правда, он все еще был тройным, но приобрел совсем иные очертания. Средний широкий след оставили лошадиные копыта, а две параллельные рытвины прочертили сани, сделанные из двух длинных жердей и нескольких поперечных веток.
— С этого места они ехали друг за другом, — заметил Сэм. — Вполне могли ехать рядом, но что-то заставило их двигаться именно так. За ними!
Мы опять сели на коней и пустили их рысью. Я попытался понять, почему апачи ехали гуськом, и вскоре понял.
— Сэм, будьте внимательны! Где-то здесь след изменится, а мы можем проглядеть.
— Чего это он вдруг изменится?
— Ну как же, ведь они смастерили сани не только чтобы провезти тело, но и для того, чтобы самим незаметно разъехаться в разные стороны.
— Разъехаться? Это им и не снилось, хи-хи-хи! — засмеялся вестмен.
— Ясно, не снилось, они ведь это сделали наяву.
— Скажите, откуда вы это взяли? Тут уж точно книги подвели вас.
— Об этом в книгах нет ни слова, но они меня научили думать.
— Ну и?…
— До сих пор вы играли роль учителя, сейчас разрешите мне задать вам вопрос.
— Разумеется, но только умный. Спрашивайте, мне очень интересно!
— Почему индейцы обычно ездят гуськом? Мне кажется, не потому, что так удобно или принято.
— Чтобы нельзя было сосчитать всадников.
— Я думаю, мы имеем дело именно с таким случаем.
— Вряд ли. Один едет впереди, потом идет конь с санями, а сзади второй апач следит, чтобы тело не упало на землю.
— Возможно, но не забывайте, что они торопятся напасть на наш лагерь. С телом Клеки-Петры им быстро не поскакать, а потому, думаю, один из них повезет мертвеца, а другой поскачет за подмогой.
— У вас богатое воображение. Уверяю, они и не подумают разъезжаться.
Мне не хотелось возражать Сэму. Ведь я, новичок, мог и ошибаться в споре с опытным следопытом. Не сказав больше ни слова, я напряженно всматривался в след.
Он привел нас к широкому руслу высохшей реки, по которому вода мчится только весной. Дно реки покрывали круглая галька и песок. Медленно продвигаясь вперед, я стал внимательно осматривать песчаные островки. Если моя догадка верна, именно здесь индейцам было удобнее всего разделиться. Если поехать вниз по высохшему руслу реки, направляя лошадь по камням, а не по песку, следов практически не останется. Второй из апачей мог продолжать путь, ведя лошадь с санями и оставляя следы, которые можно принять за следы трех лошадей.
Я следовал за Хокенсом, как вдруг на песчаной отмели, среди камней, я заметил круглое, величиной с большую чашку, углубление с обвалившимися краями. В то время я не обладал еще столь проницательным взглядом и опытом, как сейчас, однако сразу догадался, что это след лошадиного копыта, соскользнувшего с камня. Преодолев русло реки, Сэм хотел, не задерживаясь, ехать дальше, но я остановил его:
— Идите-ка сюда, Сэм!
— Зачем? — спросил он.
— Хочу вам кое-что показать.
— Что?
— Сейчас увидите.
Я повел его вдоль берега, заросшего травой. Не проехали мы и двухсот шагов, как заметили на песке четкие следы лошади, ведущие на берег, а затем уходящие к югу.
— Что это такое, Сэм? — спросил я, не пытаясь скрыть распиравшую меня гордость.
Лицо Сэма вытянулось, а маленькие глазки почти вылезли из орбит.
— Следы лошади! Откуда они взялись?
Окинув взглядом русло реки и не увидев следов по ту сторону, Хокенс пришел к выводу:
— Кто-то ехал по сухому руслу реки.
— Правильно. А кто?
— Откуда мне знать?
— А я знаю.
— Ну и кто же?
— Один из наших индейцев.
Физиономия Сэма вытянулась еще больше.
— Один из апачей? Быть этого не может!
— И тем не менее. Они расстались, как я и предполагал. Давайте вернемся к нашему следу и внимательно рассмотрим его. Я уверен, мы обнаружим, что там прошли только две лошади.
— Невероятно! Давайте посмотрим!
Мы вернулись, . внимательно изучили след и убедились, что на тот берег вышли только две лошади. Сэм кашлянул несколько раз, смерил меня подозрительным взглядом и спросил:
— Откуда вы узнали, что индейцы расстанутся в высохшем русле реки?
— Я заметил внизу след на песке и сделал определенный вывод.
Когда я привел его к тому месту, Сэм посмотрел на меня с еще большей подозрительностью и спросил:
— Сэр, хоть раз вы можете сказать правду?
— Я никогда не обманывал вас, Сэм!
— Мда, я всегда считал вас прямым и честным человеком, но сейчас не могу вам верить. Вы действительно никогда не бывали в прерии?
— Никогда.
— И на Диком Западе тоже?
— Да.
