А как хорошо ему было бы с Вестой! Он бы просто воскрес.
Она грустно молчала, пока Лестер не сказал, словно отвечая на ее мысли:
— Право, не знаю, что и придумать. Раздобыть бланк брачного свидетельства не так-то легко. Подделка карается по закону. Мне бы, честно говоря, не хотелось ввязываться в такое дело.
— Да что ты, Лестер, разве можно! Мне просто жаль, что папа такой упрямый. Когда он что-нибудь заберет себе в голову, с ним ничего не поделаешь.
— Давай подождем, пока не устроимся на новом месте, — предложил Лестер. — А тогда ты съездишь в Кливленд и сама с ним поговоришь. Может быть, тебе и удастся убедить его.
Ему нравилось, что Дженни так предана отцу, и он готов был помочь ей в том, что она задумала. Старый Герхардт — мало интересный субъект, но не противный и если ему захочется поработать в большом хозяйстве, пожалуйста, Лестер ничего не имеет против.
Глава XXXVII
Слова о переезде в Хайд-Парк не были сказаны впустую. Когда через две-три недели все опять пришло в норму, Лестер предложил Дженни съездить с ним туда, чтобы присмотреть дом.
В первую же поездку они нашли то, что им было нужно, — старый дом из одиннадцати больших комнат окруженный газонами и тенистыми деревьями, посаженными, когда город еще только начинал строиться. Здесь было красиво, уютно, тихо. Дженни пришла в восторг от просторной, почти деревенской усадьбы, хотя ее и угнетало сознание, что она войдет в свой новый дом не вполне законной хозяйкой. Когда она готовилась уйти от Лестера, ее поддерживала смутная надежда, что он приедет за ней и они поженятся. Теперь на этом поставлен крест Она обещала остаться, и нужно будет как-то ко всем приспособиться. Она заикнулась было, что такой огромный дом им ни к чему, но Лестер не стал ее слушать.
— Очень возможно, что мы будем принимать гостей, — сказал он. — Во всяком случае нужно обставить дом и посмотреть, что получится.
Он дал агенту указания заключить арендный договор на пять лет с правом последующего продления, и работы на участке начались немедленно.
Дом покрасили снаружи и отделали внутри, газоны подровняли, все приняло нарядный, праздничный вид. На первом этаже разместилась большая библиотека, столь же просторная столовая, гостиная для приемов, гостиная поменьше, огромная кухня и буфетная. На втором этаже спальня, ванные и комната горничной. Все было удобно, все радовало глаз, и заботы по устройству на новом месте наполняли Дженни довольством и гордостью.
Сейчас же после переезда Дженни с разрешения Лестера написала отцу, приглашая его переселиться к ним. Она ни словом не упомянула о своем браке, предоставив ему самому сделать нужный вывод. Зато подробно рассказала, в каком красивом месте живет, какой у нее удобный дом и большой сад. «Здесь так хорошо, папа, — писала она, — тебе наверно понравится. Веста уже ходит в школу. Приезжай к нам, будем жить вместе. Это куда лучше, чем ютиться при фабрике. И я была бы так рада!»
Герхардт прочел это письмо и недоуменно нахмурился. Неужели правда? Но если бы они не поженились, разве стали бы они переезжать в такой большой дом? Или он с самого начала ошибался? Ну что ж, лучше поздно, чем никогда, но стоит ли ему-то к ним ехать? Он уже привык жить один, так неужели перебираться в Чикаго, к Дженни? Он не остался равнодушным к ее призыву и все же решил отказаться. Не мог он так открыто признать, что и на нем лежит часть вины за их размолвку.
Отказ отца сильно огорчил Дженни. Она посоветовалась с Лестером и решила сама съездить в Кливленд. Разыскав мебельную фабрику, где служил Герхардт, — беспорядочное нагромождение зданий в одном из беднейших кварталов города, — она навела о нем справки в конторе. Клерк направил ее к стоявшему на отлете складу, и Герхардту сообщили, что его хочет видеть какая-то дама. Он поднялся со своей жалкой койки и сошел во двор, любопытствуя, кто бы это мог быть. У Дженни сердце защемило, когда он вышел из темной двери — седой, с косматыми бровями, в пыльной, измятой одежде. «Бедный папа!» — подумала она. Он подошел к ней, и его испытывающий взгляд смягчился, когда он понял, какое доброе побуждение привело ее сюда.
— Ты зачем это приехала? — спросил он с опаской.
— Я хочу увезти тебя к себе, папа! — взмолилась Дженни. — Нельзя тебе больше здесь оставаться. Просто думать невыносимо, как ты тут живешь совсем один.
— Вот что, — сказал он, озадаченный, — так ты для этого приехала?
— Да, — отвечала она. — Поедем со мной. Не надо оставаться здесь.
— У меня хороший угол, — сказал он, словно оправдываясь.
