– Союз? – произнес Агенор. – Вы правы, будь это надежный союз, было бы здорово. Но кто поручится, что это будет именно так?
– Нет ничего проще, – ответила Александра. – Я могла бы сейчас убить вашего человека, сказать потом, что сделала это, узнав, что он убийца Золотистой, – разве тогда мое соучастие не было бы залогом нашего союза?
Бехайм изумленно смотрел на Александру, но она, не обращая на него внимания, не сводила взгляда с Агенора, ее красивое лицо вытянулось от напряжения.
– Забавно, – сказал Агенор.
– Все видели, как он вскинулся на Золотистую в ночь бала, – продолжала Александра. – Никого не удивит, если виновным окажется он. В его комнаты можно подбросить улики. А вы заявите, что с самого начала подозревали его, а приказав расследовать это преступление, надеялись, что он по ходу дела сам себя раскроет.
Агенор хохотнул и, обращаясь к Бехайму, сказал:
– Ну и штучка, а?
У Бехайма пропал дар речи, он теперь не просто боялся, он испытывал такое сильное смятение, что почувствовал почти физическую боль.
– Но что лежит в основе ее характера? – развивал свою мысль Агенор. – С каким поразительным внутренним проворством она сначала полностью отдается одному, а потом другому… – Он благоговейно покачал головой. – Боюсь, вы будете слишком отвлекать мое внимание, так что, сударыня, придется мне отказаться от удовольствия вступить с вами в союз, я лучше сделаю, как задумал. Но прежде, – он бросил взгляд вниз, на землю, и улыбнулся им, – прежде мне нужно решить, как перескочить через эту смехотворную ловушку, которую вы мне тут устроили. Так-так. Перепрыгнуть? Или лучше обойти? Что скажете?
Очевидно, по лицу Бехайма было видно, что он признал свое поражение, – Агенор, пристально глядя на него, от души рассмеялся и сказал:
– Ну, ну, Мишель! Ты ведь не так уж и надеялся на эту жалкую уловку.
– Да, не слишком. – Бехайм смотрел вниз, на свои руки: в эту предсмертную минуту они показались ему донельзя странными – живые хваталки, ими можно так ловко двигать, разве могут они навсегда исчезнуть? И тут в нем снова вскипел гнев. – Скажите, господин, все ваши идеалы, все эти грандиозные планы, благородные замыслы, которыми вы меня покорили, – это что, было всего лишь частью игры? Или это была причуда, вы хотели таким выглядеть для других?
Агенор ответил не сразу. Он смотрел вдаль, в чащу леса, туда, где за склоном холма поблескивала змейка воды, словно серебристая ленточка на ветках старой рождественской елки. Кровь у него на лице успела засохнуть, стерлась во многих местах, и теперь, со своими белыми волосами и красивым, но обезображенным лицом, он был похож на старого перерумяненного актера.
– Я не думаю… – сказал он, и в голосе его послышалась неподдельная боль, – то есть я думаю, что, совершив преступление, я, пожалуй, как раз сбился со своего духовного пути. Взгляды, развитию которых я способствовал, очень важны. Это доказывает уже само то, что мы стоим здесь, несмотря на этот кошмарный свет. Но, может быть, и это – лишь порождение больного ума? – Он не отрываясь смотрел на Бехайма, губы его шевелились. – Веришь ли ты, что я люблю тебя, Мишель? Наверное, в глубине души я очень тебя люблю, и, что бы сегодня ни произошло, мои чувства не изменятся. Но веришь ли в это ты?
– Какая разница, во что я верю? – отозвался Бехайм, стараясь не смотреть на Агенора: кажется, что-то происходило с его лицом – кожа начала грубеть и краснеть.
– Пройдут века – и тогда я, возможно, забуду тебя, мой юный друг, – сказал Агенор, переходя на привычный учительский тон. – А впрочем, может быть, и нет. Мне предстоит еще определиться с тем, насколько ты для меня важен. А еще нужно понять, почему важен сам этот вопрос. Хотелось бы услышать, что ты думаешь о моем психическом состоянии. Понимаю, учитывая сложившиеся обстоятельства, я слишком многого прошу. Тем не менее мне бы…
– Да, вы многовато просите, – оборвал его Бехайм. – Но не беспокойтесь, я буду только рад услужить вам. Видите ли, ответить на ваш вопрос очень просто. Можно сделать это не задумываясь. Да вы посмотрите на себя. Только что вы рассыпались в слащавых сожалениях – и вот уже вовсю трещите без всякого смысла, как старый педераст, совершенно не замечая того кошмара, который в этот миг с вами творится. Вы сумасшедший! Не просто слегка помешанный, а такой же свихнувшийся, как этот кусок дерьма, который называет себя нашим Патриархом!
Его охватила бурная радость – с Агенором определенно что-то происходило. Кожа местами темнела, повсюду краснела, резче обозначились морщины. Действие эликсира Фелипе заканчивалось. Наконец-то! Странно, что Агенор до сих пор не почувствовал боли.
– Были ли вы когда-либо в здравом уме? Признаю, все, что вы говорили о необходимости перемен в Семье… – Он иронически хмыкнул. – Вы – живое тому доказательство! Но теперь не важно, были ли вы нормальны раньше, потому что больше уже этому не бывать. Как с разумным существом, с вами покончено. Теперь вам место там, на деревьях, в обществе других летучих мышей!
Агенор хоть и смотрел свысока, но смутился от этого выпада и слушал его, как взрослый, который терпит надоедливого ребенка, а когда Бехайм замолчал, он вздохнул, словно дожидаться ему пришлось долгие-долгие годы, и открыл было рот, чтобы произнести, как ожидал Бехайм, напыщенную отповедь или высокопарно превознести себя, но тут глаза его расширились, он дрожащей рукой дотронулся до щеки, как будто желая убедиться в том, что она на месте, и уста его, вместо того чтобы излить покровительственным тоном многословную речь, испустили душераздирающий вопль, который становился все громче и визгливее, и вот он уже кричал во всю глотку, как обезумевшая от ужаса девчонка.
Наверное, так кричала Золотистая на восточной башне замка в то утро, когда Агенор терзал ее, с удовлетворением подумал Бехайм.
ГЛАВА 23
Старик зарыл лицо в ладонях. Сквозь его пальцы струился дым, руки стали покрываться волдырями. Послышался булькающий звук. Агенор резко отнял руки от лица, обнажив опаленную кожу и обугленный лоб. На щеках вздувались и лопались пузыри, из них вытекала прозрачная жидкость. Волосы тоже загорелись, над ними весело плясали бледные языки насланного солнцем пламени. Он сгорбился, присел и запрыгал, словно размалеванный карлик-шут, пытаясь натянуть на голову жакет и не переставая кричать дрожащим голосом. Тыльные стороны его ладоней покрывались коркой, почерневшая кожа трескалась, из-под нее выступала голая красная плоть. Вдруг Бехайм, не задумываясь, зачем делает это, перепрыгнул яму и столкнул Агенора вниз.
Тот рухнул, провалился сквозь слой веток и с громким плеском упал в воду. Из ямы поднялся огромный клуб пара. Агенор всплыл на поверхность и, продолжая гореть, стал лихорадочно нащупывать ветки, упавшие вместе с ним, пытаясь соорудить из них подобие крыши над собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70