Та встрепенулась, черты лица мгновенно исказились ненавистью, глаза открылись, источая волны безумной злобы, рот распахнулся и… :
– Ах ты, стерва… Проклятущая ведьма… Колдуняшка недоученная.., – и все в этом роде, все в таком разрезе.
Повелительница стояла над ней, скрестив на груди руки и молча наблюдая за беснующейся женщиной. Скоро ей надоело принимать на себя поток словесной грязи и она, даже у меня застыла кровь в жилах, не говоря уже о Клавке, тихо произнесла.
– Если ты не заткнешься, я превращу тебя в жабу и высушу на спиртовке. Как и этих, – она взмахнула рукой, задела засушенных лягушек и только сейчас я разглядел, что у всех трупиков были маленькие, съежившиеся человеческие головы.
– Что тебе нужно от меня? – хриплым от страха, а может от волнения голосом выдохнула Клавка.
– Так-то лучше, голубушка, – почти миролюбиво сказала Любава, – Мне ты нужна, чтобы внести ясность в некоторые вопросы. И будет лучше, если все что я услышу, окажется правдой. В противном случае, мои девочки, – она через плечо махнула рукой и мы послушно заняли места у кресла, – Поговорят с тобой так, как их этому учили. И позволь заметить, до этого они меня не разу не разочаровывали.
За последние полминуты нам повезло дважды. Мы оказались кровожадными фуриями, способными на все, к тому же, занявшими чудесные места в первых рядах партера. Даже Мустафа забыл, зачем мы здесь, и с неподдельным интересом наблюдал за разворачивающимися действиями. А обо мне и говорить-то не приходилось.
– Ладно, черт с тобой, спрашивай, – согласилась на поставленные условия Клавка и тут же получила хороший удар по щеке. Я даже зажмурился. Клавкина голова дернулась в сторону, натянутая цепочка врезалась в шею, оставив глубокий красный след на сальной коже.
– Не надо так со мной, – почти вежливо попросила Повелительница, – И не заставляй меня применять силу.
– Сволочь, – прошептала Клавка, и я даже зауважал ее. Прям как партизанка на допросе.
– Займитесь ей, – повелительница опустилась на краешек стоящего рядом стула.
Я поначалу и не понял, что говорит-то она нам. Только после того, как быстрый словно молния, взгляд стрельнул по моей шее, я уразумел что от нас требовалось.
Собственно сейчас было как раз время расправиться с Сердцем Тьмы, но что-то подсказывало мне – не торопись и играй спектакль дальше. Я даже знаю, что это подсказывало – мужская любопытность. Наихудшая вещь на свете.
Мустафа оказался в данном случае проворнее. Он имел слишком длинную память, чтобы разом забыть Клавкины подвиги. Четко ставя ногу в строевом шаге, насмотрелся фильмов, чудовище, он остановился перед стулом, отвел руку строго на девяносто градусов и вмазал Клавке такую затрещину, что от силы удара инстинктивно дернулась и моя голова. Даже Повелительница, невозмутимо ведшая себя все это время, вздрогнула и слегка поморщилась.
Если ангел решил устранить Клавку одним ударом, он этого почти достиг. Почти, но не совсем. Клавку, как и таракана убить нелегко. Она пыталась что-то сказать, но чувствовалось, что злоба настолько переполняет ее, что даже выдавить из себя стон не может.
– Следующий, – Любаве показалось, что только что проведенная процедура не поимела должного успеха. Очень кровожадная женщина. Мда. Обволокли чарами с ног до головы. От прежней Любавы и следа нет.
Как известно, я женщин бью весьма в редких, даже слишком исключительных случаях. Сейчас был явно не тот момент. Привязанную, беззащитную, порядком избитую? Нет, ребята, эти игры не для меня. Но с другой стороны, стоит мне возмутиться, станет совсем плохо. Во-первых я раскрою себя. Во-вторых не узнаю, о чем именно интересуется повелительница. А если копнуть еще глубже, какой из мужчин не мечтает послушать, что думают про него две влюбленные женщины.
Следовательно, необходимо сделать так, чтобы и бабам хорошо было, и мужики целы остались.
Я повторил с точностью до мельчайших подробностей движения Мустафы. Занял исходную позицию: ноги на ширине плеч, рука оттянута для нанесения удара.
Тут главное, чтоб все правильно рассчитать. Засунуть в голову Клавки информацию о силе удара, его сокрушимой мощи и невероятной боли. Настроить параметры срабатывания на определенное расстояние от лица до руки. И все. Спокойно бейте. И не бейте в тоже время. Щелчок в мозгах лже избиваемой включит нужный тумблерок, и удар получиться самым натуральным.
Я чего-то не рассчитал. Потому, что даже не успел сдвинуть ладонь места, как Клавдия заверещала диким голосом:
– Не убивай, родимая, все скажу, все выложу.
