— Видишь ли, — сказал он, избегая прямого ответа, — я хотел сохранить свободу действий. Я не сомневался, что застану его в клубе «Плейере» в Нью-Йорке, куда я ему и позвонил.
— В связи со смертью мисс Лестрейндж?
— Нет, нет. Это было несколько дней назад. В связи с неприятностями в спортзале. И лишь прошлым вечером я связался с ним и по ее поводу.
— Значит, он уже многое знает?
— Почти столько же, сколько и я, если можно считать, что мы что-то знаем. Обращаю ваше внимание, что уже почти четверть шестого. Остается надеяться, что мы его не потеряем.
Даже в огромном мраморном пространстве станции потерять доктора Фелла было невозможно.
— Ага! — прогремел голос доктора Фелла, и, лучась радостью, он вскинул в воздух одну трость.
Они увидели, что он стоит у газетного стенда, расплачиваясь с носильщиком в красной шапочке, и выбирает коробку сигар, которые привлекли его внимание главным образом своим броским цветом. Его пенсне на широкой черной ленте криво сидело на носу, а сбившаяся набок копна волос закрывала один глаз.
Наконец он увидел встречающих, замахал им руками и выкрикнул приветствие. Его раскрасневшееся лицо сияло. От радостного хмыканья колыхнулись несколько подбородков доктора Фелла; его черный альпаковый пиджак был необъятен, как палатка. Он с таким неподдельным удовольствием пожал руку Марка, глазки за сползшими набок стеклышками пенсне лучились таким благодушием, что казалось, встретились два старинных друга.
— Как я догадываюсь — Гидеон Фелл? — с достоинством склонил голову доктор Кент.
— Не сомневаюсь, что вы — Кент! — загрохотал доктор Фелл и от удовольствия чуть не выдернул ему кисть из суставов. — Джентльмены, — заявил он, став серьезным после того, как тепло выразил благодарность за встречу, — нам многое нужно обсудить. — Гостеприимным жестом он показал на ближайшую скамейку. — Не присесть ли нам?
— Здесь, на станции? — удивился Марк.
— Да, кстати! Я тут подумал… — вдруг оживился мистер Фелл, — я пришел в восторг…
— Относительно уб…
— Относительно вокзала, — сообщил доктор Фелл.
Поскольку на краю скамейки было достаточно места, он опустился на нее, опираясь на трости и зажав под мышкой яркую коробку сигар.
Откинув падавшие на глаза волосы и ощетинив свои бандитские усы, он огляделся.
— Когда сто лет назад в Англии появились железные дороги, они принесли с собой грязь, дым, неразбериху и неудобства. Ретрограды утверждают, что это неизбежное следствие прогресса, и клянут его. Вы согласны, мой дорогой Кент?
Доктор Кент со своими седоватыми волосами и невозмутимым выражением лица, на котором выделялись темные брови, смотрелся довольно забавно на скамейке рядом с ним.
— Да, похоже, что так и есть.
— Сэр, — воодушевляясь, доктор Фелл теперь обратился к Марку, — вы в этой стране совсем не цените, каким комфортом вы окружены на самой скромной железнодорожной станции! В Англии мрачное слово «вокзал» означает неудобное место, где вы дожидаетесь отбытия. Здесь вы буквально избалованы изобилием услуг, среди которых можете найти все, что душе угодно, хотя в этих обстоятельствах возникает опасность пропустить свой поезд. Я считаю, что некоторые венецианские дворцы уступают в роскоши вашим залам ожидания. Эта станция вызывает воспоминания о римских термах. Подумать только! Я могу вспомнить и зеркальный зал Версаля, и висячие сады Вавилона, ибо чувствую, что попал в настоящее королевство красоты. Вы согласны, мой дорогой Кент?
Доктор Кент нахмурился.
— Я не обладаю вашим полетом фантазии, — не без легкого ехидства сказал он. — Кроме того, вы уже бывали в Америке. Так что, думаю, ваш восторг не вполне искренний.
Доктор Фелл повернул к нему массивную голову.
— Сэр, — усмехнулся он, — я заслужил этот укор.
— Это было всего лишь…
— Но перейдем к делу, — прервал его доктор Фелл, — довольно странное совпадение. Я направляюсь в Куин-колледж по приглашению Марка Рутвена, чтобы увидеть потерянные письма Уилки Коллинза. Тут мне звоните вы с рассказом о странных происшествиях у вас в спортзале и уговариваете, чтобы я во что бы то ни стало приехал.
— Я звонил вам главным образом по настоянию доктора Арнольда Хьюита.
— Вот как! А Марк мне ничего не рассказывал. Как большинство местных обитателей, особенно из южан, он готов скорее перерезать себе горло, чем поступиться правилами гостеприимства — то есть нагрузить гостя своими проблемами. Я это ценю. Но, клянусь Богом, ваша загадка не помешает мне прекрасно чувствовать себя! Итак, сэр, что вы от меня хотите?
— Дело в том… — начал доктор Кент.
— Надеюсь, вы понимаете, — снова прервал его доктор Фелл. — Я иностранец здесь. Скорее всего, я не смогу вмешиваться в дела полиции…
— Вопрос так не стоит, — слабо отмахнулся доктор Кент. — После вскрытия, которое состоялось сегодня утром, расследование будет чистой формальностью. Официально дело скоро закроют.
— В таком случае чего же вы от меня хотите? Если я и смогу выяснить истину, что это даст? Вы хотите, чтобы убийца был передан в руки закона?
— Фелл, я не знаю! — вздохнул доктор Кент.
— Вот как!
— Минутку! Я лез из кожи вон — поверьте, сделал все! — чтобы уберечь колледж от скандала. Но я совсем не уверен в том, что все было так, как представляют себе копы. Я все же хотел бы разобраться…
Откашлявшись, Марк вступил в разговор.
— Да! — произнес он, стараясь держать в руках разгулявшиеся нервы. — Да, в этом-то и дело… Доктор Фелл…
— Вот как? Хм? Да?
— Ваше присутствие ни в коем случае не доставляет мне неудобств, — искренне заверил его Марк. — Ради вас я могу считать себя жителем Новой Англии, хотя вырос я на Юге. Все мы хотим выяснить правду… то есть, если доктор Кент все откровенно расскажет.
Доктор Кент посмотрел на Марка, прикрыв морщинистыми веками живые темно-карие глаза.
— Марк, уж не вам говорить об откровенности.
— Я совершенно искренен…
— Тогда простите то, что я вам скажу. Какова была истинная причина того, что Бренда уехала от вас в субботу вечером? Правда ли, что, как сейчас нашептывает миссис Хьюит, она… что она ушла к молодому Фрэнку Чедвику? Кроме того, вы скрываете, что произошло прошлой ночью в Новой библиотеке…
Издалека донеслись невнятные звуки громкоговорителя. По переходам и залам вокзала, огибая гигантские статуи, поднимающиеся к высоким арочным проемам окон, забегали суетливые вереницы пассажиров.
Марк с трудом сдерживал расходившиеся нервы.
— Что касается Бренды, — выдавил он, — я не могу — или не хочу, если вам угодно, — рассказывать что-либо, пока не найду ее и не выясню все. Я звонил некоторым друзьям; не могу позволить себе звонить остальным, ибо полиция может заподозрить ее. Относительно Чедвика я ничего не знаю, куда лучше спросить его самого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60