– Как мне быть?
– Ты должен ехать, – разрешила мама, – но до шести еще уйма времени, и ты можешь позаниматься.
Действительно, самое выгодное – всегда говорить правду. Может, и папе рассказать правду? Надо подумать.
В назначенное время я открыл дверь кафе. Папа меня уже ждал. Ждал не один – стол ломился от заказанных блюд.
Папа слишком буквально воспринял мое предложение встретиться за столом переговоров. Раз за столом, значит, за обеденным. К тому же, поскольку папа не видел своими глазами, как я ел, он считал, что я плохо питаюсь. Несмотря на то, что ежедневно сам приходил и готовил обед.
– Ты похудел, – опечалился папа.
Чтобы не огорчать папу, я принялся за еду. Заморив червячка, я приступил к переговорам.
– Папа, как ты относишься к НТР, то есть к научно-технической революции? – задал я первый вопрос.
Папа опешил, потому что ждал совсем иного вопроса, но быстро собрался с мыслями и заговорил:
– Неоднозначно. Видишь ли, раньше вместе со всеми я разделял восторг успехами НТР, а сейчас я отчетливо вижу теневые стороны, например, загрязнение окружающей среды.
Теперь папу не остановишь. Но я сам виноват, втравил его в дискуссию. Но папа неожиданно прервал свою тираду и вернулся за стол переговоров.
– Неужели ты позвал меня, чтобы потрепаться о НТР? – папа был не в своей тарелке.
– Кстати, об окружающей среде, – продолжал я плести нити заговора. – Ты же знаешь, что мамина работа поможет сделать воздух и воду чище?
– Я знаю, – ответил папа и переполошился: – А что случилось?
– Мамина работа под угрозой, – выпалил я.
– Кто же ее противники? – воскликнул папа и сделал такой жест, словно сейчас выхватит шпагу и сразится с теми, кто угрожает нашей маме.
– Мы, – ответил я.
– Почему? – не понял папа.
– Вместо того, чтобы заниматься наукой и одарить человечество чистым воздухом, мама оставляет на полпути работу, потому что мы бросили ее на произвол судьбы.
Папа беспокойно заерзал на стуле.
– Но ты, по-моему, ее не бросил.
И тогда я рассказал папе о своих успехах за последние дни, чем вызвал у него прилив недюжинной энергии.
– Как ты мог до такого докатиться? – распалился папа.
– Папа, ты слышал о таком слове – безотцовщина?
Папа сник. Я понимал, что это нечестный прием, более того, это удар ниже пояса, но мне хотелось, чтобы папа услышал меня.
– Папа, – приободрил я отца, – у нас нет иного выхода – давай станем настоящими мужчинами.
Первое свидание Наташи
В тот день здорово шла игра у Наташи. Словно шутя, она обводила защитников, забивала голы с любого расстояния.
Поэтому Саня чаще всего ей и пасовал. И сейчас он отвлек на себя внимание защитников и отбросил Наташе мяч.
Мяч долетел до Наташи, а она его не видит. Стоит, задумавшись, и на губах ее играет улыбка.
Обычно про таких людей говорят, что они витают в облаках. Но я знал, где Наташа витала – она брела по плитам маленького старинного городка, спускалась к дому-музею великого поэта.
– Ты играть сюда пришла или мечтать? – набросился Саня на девочку. – Такой пас ей выложил, как на блюдечке. Остальное, как говорится, дело техники.
Наташа вспыхнула и, не проронив ни слова, ушла с площадки, села, обиженная на скамейку и на нас даже не глядела.
Когда Саня играл, он ничего, кроме футбола, не видел. Таких игроков называют бескомпромиссными.
Во всех спорах Глафира Алексеевна брала сторону Сани, но сейчас она встала на защиту Наташи.
– Ну что ты на нее напал? Устала Наташа, и все тут.
– А у нас через неделю, в четвертьфинале, никто не спросит, устали мы или нет, – огрызнулся Саня. – Игру надо будет показывать.
– А игра у нас получится лишь тогда, – стояла на своем Глафира Алексеевна, – когда мы не будем валить друг на друга наши неудачи, когда мы не будем ссориться, короче, когда мы будем друзьями.
Саня прикусил язык и больше не стал спорить.
– Тренировка окончена! – объявила в свою иерихонскую трубу Глафира Алексеевна.
Нехотя мальчишки стали разбредаться. Глафира Алексеевна таинственно подмигнула мне, а сама двинулась в сторону гаражей.
Выждав немного, я пошел следом.
– Кирилл, мне кажется, – сказала бабушка, – что Наташа вновь задумала побег к маме. А если она удерет, команда рассыплется.
Как всегда, Глафира Алексеевна смотрела в корень.
– Кир, я тебя прошу, поговори с ней. Мне кажется, что Наташа не останется равнодушной к твоим словам.
Я был горд, что бабушка возлагала на меня большие надежды. Глафира Алексеевна обладала редким даром – она разбиралась и в людях и в футболе. Но бабушка и не догадывалась, к каким неожиданным последствиям приведет ее просьба.
– А я пойду с Саней побеседую, – вздохнула Глафира Алексеевна, – заедает его звездная болезнь – пережиток профессионального спорта.
Наташа сидела на скамейке, словно ждала меня. Я примостился рядом с ней.
– Наташа, я хотел с тобой поговорить.
– Ты назначаешь мне свидание? – встрепенулась Наташа.
– Да, – почему-то ответил я, хотя минуту назад ни о каком свидании и не помышлял.
– Во сколько? – допытывалась Наташа.
– Прямо сейчас, – ответил я.
– Нет, – Наташа решительно покачала головой. – В семь часов, ладно?
– Ладно, – согласился я.
– Где? – Наташа прочно взяла инициативу в свои руки.
– Здесь, во дворе, – робко предложил я.
– Только не во дворе, – Наташа была категорически против. – Помнишь, в парке есть фонтан?
– Помню, – ответил я.
– Значит, ты мне назначаешь свидание в парке у фонтана в семь часов? – переспросила Наташа.
– Назначаю, – у меня пересохло в горле.
– Спасибо, может, и приду, – Наташа встала и гордо удалилась.
Вот тебе и на! Сама, можно скзаать, заставила меня назначить ей свидание, и сама же носом вертит?
Откуда и что в Наташе взялось? Дни, проведенные в маленьком старинном городке, в воздухе, наполненном поэзией, не прошли для нее даром.
Я корпел над уроками и все время поглядывал на часы. Стрелки двигались сегодня с ужасающей медлительностью.
Сколько раз я провожал Наташу домой, сколько раз играл с ней в футбол или боксировал, но ни разу не шел к ней на свидание.
Я вспомнил о письме. О том самом письме, которое я послал Наташе и которое перехватил ее папа.
Порылся в ящике стола и нашел письмо. На всякий случай сунул его в карман куртки.
Меня охватило лихорадочное нетерпение. Да, а как я отпрошусь у мамы?
Я представил, как скажу: «Мама, мне надо пойти». – «Куда?» – строго спросит мама, а я, привыкший говорить правду, возьму и брякну: «На свидание». Нет, у меня не повернется язык такое вымолвить.
На свидание надо уходить без спроса, а еще лучше – убегать, удирать. Неужели придется солгать маме? Сколько запретов придумали для нас взрослые, что мы вынуждены их обманывать.
Но выручка пришла оттуда, откуда я и не ожидал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49