— А может, вы побывали в стране, похожей на эту?
— Нет, до сих пор я не покидал родины.
— Так скажите мне, черт бы вас побрал, что же это получается? Является гринхорн, который еще не видел, как растет трава, не слышал, как поет земляная блоха, идет в первый раз в разведку и заставляет краснеть от стыда старого Сэма Хокенса. Я в вашем возрасте был раз в десять глупее, чтоб мне лопнуть! Что, по-вашему, должен чувствовать вестмен, у которого осталась хоть капля гордости?
— Не расстраивайтесь, Сэм!
— Легко сказать! Ведь я вынужден признать, что вы попали в точку, хотя до сих пор не понимаю, как вам это удалось.
— Только путем умозаключений. Умение делать выводы — весьма полезное качество для человека.
— Умозаключений? Не понимаю. Слишком умно для меня.
— Я делал выводы вот так: если индейцы едут друг за другом, они хотят замести следы. Эти два апача ехали гуськом, следовательно, они заметали следы. Понятно?
— Конечно.
— Исходя из этого, я и пришел к верному решению. Настоящий вестмен должен прежде всего хорошо думать. Хотите, представлю вам еще один вывод?
— Интересно.
— Вот вас зовут Хокенс. Правильно?
— Да.
— Итак, слушайте внимательно! Ястреб поедает полевых мышей. Я прав?
— Да, если поймает, то поедает.
— Отсюда можно сделать умозаключение: ястреб поедает полевых мышей, вас зовут Хокенс, значит, вы поедаете полевых мышей.
Сэм открыл рот, чтобы глотнуть воздуха и собраться с мыслями, посмотрел на меня обалделым взором и вдруг завопил:
— Сэр, вы смеетесь надо мной? Что за неуместные шутки? Нанести такую смертельную обиду! Это я поедаю мышей, к тому же самых поганеньких — полевых? Требую удовлетворения немедленно! Как вы относитесь к поединку?
— Не имею ничего против.
— Отлично! Вы учились в университете?
— Да.
— Значит, согласно кодексу чести, вы можете дать мне удовлетворение. Я пришлю к вам моего секунданта.
— Конечно. А вы посещали университет?
— Нет.
— Значит, согласно кодексу чести, вы не имеете права требовать у меня удовлетворения. Ясно?
Сэм не нашелся, что ответить. Я выдержал паузу, а потом добавил:
— Хотя вы и не можете вызвать меня на поединок, но я все-таки дам вам удовлетворение.
— Какое?
— Дарю вам мою медвежью шкуру.
Маленькие глазки загорелись.
— Ведь она вам самому небось нужна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
— С этого места они ехали друг за другом, — заметил Сэм. — Вполне могли ехать рядом, но что-то заставило их двигаться именно так. За ними!
Мы опять сели на коней и пустили их рысью. Я попытался понять, почему апачи ехали гуськом, и вскоре понял.
— Сэм, будьте внимательны! Где-то здесь след изменится, а мы можем проглядеть.
— Чего это он вдруг изменится?
— Ну как же, ведь они смастерили сани не только чтобы провезти тело, но и для того, чтобы самим незаметно разъехаться в разные стороны.
— Разъехаться? Это им и не снилось, хи-хи-хи! — засмеялся вестмен.
— Ясно, не снилось, они ведь это сделали наяву.
— Скажите, откуда вы это взяли? Тут уж точно книги подвели вас.
— Об этом в книгах нет ни слова, но они меня научили думать.
— Ну и?…
— До сих пор вы играли роль учителя, сейчас разрешите мне задать вам вопрос.
— Разумеется, но только умный. Спрашивайте, мне очень интересно!
— Почему индейцы обычно ездят гуськом? Мне кажется, не потому, что так удобно или принято.
— Чтобы нельзя было сосчитать всадников.
— Я думаю, мы имеем дело именно с таким случаем.
— Вряд ли. Один едет впереди, потом идет конь с санями, а сзади второй апач следит, чтобы тело не упало на землю.
— Возможно, но не забывайте, что они торопятся напасть на наш лагерь. С телом Клеки-Петры им быстро не поскакать, а потому, думаю, один из них повезет мертвеца, а другой поскачет за подмогой.
— У вас богатое воображение. Уверяю, они и не подумают разъезжаться.
Мне не хотелось возражать Сэму. Ведь я, новичок, мог и ошибаться в споре с опытным следопытом. Не сказав больше ни слова, я напряженно всматривался в след.
Он привел нас к широкому руслу высохшей реки, по которому вода мчится только весной. Дно реки покрывали круглая галька и песок. Медленно продвигаясь вперед, я стал внимательно осматривать песчаные островки. Если моя догадка верна, именно здесь индейцам было удобнее всего разделиться. Если поехать вниз по высохшему руслу реки, направляя лошадь по камням, а не по песку, следов практически не останется. Второй из апачей мог продолжать путь, ведя лошадь с санями и оставляя следы, которые можно принять за следы трех лошадей.
