ридикюль, когда они выходили из надраенного доблеска лифта (швейцар, персидский ковер и позолоченная плевательница).
– Бери выше. Есть у меня идейка лицей сварганить, чтоб не шкурой исполосованной молодежь понятия всасывала, а правильные профессора мудрость проповедовали.
При этих словах у Шрама была такая мечтательная физиономия, что Гречкин поостерегся дальше гундеть малейшее сомнение. Но только они ввалились в приемную «Венком-капитала», как рожа Сергея стала каменной и цвет для полноты впечатления приобрела буро-гранитный. Чем так напрягла Шрама ожидающая в приемной пузатая дама, Ридикюль въехал сразу, как только фифа разверзла хлебало:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66