Нет, я еще испытаю свою судьбу в другой области, у меня есть неплохие шансы для этого.
— И что это за область?
Тореадор некоторое время помедлил с ответом, словно взвешивая каждое свое слово, потом зашептал с видом заговорщика:
— Я пока не посвящал в это еще ни одного человека, но тебе скажу, раз уж так сложились обстоятельства, кто знает, может, завтра я умру, — так вот, мне было бы очень жаль, если бы вместе со мной умерла и моя тайна. Ты мой лучший друг, и тебе я ее открою.
— Ты страшно заинтриговал меня!
— Я говорю о сокровищах, о настоящих несметных сокровищах, местонахождение которых знаю только я один.
— О сокровищах? Слушай… а ты, как бы это сказать… тебя никогда прежде не подводило твое воображение? Ну, одним словом, ты сейчас в здравом уме?
— Нет-нет, я вовсе не в бреду, сокровища на самом деле существуют, это чистая правда! В доказательство своих слов я могу предъявить один предмет, который, впрочем, прекрасно тебе известен.
— Какой предмет ты имеешь в виду?
— Скальп с длинными белыми волосами, который ты видел в моем доме.
— А… скальп того индейца, который хотел напасть на тебя, а ты его прикончил?
— Тот самый. Только действительная история, с ним связанная, на самом деле не совсем совпадает с той, что я тебе до сих пор рассказывал: не индеец напал на меня, а я на него.
— Дьявол! Вот оно что! На этот раз у меня нет никаких сомнений, что ты говоришь правду. Знаешь, я всегда подозревал что эта темная история на самом деле имеет совершенно другую подоплеку, чем та, о которой ты всем так охотно рассказывал. Значит, напал вовсе не он на тебя, а ты на него, и его скальп каким-то образом связан с несметными сокровищами. Означает ли это, что убитый индеец был их владельцем?
— Да!
— Дьявольщина! Растолкуй мне все еще раз, и выражайся пояснее. Ты, насколько я знаю, не слишком-то богат. Но почему, если ты теперь, можно сказать, единственный владелец этих сокровищ?
— В том-то и дело, что пока я до них еще не добрался. У меня есть всего лишь несколько предметов, взятых из той сокровищницы. Их я нашел на теле индейца после того, как убил его.
— Но он успел сообщить тебе, где находится все остальное?
— Нет.
— То есть ты не знаешь, где нужно искать эти пресловутые сокровища?
— И да, и нет, я знаю, где они находятся, и в то же время не знаю этого.
— Послушай, не говори загадками!
— Я имею в виду, что знаю само место, где лежат сокровища, но как туда попасть, что находится рядом, вокруг — представления не имею.
— Это равносильно тому, что ты не знаешь вовсе ничего о том, где они лежат. Ну и зачем мне сдались такие сокровища, которые невозможно найти? А может, они вообще — плод твоего воображения?
— Они существуют, и я могу присягнуть, что это действительно так.
— Ну где же, где они? Хоть какие-то ориентиры тебе известны?
— В горах, в ущелье, которое называется Барранка-дель-Омисидио.
— О, это место мне хорошо известно. О нем ходят слухи, что там был убит последний Инка.
— Это чистая правда, потому что это тот самый индеец, которого убил я. И свои сокровища он спрятал именно там.
— Хм! Вообще-то я наслышан о том, как богаты были инки… А все предметы, которыми пользовался верховный правитель этого народа, должны были быть только из чистого золота. Испанцы в свое время отправляли отсюда к себе на родину целые корабли золота и серебра. Впрочем, возможно, это всего лишь легенды. Но ты рассказывай, рассказывай все, что тебе известно об этом!
— Но сначала ты дай мне клятву, что никому ни слова об этом не скажешь!
— Это само собой разумеется, кабальеро по-иному и не поступает! Но, чтобы успокоить тебя, я могу сказать, что я клянусь: буду нем, как рыба!
— Хорошо, тогда слушай! Это было в то время, когда я гастролировал в Чили, где провел много боев и завоевал немало наград, но как всегда, все спустил в кутежах. Ну, ты же знаешь мою натуру: не могу удержаться, чтобы не погулять как следует после славных дел. Так вот: в ту пору, когда все это случилось, я жил прекрасно, ел и пил в свое удовольствие, много играл, но однажды мне сильно не повезло, я проигрался в пух и прах, остался без единого гроша в кармане и вынужден был даже наняться слугой к одному богатому купцу из Мендосы, чтобы добраться до дома. Я, кажется, уже говорил тебе, что он туда так и не добрался, а вот почему, это уж особый разговор… можешь думать, что хочешь.
