- Пожалуй, да, - ответил Ноултон. - Прошу прощения, но, будучи миллионером, я никогда не имею дела с мелочью. Вы сможете дать сдачи?
- Если вы возьмете немного серебра.
- Сколько угодно, - улыбнулся Ноултон.
Лиля протянула ему несколько монет.
- Вы ее сразу отправите? - спросил Ноултон.
Она кивнула. Казалось, Ноултон не торопится уходить.
- Я понимаю, что, после того как вы со мной рассчитались, мне следует откланяться, - наконец сказал он. - Но я люблю поговорить и ненавижу бильярд.
- Тогда почему вы играете?
- Почему? О, а почему мы вообще что-то делаем?
Наверное, просто чтобы убить время.
- Но это неправильно. Мужчина должен делать что-то полезное. Никогда не нужно стремиться убить время, надо его тратить с пользой.
- Проповедь? - улыбнулся Ноултон.
- Прошу прощения. - Лиля покраснела.
- Я шучу.
- Конечно, это не мое дело. Только я все равно уверена, что так оно и есть. Мне всегда было жаль, что я не мужчина.
- Ходатайство отклоняется.
- И что это значит?
- Что это невозможно. То есть я хочу сказать, что вы - во всех отношениях женщина. Я прав?
- Разве я выгляжу такой старой?
- О, я вовсе не это имел в виду! Тогда скажем - девушка. Вы выглядите - позвольте бросить взор - лет на девятнадцать.
- Двадцать, - призналась Лиля.
- Еще годик - и все будет в порядке. Я почти угадал. Всегда лучше всего…
- Ноултон, ты идешь? - послышался голос.
У бильярдной стоял Шерман, хмуро на него посматривая.
- Сейчас иду, - ответил Ноултон. - Не знал, что вы меня ждете.
Он слегка приподнял шляпу в знак прощания с Лилей, присоединился к Шерману, и они скрылись в бильярдной.
Лиля начала вполголоса напевать какую-то мелодию.
Она взяла свою книгу и открыла страницу по закладке, потом вдруг бросила ее на стол и удивленно вздохнула.
Только что она вела дружескую, даже фамильярную, беседу с человеком, которого никогда прежде не видела - с абсолютно незнакомым ей человеком! И сначала она этого даже не осознала! О чем она думала? Это было невероятно.
«Конечно, - решила она, - в этом нет ничего дурного. Наверное, я вела себя глупо. И однако - как это получилось? Он, безусловно, отличается от других мужчин.
О, и что же он обо мне подумает? Надеюсь, он поймет, что я не вступаю в беседу со всеми подряд».
Она снова взяла книгу и попыталась читать, но буквы сливались, и она не могла разобрать ни слова. Она снова и снова повторяла себе: «Что же он теперь обо мне подумает?»
А Ноултон в это время не только думал, но и говорил о ней.
Войдя вместе с Шерманом в бильярдную, он увидел, что остальные их ждут. За тремя столами шла игра, в помещении было полно мужчин и табачного дыма, слышался стук шаров и звон стаканов. Дюмэн сидел на бильярде, чтобы его никто не занял.
- Давай бери кий! - распорядился Догерти.
Ноултон взял один с подставки, взвесил на руке и намелил кончик.
- Как будем играть? - спросил он.
- Ты с Догерти, а я с Дюмэном, - ответил Дрискол. - Шерман посидит посмотрит.
Игра началась. Они успели закончить первую партию и начать вторую, когда Ноултон выбрал наконец момент для вопроса.
- Кто она? - шепнул он Догерти.
Тот пристально на него посмотрел:
- Кто?
- Девушка за телеграфным столиком.
- Не твое дело, - бросил бывший боксер.
- Почему? - поинтересовался Ноултон, удивленный его резкостью. - Я же не имею в виду ничего дурного.
- Хотелось бы верить, - буркнул Догерти. - Но мы не позволяем говорить о мисс Уильямс тем, кто с ней незнаком. Возможно, тебе будет оказана эта честь - со временем.
- Твой удар, Ноултон! - окликнул его Дрискол.
Ноултон попытался сделать сложный карамболь и промахнулся. Бивший следующим, Дюмэн завел шары в угол и начал набирать очки.
- Так ее зовут мисс Уильямс? - уточнил Ноултон, поворачиваясь к Догерти.
Тот резко к нему обернулся:
- Слушай, я тебе сказал, чтобы ты не заводил о ней речь.
- Да кто о ней заводит речь? Я просто спросил, как ее зовут. Разве в этом есть что-то оскорбительное?
- Может, и нет, - согласился Догерти. - Но звучит слишком фамильярно. И мне не нравится твой тон.
Ноултон заверил, что если он услышал в его словах что-то, кроме глубочайшего уважения, то он ошибся.
Это немного успокоило Догерти, и в итоге он рассказал историю о Странных Рыцарях.
- Я подозревал что-то в этом роде, - кивнул Ноултон, когда он закончил. - Но похоже, она именно такая, какой вам представляется. Хотя это довольно забавно. Бродвейская шайка - компаньонка симпатичной девушки! Кто в это поверит?
- Это самая трудная работа в моей жизни, - вздохнул Догерти. - Видишь мой нос? Мне его свернул набок один парень, который однажды положил на нее глаз, - вот этот Дрискол. А теперь он один из нас.
- А кто удостаивается чести быть избранным в члены вашего клуба?
- Ничего не нужно делать. Мы сами все решим.
- Но я хочу к вам присоединиться. На полном серьезе. Говоря по правде, - Ноултон замялся, - я уже чертовски долго не занимался ничем стоящим. А теперь мне в голову пришла эта идея. Как она вам?
- Если тобой овладело такое желание, то поумерь пыл, - сказал Догерти. - Если ты и правда что-то такое ощущаешь, у меня нет возражений. Но когда ты захочешь узнать…
- Твоя очередь, Догерти, - прервал его Дюмэн. - Я только что сделаль тридцать два очка. Мы выиграть эта партия. У вас нет ни один шанс.
И они выиграли. Когда пришла очередь Дрискола, он набрал максимальную сумму очков, и партия закончилась.
- Эх! - огорчился Догерти. - Совести нет у этого Дюмэна. Он в карамболе собаку съел. В любом случае пора подкрепиться. Пошли.
Они направились к выходу из бильярдной, а Ноултон задержался, чтобы заплатить за игру. Только он положил в карман сдачу и собрался присоединиться к остальным, как его окликнули. Рядом с ним стоял Шерман. Во время игры он сидел в кресле.
- Ты меня звал? - спросил Ноултон.
- Да, - сказал Шерман. - Хочу немного с тобой потолковать. Наедине.
Его глаза враждебно сверкнули, и ему нельзя было не подчиниться, когда он направился к дверям, сделав Ноултону знак следовать за ним.
Ноултон изобразил удивление, но, пожав плечами, повиновался.
«Еще один защитник мисс Уильямс, - подумал он. - Юпитер всемогущий, они хуже, чем свора гувернанток».
Шерман провел его по коридору, завернул за угол, и они вошли в небольшую комнату с длинным столом, несколькими креслами и диванчиком - видимо, она была предназначена для конфиденциальных переговоров. Шерман пропустил Ноултона вперед и закрыл дверь. Потом усадил спутника на стул, а сам встал перед ним, засунув руки в карманы и враждебно глядя на него сверху вниз.
На Ноултона это не произвело никакого впечатления.
- Вся эта таинственность меня только раззадоривает, - осклабился он. - Замышляется убийство или только проповедь? Ты все больше оправдываешь мои ожидания, и я тоже постараюсь тебя не разочаровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52