Я и не стал ничего делать. Наверно правильно поступил. И Повелительнице понравилось.
– Вот и ладненько, – Любава приподнялась, – Кто они такие?
Наверно самое начало разговора мы пропустили. Разговор шел давно. Я даже покраснел от смущения, прекрасно понимая, что в этом мире говорить о ком то, кроме нас неинтересно, да и нечего. А что же скажет Клавдия?
Клавка выложила все. Абсолютно. Причем с такими подробностями, что я даже удивился. Так и хотелось встреть в монолог и замолвить за себя доброе словечко. Но в целом рассказ, а вернее исповедь, Клавки являлась достойнейшим описанием моего жизненного пути. Начиная от сопельного возраста и заканчивая… :
–… И скрылась его широкая, мужественная спина в воротах ада. Больше я его не видела и ничего не знаю.
Повелительница внимательно посмотрела на Клавдию, затем отошла в дальний угол комнаты, села за стол и стала рассеянно, как мне кажется, перелистывать желтые страницы древней книги. Это продолжалось довольно долго.
Я, признаться, истомился столбом стоять. Но предложить присесть никто не торопился.
Мустафа стойко вытянулся оловянным солдатиком, закатывал глаза, высовывал язык, корчил рожи. Во общем делал все возможное, чтобы я понял, как ему весело.
– Все это весьма занятно, – Повелительница соизволила подать голос. Но мне показалось, что не слишком то она повеселела за последнее время, – Он мне тоже говорил нечто подобное.
Любава встала, вновь подошла к Клавке, взяла ее подбородок кончиками пальцев, приподняла, заглянула в распахнутые глаза.
– Значит, любит, говоришь?
– Любит, любит, – слишком поспешно согласилась Клавка. А где ж ее любовь непомерная ко мне? Все они такие.
– Невероятно. Я не верю в это. Я ничего не помню. но… Я должна в это верить. Сны… Слова… Руки… Его руки…
Кто бы видел меня в эту минуту. Харя довольная, улыбка до ушей. Так и хотелось сорваться с места, распахнуть на всю ширь ручищи и закричать во весь голос: –" Вот он я! Здесь! "
И тут же мысль, страшная и глубоко въевшаяся, обожгла мозг. Я ведь пришел, чтобы убить ее. И это надо сделать. Иначе не будет ничего. Просто ничего.
Рука, подчиняясь каким-то внутренним приказам, сжала кожаный мешочек, вторая рука раскрылась, принимая пепел смерти, и я сделал шаг навстречу повелительнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Ах ты, стерва… Проклятущая ведьма… Колдуняшка недоученная.., – и все в этом роде, все в таком разрезе.
Повелительница стояла над ней, скрестив на груди руки и молча наблюдая за беснующейся женщиной. Скоро ей надоело принимать на себя поток словесной грязи и она, даже у меня застыла кровь в жилах, не говоря уже о Клавке, тихо произнесла.
– Если ты не заткнешься, я превращу тебя в жабу и высушу на спиртовке. Как и этих, – она взмахнула рукой, задела засушенных лягушек и только сейчас я разглядел, что у всех трупиков были маленькие, съежившиеся человеческие головы.
– Что тебе нужно от меня? – хриплым от страха, а может от волнения голосом выдохнула Клавка.
– Так-то лучше, голубушка, – почти миролюбиво сказала Любава, – Мне ты нужна, чтобы внести ясность в некоторые вопросы. И будет лучше, если все что я услышу, окажется правдой. В противном случае, мои девочки, – она через плечо махнула рукой и мы послушно заняли места у кресла, – Поговорят с тобой так, как их этому учили. И позволь заметить, до этого они меня не разу не разочаровывали.
За последние полминуты нам повезло дважды. Мы оказались кровожадными фуриями, способными на все, к тому же, занявшими чудесные места в первых рядах партера. Даже Мустафа забыл, зачем мы здесь, и с неподдельным интересом наблюдал за разворачивающимися действиями. А обо мне и говорить-то не приходилось.
– Ладно, черт с тобой, спрашивай, – согласилась на поставленные условия Клавка и тут же получила хороший удар по щеке. Я даже зажмурился. Клавкина голова дернулась в сторону, натянутая цепочка врезалась в шею, оставив глубокий красный след на сальной коже.
– Не надо так со мной, – почти вежливо попросила Повелительница, – И не заставляй меня применять силу.
– Сволочь, – прошептала Клавка, и я даже зауважал ее. Прям как партизанка на допросе.
– Займитесь ей, – повелительница опустилась на краешек стоящего рядом стула.
Я поначалу и не понял, что говорит-то она нам. Только после того, как быстрый словно молния, взгляд стрельнул по моей шее, я уразумел что от нас требовалось.
Собственно сейчас было как раз время расправиться с Сердцем Тьмы, но что-то подсказывало мне – не торопись и играй спектакль дальше. Я даже знаю, что это подсказывало – мужская любопытность. Наихудшая вещь на свете.