— Знаю, знаю, но у нас теперь большой дом и Веста с нами живет. Неужели ты не поедешь? Лестер тоже тебя приглашает.
— Ты мне одно скажи, — потребовал он, — женаты вы или нет.
— Конечно, — храбро солгала она. — Давно женаты. Спроси хоть Лестера, когда приедешь.
Ей стоило большого труда выдержать его взгляд, но она не опустила глаз, и он ей поверил.
— Ну что ж, — сказал он, — давно пора.
— Так ты поедешь, папа? — не отставала она.
Герхардт беспомощно развел руками. Ласковая настойчивость Дженни тронула его до глубины души.
— Да, поеду, — сказал он и отвернулся, но плечи его вздрагивали, и Дженни поняла, что он плачет.
— Сейчас, со мной?
Вместо ответа он исчез в темных дверях склада: пошел собирать вещи.
Глава XXXVIII
Поселившись у Дженни, Герхардт немедленно приступил к исполнению многообразных обязанностей, предназначенных, по его мнению, специально для него. Он взял на себя заботу об отоплении и об участке, не допуская и мысли о том, чтобы чужому человеку платили жалованье, когда сам он сидит без дела. Деревья вокруг дома в безобразном состоянии, заявил он дочери. Нужно достать пилу и садовый нож, и весной он ими займется. В Германии понимают толк в таких вещах, а эти американцы — беспомощный, непрактичный народ! Затем Герхардт потребовал гвоздей и столярных инструментов и постепенно отремонтировал все шкафы и полки. В двух милях от дома он обнаружил лютеранскую церковь и нашел, что она лучше той, куда он ходил в Кливленде, а пастор — поистине человек, угодный богу. Он тут же настоял, чтобы Веста каждую неделю ходила с ним в церковь, и слушать не хотел никаких отговорок.
Начиная новую жизнь в Хайд-Парке, Дженни и Лестер были не совсем спокойны: они знали, что им будет нелегко. На Северной стороне Дженни без труда избегала знакомства и разговоров с соседями. Здесь же дом, который они занимали, был на виду; следовало ожидать, что соседи сочтут своим долгом явиться к ним с визитом, и Дженни придется играть роль опытной хозяйки. Они с Лестером подробно все обсудили, и он решил — пусть их считают мужем и женой. Про Весту можно сказать, будто она дочь Дженни от первого мужа, мистера Стовера (девичья фамилия миссис Герхардт), умершего сразу после рождения ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Она грустно молчала, пока Лестер не сказал, словно отвечая на ее мысли:
— Право, не знаю, что и придумать. Раздобыть бланк брачного свидетельства не так-то легко. Подделка карается по закону. Мне бы, честно говоря, не хотелось ввязываться в такое дело.
— Да что ты, Лестер, разве можно! Мне просто жаль, что папа такой упрямый. Когда он что-нибудь заберет себе в голову, с ним ничего не поделаешь.
— Давай подождем, пока не устроимся на новом месте, — предложил Лестер. — А тогда ты съездишь в Кливленд и сама с ним поговоришь. Может быть, тебе и удастся убедить его.
Ему нравилось, что Дженни так предана отцу, и он готов был помочь ей в том, что она задумала. Старый Герхардт — мало интересный субъект, но не противный и если ему захочется поработать в большом хозяйстве, пожалуйста, Лестер ничего не имеет против.
Глава XXXVII
Слова о переезде в Хайд-Парк не были сказаны впустую. Когда через две-три недели все опять пришло в норму, Лестер предложил Дженни съездить с ним туда, чтобы присмотреть дом.
В первую же поездку они нашли то, что им было нужно, — старый дом из одиннадцати больших комнат окруженный газонами и тенистыми деревьями, посаженными, когда город еще только начинал строиться. Здесь было красиво, уютно, тихо. Дженни пришла в восторг от просторной, почти деревенской усадьбы, хотя ее и угнетало сознание, что она войдет в свой новый дом не вполне законной хозяйкой. Когда она готовилась уйти от Лестера, ее поддерживала смутная надежда, что он приедет за ней и они поженятся. Теперь на этом поставлен крест Она обещала остаться, и нужно будет как-то ко всем приспособиться. Она заикнулась было, что такой огромный дом им ни к чему, но Лестер не стал ее слушать.
— Очень возможно, что мы будем принимать гостей, — сказал он. — Во всяком случае нужно обставить дом и посмотреть, что получится.
Он дал агенту указания заключить арендный договор на пять лет с правом последующего продления, и работы на участке начались немедленно.
Дом покрасили снаружи и отделали внутри, газоны подровняли, все приняло нарядный, праздничный вид. На первом этаже разместилась большая библиотека, столь же просторная столовая, гостиная для приемов, гостиная поменьше, огромная кухня и буфетная. На втором этаже спальня, ванные и комната горничной. Все было удобно, все радовало глаз, и заботы по устройству на новом месте наполняли Дженни довольством и гордостью.