Я следовал за Хокенсом, как вдруг на песчаной отмели, среди камней, я заметил круглое, величиной с большую чашку, углубление с обвалившимися краями. В то время я не обладал еще столь проницательным взглядом и опытом, как сейчас, однако сразу догадался, что это след лошадиного копыта, соскользнувшего с камня. Преодолев русло реки, Сэм хотел, не задерживаясь, ехать дальше, но я остановил его:
— Идите-ка сюда, Сэм!
— Зачем? — спросил он.
— Хочу вам кое-что показать.
— Что?
— Сейчас увидите.
Я повел его вдоль берега, заросшего травой. Не проехали мы и двухсот шагов, как заметили на песке четкие следы лошади, ведущие на берег, а затем уходящие к югу.
— Что это такое, Сэм? — спросил я, не пытаясь скрыть распиравшую меня гордость.
Лицо Сэма вытянулось, а маленькие глазки почти вылезли из орбит.
— Следы лошади! Откуда они взялись?
Окинув взглядом русло реки и не увидев следов по ту сторону, Хокенс пришел к выводу:
— Кто-то ехал по сухому руслу реки.
— Правильно. А кто?
— Откуда мне знать?
— А я знаю.
— Ну и кто же?
— Один из наших индейцев.
Физиономия Сэма вытянулась еще больше.
— Один из апачей? Быть этого не может!
— И тем не менее. Они расстались, как я и предполагал. Давайте вернемся к нашему следу и внимательно рассмотрим его. Я уверен, мы обнаружим, что там прошли только две лошади.
— Невероятно! Давайте посмотрим!
Мы вернулись, . внимательно изучили след и убедились, что на тот берег вышли только две лошади. Сэм кашлянул несколько раз, смерил меня подозрительным взглядом и спросил:
— Откуда вы узнали, что индейцы расстанутся в высохшем русле реки?
— Я заметил внизу след на песке и сделал определенный вывод.
Когда я привел его к тому месту, Сэм посмотрел на меня с еще большей подозрительностью и спросил:
— Сэр, хоть раз вы можете сказать правду?
— Я никогда не обманывал вас, Сэм!
— Мда, я всегда считал вас прямым и честным человеком, но сейчас не могу вам верить. Вы действительно никогда не бывали в прерии?
— Никогда.
— И на Диком Западе тоже?
— Да.
— А может, вы побывали в стране, похожей на эту?
— Нет, до сих пор я не покидал родины.
— Так скажите мне, черт бы вас побрал, что же это получается? Является гринхорн, который еще не видел, как растет трава, не слышал, как поет земляная блоха, идет в первый раз в разведку и заставляет краснеть от стыда старого Сэма Хокенса. Я в вашем возрасте был раз в десять глупее, чтоб мне лопнуть! Что, по-вашему, должен чувствовать вестмен, у которого осталась хоть капля гордости?
— Не расстраивайтесь, Сэм!
— Легко сказать! Ведь я вынужден признать, что вы попали в точку, хотя до сих пор не понимаю, как вам это удалось.
— Только путем умозаключений. Умение делать выводы — весьма полезное качество для человека.
— Умозаключений? Не понимаю. Слишком умно для меня.
— Я делал выводы вот так: если индейцы едут друг за другом, они хотят замести следы. Эти два апача ехали гуськом, следовательно, они заметали следы. Понятно?
— Конечно.
— Исходя из этого, я и пришел к верному решению. Настоящий вестмен должен прежде всего хорошо думать. Хотите, представлю вам еще один вывод?
— Интересно.
— Вот вас зовут Хокенс. Правильно?
— Да.
— Итак, слушайте внимательно! Ястреб поедает полевых мышей. Я прав?
— Да, если поймает, то поедает.
— Отсюда можно сделать умозаключение: ястреб поедает полевых мышей, вас зовут Хокенс, значит, вы поедаете полевых мышей.
Сэм открыл рот, чтобы глотнуть воздуха и собраться с мыслями, посмотрел на меня обалделым взором и вдруг завопил:
— Сэр, вы смеетесь надо мной? Что за неуместные шутки? Нанести такую смертельную обиду! Это я поедаю мышей, к тому же самых поганеньких — полевых? Требую удовлетворения немедленно! Как вы относитесь к поединку?
— Не имею ничего против.
— Отлично! Вы учились в университете?
— Да.
— Значит, согласно кодексу чести, вы можете дать мне удовлетворение. Я пришлю к вам моего секунданта.
— Конечно. А вы посещали университет?
— Нет.
— Значит, согласно кодексу чести, вы не имеете права требовать у меня удовлетворения. Ясно?
Сэм не нашелся, что ответить. Я выдержал паузу, а потом добавил:
— Хотя вы и не можете вызвать меня на поединок, но я все-таки дам вам удовлетворение.
— Какое?
— Дарю вам мою медвежью шкуру.
Маленькие глазки загорелись.
— Ведь она вам самому небось нужна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98