Мустафа оказался в данном случае проворнее. Он имел слишком длинную память, чтобы разом забыть Клавкины подвиги. Четко ставя ногу в строевом шаге, насмотрелся фильмов, чудовище, он остановился перед стулом, отвел руку строго на девяносто градусов и вмазал Клавке такую затрещину, что от силы удара инстинктивно дернулась и моя голова. Даже Повелительница, невозмутимо ведшая себя все это время, вздрогнула и слегка поморщилась.
Если ангел решил устранить Клавку одним ударом, он этого почти достиг. Почти, но не совсем. Клавку, как и таракана убить нелегко. Она пыталась что-то сказать, но чувствовалось, что злоба настолько переполняет ее, что даже выдавить из себя стон не может.
– Следующий, – Любаве показалось, что только что проведенная процедура не поимела должного успеха. Очень кровожадная женщина. Мда. Обволокли чарами с ног до головы. От прежней Любавы и следа нет.
Как известно, я женщин бью весьма в редких, даже слишком исключительных случаях. Сейчас был явно не тот момент. Привязанную, беззащитную, порядком избитую? Нет, ребята, эти игры не для меня. Но с другой стороны, стоит мне возмутиться, станет совсем плохо. Во-первых я раскрою себя. Во-вторых не узнаю, о чем именно интересуется повелительница. А если копнуть еще глубже, какой из мужчин не мечтает послушать, что думают про него две влюбленные женщины.
Следовательно, необходимо сделать так, чтобы и бабам хорошо было, и мужики целы остались.
Я повторил с точностью до мельчайших подробностей движения Мустафы. Занял исходную позицию: ноги на ширине плеч, рука оттянута для нанесения удара.
Тут главное, чтоб все правильно рассчитать. Засунуть в голову Клавки информацию о силе удара, его сокрушимой мощи и невероятной боли. Настроить параметры срабатывания на определенное расстояние от лица до руки. И все. Спокойно бейте. И не бейте в тоже время. Щелчок в мозгах лже избиваемой включит нужный тумблерок, и удар получиться самым натуральным.
Я чего-то не рассчитал. Потому, что даже не успел сдвинуть ладонь места, как Клавдия заверещала диким голосом:
– Не убивай, родимая, все скажу, все выложу.
Я и не стал ничего делать. Наверно правильно поступил. И Повелительнице понравилось.
– Вот и ладненько, – Любава приподнялась, – Кто они такие?
Наверно самое начало разговора мы пропустили. Разговор шел давно. Я даже покраснел от смущения, прекрасно понимая, что в этом мире говорить о ком то, кроме нас неинтересно, да и нечего. А что же скажет Клавдия?
Клавка выложила все. Абсолютно. Причем с такими подробностями, что я даже удивился. Так и хотелось встреть в монолог и замолвить за себя доброе словечко. Но в целом рассказ, а вернее исповедь, Клавки являлась достойнейшим описанием моего жизненного пути. Начиная от сопельного возраста и заканчивая… :
–… И скрылась его широкая, мужественная спина в воротах ада. Больше я его не видела и ничего не знаю.
Повелительница внимательно посмотрела на Клавдию, затем отошла в дальний угол комнаты, села за стол и стала рассеянно, как мне кажется, перелистывать желтые страницы древней книги. Это продолжалось довольно долго.
Я, признаться, истомился столбом стоять. Но предложить присесть никто не торопился.
Мустафа стойко вытянулся оловянным солдатиком, закатывал глаза, высовывал язык, корчил рожи. Во общем делал все возможное, чтобы я понял, как ему весело.
– Все это весьма занятно, – Повелительница соизволила подать голос. Но мне показалось, что не слишком то она повеселела за последнее время, – Он мне тоже говорил нечто подобное.
Любава встала, вновь подошла к Клавке, взяла ее подбородок кончиками пальцев, приподняла, заглянула в распахнутые глаза.
– Значит, любит, говоришь?
– Любит, любит, – слишком поспешно согласилась Клавка. А где ж ее любовь непомерная ко мне? Все они такие.
– Невероятно. Я не верю в это. Я ничего не помню. но… Я должна в это верить. Сны… Слова… Руки… Его руки…
Кто бы видел меня в эту минуту. Харя довольная, улыбка до ушей. Так и хотелось сорваться с места, распахнуть на всю ширь ручищи и закричать во весь голос: –" Вот он я! Здесь! "
И тут же мысль, страшная и глубоко въевшаяся, обожгла мозг. Я ведь пришел, чтобы убить ее. И это надо сделать. Иначе не будет ничего. Просто ничего.
Рука, подчиняясь каким-то внутренним приказам, сжала кожаный мешочек, вторая рука раскрылась, принимая пепел смерти, и я сделал шаг навстречу повелительнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100