Сейчас же после переезда Дженни с разрешения Лестера написала отцу, приглашая его переселиться к ним. Она ни словом не упомянула о своем браке, предоставив ему самому сделать нужный вывод. Зато подробно рассказала, в каком красивом месте живет, какой у нее удобный дом и большой сад. «Здесь так хорошо, папа, — писала она, — тебе наверно понравится. Веста уже ходит в школу. Приезжай к нам, будем жить вместе. Это куда лучше, чем ютиться при фабрике. И я была бы так рада!»
Герхардт прочел это письмо и недоуменно нахмурился. Неужели правда? Но если бы они не поженились, разве стали бы они переезжать в такой большой дом? Или он с самого начала ошибался? Ну что ж, лучше поздно, чем никогда, но стоит ли ему-то к ним ехать? Он уже привык жить один, так неужели перебираться в Чикаго, к Дженни? Он не остался равнодушным к ее призыву и все же решил отказаться. Не мог он так открыто признать, что и на нем лежит часть вины за их размолвку.
Отказ отца сильно огорчил Дженни. Она посоветовалась с Лестером и решила сама съездить в Кливленд. Разыскав мебельную фабрику, где служил Герхардт, — беспорядочное нагромождение зданий в одном из беднейших кварталов города, — она навела о нем справки в конторе. Клерк направил ее к стоявшему на отлете складу, и Герхардту сообщили, что его хочет видеть какая-то дама. Он поднялся со своей жалкой койки и сошел во двор, любопытствуя, кто бы это мог быть. У Дженни сердце защемило, когда он вышел из темной двери — седой, с косматыми бровями, в пыльной, измятой одежде. «Бедный папа!» — подумала она. Он подошел к ней, и его испытывающий взгляд смягчился, когда он понял, какое доброе побуждение привело ее сюда.
— Ты зачем это приехала? — спросил он с опаской.
— Я хочу увезти тебя к себе, папа! — взмолилась Дженни. — Нельзя тебе больше здесь оставаться. Просто думать невыносимо, как ты тут живешь совсем один.
— Вот что, — сказал он, озадаченный, — так ты для этого приехала?
— Да, — отвечала она. — Поедем со мной. Не надо оставаться здесь.
— У меня хороший угол, — сказал он, словно оправдываясь.
— Знаю, знаю, но у нас теперь большой дом и Веста с нами живет. Неужели ты не поедешь? Лестер тоже тебя приглашает.
— Ты мне одно скажи, — потребовал он, — женаты вы или нет.
— Конечно, — храбро солгала она. — Давно женаты. Спроси хоть Лестера, когда приедешь.
Ей стоило большого труда выдержать его взгляд, но она не опустила глаз, и он ей поверил.
— Ну что ж, — сказал он, — давно пора.
— Так ты поедешь, папа? — не отставала она.
Герхардт беспомощно развел руками. Ласковая настойчивость Дженни тронула его до глубины души.
— Да, поеду, — сказал он и отвернулся, но плечи его вздрагивали, и Дженни поняла, что он плачет.
— Сейчас, со мной?
Вместо ответа он исчез в темных дверях склада: пошел собирать вещи.
Глава XXXVIII
Поселившись у Дженни, Герхардт немедленно приступил к исполнению многообразных обязанностей, предназначенных, по его мнению, специально для него. Он взял на себя заботу об отоплении и об участке, не допуская и мысли о том, чтобы чужому человеку платили жалованье, когда сам он сидит без дела. Деревья вокруг дома в безобразном состоянии, заявил он дочери. Нужно достать пилу и садовый нож, и весной он ими займется. В Германии понимают толк в таких вещах, а эти американцы — беспомощный, непрактичный народ! Затем Герхардт потребовал гвоздей и столярных инструментов и постепенно отремонтировал все шкафы и полки. В двух милях от дома он обнаружил лютеранскую церковь и нашел, что она лучше той, куда он ходил в Кливленде, а пастор — поистине человек, угодный богу. Он тут же настоял, чтобы Веста каждую неделю ходила с ним в церковь, и слушать не хотел никаких отговорок.
Начиная новую жизнь в Хайд-Парке, Дженни и Лестер были не совсем спокойны: они знали, что им будет нелегко. На Северной стороне Дженни без труда избегала знакомства и разговоров с соседями. Здесь же дом, который они занимали, был на виду; следовало ожидать, что соседи сочтут своим долгом явиться к ним с визитом, и Дженни придется играть роль опытной хозяйки. Они с Лестером подробно все обсудили, и он решил — пусть их считают мужем и женой. Про Весту можно сказать, будто она дочь Дженни от первого мужа, мистера Стовера (девичья фамилия миссис Герхардт), умершего сразу после рождения ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101