И он злорадно хохотнул. Гамбусино все понял: этот Перильо прикончил купца где-то по дороге, позарившись, понятное дело, на имущество того. А эспада после небольшой паузы продолжил:
— Итак, я остался в горах совершенно один. Был вечер, когда я въехал в Барранку-дель-Омисидио. Если ты бывал там, то должен знать, что это очень неприветливое место. Я предпочел бы, конечно, двинуться дальше, в Салину-дель-Кондор, но уже стемнело, а дорога туда была опасной. Я нашел камень, за которым можно спрятаться от ветра: привязал поблизости своего мула и улегся спать.
— И ты мог спокойно спать?
— А почему бы и нет?
— А купец из Мендосы?
— А, ты намекаешь на то, что ко мне должно было явиться его окровавленное привидение? Но, знаешь ли, я не дитя и не баба. Тот, кто мертв, мертв навсегда и не может никуда являться. Однако действительно в тот вечер я никак не мог уснуть, хотя и совсем по иной причине.
— А, понимаю! Индеец тебя потревожил, не так ли?
— Да, было полнолуние, луна сияла, что тебе люстра хорошая, на небе — ни облачка. Послышались шаги, я прислушался. Приближался какой-то человек, не замечающий пока ни меня, ни моего мула. Потом он остановился и стал смотреть на луну. В этот момент я смог как следует рассмотреть его лицо в лунном свете. Это был старик, но особенный какой-то, в нем совершенно не было заметно следов одряхления — наоборот, он казался сильным и даже, я бы сказал, красивым, хотя и немолодым мужчиной. За плечами у него висел лук, на боку колчан со стрелами, за пояс был заткнут нож, это было все его вооружение. Никаких вещей другого назначения при нем тоже не было. Замечательные у него были волосы, длинные, до колен, и белые, как снег, а на голове их схватывал обруч. Стоял он на одном месте довольно долго, не сводя глаз с луны, и что-то тихо шептал, похоже было на то, как будто он молился. Дождавшись, пока луна достигнет высшей точки своей траектории на ночном небе, седовласый пошел дальше.
— А ты за ним следом, конечно? — спросил гамбусино.
— Я хотел это сделать, но происходило все это почти на самом краю обрыва. Индеец начал спускаться вниз, но мне, чтобы следовать за ним, для начала неплохо было бы изучить это место, чего, как ты, наверное, догадываешься, я не сделал заранее. Поэтому я всего лишь подполз к краю обрыва и глянул вниз. У меня невольно поползли мурашки по телу… Каменная стена уходила вниз почти отвесно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
— И что это за область?
Тореадор некоторое время помедлил с ответом, словно взвешивая каждое свое слово, потом зашептал с видом заговорщика:
— Я пока не посвящал в это еще ни одного человека, но тебе скажу, раз уж так сложились обстоятельства, кто знает, может, завтра я умру, — так вот, мне было бы очень жаль, если бы вместе со мной умерла и моя тайна. Ты мой лучший друг, и тебе я ее открою.
— Ты страшно заинтриговал меня!
— Я говорю о сокровищах, о настоящих несметных сокровищах, местонахождение которых знаю только я один.
— О сокровищах? Слушай… а ты, как бы это сказать… тебя никогда прежде не подводило твое воображение? Ну, одним словом, ты сейчас в здравом уме?
— Нет-нет, я вовсе не в бреду, сокровища на самом деле существуют, это чистая правда! В доказательство своих слов я могу предъявить один предмет, который, впрочем, прекрасно тебе известен.
— Какой предмет ты имеешь в виду?
— Скальп с длинными белыми волосами, который ты видел в моем доме.
— А… скальп того индейца, который хотел напасть на тебя, а ты его прикончил?
— Тот самый. Только действительная история, с ним связанная, на самом деле не совсем совпадает с той, что я тебе до сих пор рассказывал: не индеец напал на меня, а я на него.
— Дьявол! Вот оно что! На этот раз у меня нет никаких сомнений, что ты говоришь правду. Знаешь, я всегда подозревал что эта темная история на самом деле имеет совершенно другую подоплеку, чем та, о которой ты всем так охотно рассказывал. Значит, напал вовсе не он на тебя, а ты на него, и его скальп каким-то образом связан с несметными сокровищами. Означает ли это, что убитый индеец был их владельцем?
— Да!
— Дьявольщина! Растолкуй мне все еще раз, и выражайся пояснее. Ты, насколько я знаю, не слишком-то богат. Но почему, если ты теперь, можно сказать, единственный владелец этих сокровищ?
— В том-то и дело, что пока я до них еще не добрался. У меня есть всего лишь несколько предметов, взятых из той сокровищницы. Их я нашел на теле индейца после того, как убил его.
— Но он успел сообщить тебе, где находится все остальное?
— Нет.
— То есть ты не знаешь, где нужно искать эти пресловутые сокровища?
— И да, и нет, я знаю, где они находятся, и в то же время не знаю этого.
— Послушай, не говори загадками!
— Я имею в виду, что знаю само место, где лежат сокровища, но как туда попасть, что находится рядом, вокруг — представления не имею.
— Это равносильно тому, что ты не знаешь вовсе ничего о том, где они лежат. Ну и зачем мне сдались такие сокровища, которые невозможно найти? А может, они вообще — плод твоего воображения?
— Они существуют, и я могу присягнуть, что это действительно так.
— Ну где же, где они? Хоть какие-то ориентиры тебе известны?
— В горах, в ущелье, которое называется Барранка-дель-Омисидио.
— О, это место мне хорошо известно. О нем ходят слухи, что там был убит последний Инка.
— Это чистая правда, потому что это тот самый индеец, которого убил я. И свои сокровища он спрятал именно там.
— Хм! Вообще-то я наслышан о том, как богаты были инки… А все предметы, которыми пользовался верховный правитель этого народа, должны были быть только из чистого золота. Испанцы в свое время отправляли отсюда к себе на родину целые корабли золота и серебра. Впрочем, возможно, это всего лишь легенды. Но ты рассказывай, рассказывай все, что тебе известно об этом!
— Но сначала ты дай мне клятву, что никому ни слова об этом не скажешь!
— Это само собой разумеется, кабальеро по-иному и не поступает! Но, чтобы успокоить тебя, я могу сказать, что я клянусь: буду нем, как рыба!
— Хорошо, тогда слушай! Это было в то время, когда я гастролировал в Чили, где провел много боев и завоевал немало наград, но как всегда, все спустил в кутежах. Ну, ты же знаешь мою натуру: не могу удержаться, чтобы не погулять как следует после славных дел. Так вот: в ту пору, когда все это случилось, я жил прекрасно, ел и пил в свое удовольствие, много играл, но однажды мне сильно не повезло, я проигрался в пух и прах, остался без единого гроша в кармане и вынужден был даже наняться слугой к одному богатому купцу из Мендосы, чтобы добраться до дома. Я, кажется, уже говорил тебе, что он туда так и не добрался, а вот почему, это уж особый разговор… можешь думать, что хочешь.
И он злорадно хохотнул. Гамбусино все понял: этот Перильо прикончил купца где-то по дороге, позарившись, понятное дело, на имущество того. А эспада после небольшой паузы продолжил:
— Итак, я остался в горах совершенно один. Был вечер, когда я въехал в Барранку-дель-Омисидио. Если ты бывал там, то должен знать, что это очень неприветливое место. Я предпочел бы, конечно, двинуться дальше, в Салину-дель-Кондор, но уже стемнело, а дорога туда была опасной. Я нашел камень, за которым можно спрятаться от ветра: привязал поблизости своего мула и улегся спать.
— И ты мог спокойно спать?
— А почему бы и нет?
— А купец из Мендосы?
— А, ты намекаешь на то, что ко мне должно было явиться его окровавленное привидение? Но, знаешь ли, я не дитя и не баба. Тот, кто мертв, мертв навсегда и не может никуда являться. Однако действительно в тот вечер я никак не мог уснуть, хотя и совсем по иной причине.
— А, понимаю! Индеец тебя потревожил, не так ли?
— Да, было полнолуние, луна сияла, что тебе люстра хорошая, на небе — ни облачка. Послышались шаги, я прислушался. Приближался какой-то человек, не замечающий пока ни меня, ни моего мула. Потом он остановился и стал смотреть на луну. В этот момент я смог как следует рассмотреть его лицо в лунном свете. Это был старик, но особенный какой-то, в нем совершенно не было заметно следов одряхления — наоборот, он казался сильным и даже, я бы сказал, красивым, хотя и немолодым мужчиной. За плечами у него висел лук, на боку колчан со стрелами, за пояс был заткнут нож, это было все его вооружение. Никаких вещей другого назначения при нем тоже не было. Замечательные у него были волосы, длинные, до колен, и белые, как снег, а на голове их схватывал обруч. Стоял он на одном месте довольно долго, не сводя глаз с луны, и что-то тихо шептал, похоже было на то, как будто он молился. Дождавшись, пока луна достигнет высшей точки своей траектории на ночном небе, седовласый пошел дальше.
— А ты за ним следом, конечно? — спросил гамбусино.
— Я хотел это сделать, но происходило все это почти на самом краю обрыва. Индеец начал спускаться вниз, но мне, чтобы следовать за ним, для начала неплохо было бы изучить это место, чего, как ты, наверное, догадываешься, я не сделал заранее. Поэтому я всего лишь подполз к краю обрыва и глянул вниз. У меня невольно поползли мурашки по телу… Каменная стена уходила вниз почти отвесно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138