Когда же я сообщил Любе о тетином предложении, она попросила уточнить:
– Мы всегда будем ходить на свидания втроем? Ил* это – фазовое» мероприятие?
– Разовое…
В тот вечер тетя, как только я вернулся домой, спросила
– Ты получил согласие? Верней, указание?
– Нет, Я советоваться не стат. Зачем? – соврал я. – Завтра вместе пойдем в кино.
– А послезавтра? Если у вас ног от меня тайн! Мне одиноко по вечерам.
– Тетя, дорогая… Прости меня!
Я прижался к ней. Она чуть-чуть отодвинулась.
– Когда ты был маленьким и боялся оставаться дома один, я отказывалась от всего, но не покидала тебя. Взаимности не требуют либо она есть, либо ее нет Вместо ответа я снова прижался к тете.
* * *
Третий раз за эти полтора месяца беру в руки дневник, чтобы написать: некогда! А о том, что я испытываю, что говорю ей, не хочу, чтобы узнали и через пятьдесят лет. Это касается только нас с Любой…
* * *
– Это касается и меня, – сказала сегодня мне тетя Зина. – Пусть она зайдет к нам. Но Люба заходить не хотела.
– Почему? – спросил я ее.
– Терпеть не могу экзаменов. Самая жуткая пора в жизни! Ты, надеюсь, не возражаешь?
Еще не было случая, чтобы я с нею не согласился.
– Самая жуткая… Ты права. Но тетя не собирается тебя экзаменовать.
– А ей и собираться не нужно. У нее это само собой получается. Она тебя любит… Но это не значит, что она должна любить тех, кого любишь ты.
Не сказала: «Тех, кто любит тебя». Нет, не сказала!
– Как утверждал кто-то из великих: «В отличие от ма­тематики, две величины, порознь равные третьей, в жизни вовсе не обязательно равны между собой». Обвинять твою тетю нельзя. Я тоже буду изучать под электронным мик­роскопом, с кем начнет ходить мой ребенок в кино, на концерты.
«Наш ребенок» – она не сказала
* * *
– Ты добрый… И очень послушный. В хорошем смы­сле!
Это были самые нежные слова, которые я до нынешнего дня слышал от Любы. Я и сегодня более ласковых слов от нее не услышал.
Когда я снова стал приглашать Любу к нам, она отве­тила:
– Мне не хочется обижать тебя и твою тетю. Неудобно отказываться… Тем более что она воспитала тебя. И я ее за это уважаю. Даже люблю!
Тетя удостоилась слов, которых я пока еще не дождался.
– Почему, если не секрет, ты живешь с ней, а не с мамой? Твоя мама, ты говорил, жива и здорова. Я раньше не решалась этим интересоваться. Кто-то из великих ска­зал: «Не спеши с вопросом, если знаешь, что к тебе не будут спешить с ответом». Но теперь уж, по-моему, можно…
Значит, ее отношение ко мне стало лучше, чем прежде. Слово «лучше», правда, здесь не вполне подходит. Лучше или хуже могут относиться преподаватели, Николай Ми­хеевич, двадцать шесть остальных моих однокурсниц, на­зывающих меня «женихом» уже не с любопытством и ожи­данием, а с безразличной определенностью. На меня мах­нули рукой… Они соединили меня с Любой прочно и на-
всегда. Но она такого категоричного решения принимать не спешила.
Тете Зине очень хочется знать все подробности.
– Показываю ей город, – сообщил я.
– И все?
– И все.
– Экскурсовод! – якобы с насмешкой, а на самом деле с облегчением сказала тетя. – Где же вы побывали?
– Во всех известных музеях, кроме, кажется, Музея восточных культур. В театрах, куда сумел и достать билеты… Я ее в Архангельское возил.
– А в места, связанные с бессмертными литературными именами? В музей Чехова на Садовом кольце?
– Там ремонт.
– А квартира Толстого?
– Я как-то не догадался…
– Это необходимо для всей вашей будущей деятельнос­ти. Я сама с вами поеду!
Тетя Зина хочет, чтобы события развивались у нее под контролем. Раз уж они «развиваются»… На всякий случай она спросила:
– А московской тете тебя представили?
– Нет еще.
– Почему?
– Люба сказала: «Зачем волновать зря?»
– Зря? – Тетя Зина испытала еще большее облегче­ние. – Пусть приходит к нам! – Ей очень хочется быть в курсе дела. – Значит, от своей тети она скрывает?
«Я не скрываю, а просто не посвящаю, – объяснила мне Люба, – раньше времени!»
Стало быть, время, по мнению Любы, не наступило. Наступит ли оно хоть когда-нибудь?!
Пишу невпопад… Ведь я же начал с нашей беседы о маме.
– У нее трое детей… От моего отчима, которого я почти не знаю. Они живут на Севере. Очень Крайнем…
– Прости, – сказала Люба. – Успокойся… Никакого трагизма!
И поцеловала меня в подбородок. Это было сегодня днем!
* * *
Нужно поговорить, – шепнула мне в институте Люба.
– Серьезно поговорить?
– Серьезно. Но ты не волнуйся. Ладно? Никакого тра­гизма!
Вечер сегодня не особенно торопился, потому что я ждал его.
Люба сказала, что мы встретимся у метро «Комсомоль­ская».
– Почему? – спросил я.
– Вечером… вечером…
Я знал, что там два выхода, но забыл. От волнения. А Люба могла этого не знать вообще. Сначала я вышел к Казанскому вокзалу. Неожиданно в голову пришла страш­ная мысль: «Она уезжает!» Я помчался сквозь подземный переход к Ярославскому. Видя, как я бегу, люди поплотней прижимали к себе чемоданы.
Люба никогда не опаздывала: «Зачем трепать нервы ближнему?»
Она ждала у автомата с газированной водой.
– Что случилось? – Это, разумеется, было моим пер­вым вопросом.
– Никакого трагизма… Я приняла решение. Не пере­бивай меня, – сказала она с той же решительностью, с какой отказалась выступать от имени Ольги. – У меня возникли сложности.
– В чем?
– Я же просила тебя… Во всем! После школы мы с мамой отлично спланировали: «Буду жить у тети, маминой сестры. Это почти всегда надежней, чем у папиной! Буду помогать ей…» Три года так было. Но тетина дочь, как говорится, «привела мужа». Теперь нас в двух смежных комнатах пятеро: тетя с мужем, ее дочь с молодым супру­гом, И еще я… Вот видишь, к каким сложностям приводят ранние браки! Твоя родственница права. Даже эти­чески не очень удобно. Ведь правда?
Я промолчал, ибо не знал, какое же она приняла реше­ние.
– Нет, ты не думай: тетя постоянно говорит, что я ей «все равно как сестра». Но сестра, или моя мама (это одно и то же!), наведывается лишь в гости: всегда определены день приезда и день отъезда. А я стала членом чужой семьи. Тетя на это не намекает. Я сама ощущаю: постоянно и тягостно для всех извиняюсь, благодарю. Это даже… чуть-чуть унизительно. Как сказал кто-то из великих: «Живи в доме, в котором ты дома». Это мудро.
Я опять промолчал.
– Сперва я хотела снять комнату или там… угол, койку. Но тогда мне не хватит стипендии. И даже тех денег, ко­торыми родители помогают своей молодой «развивающей­ся» дочери, как помогают молодым «развивающимся» го­сударствам… Им тоже, кажется, не хватает.
«Послушала бы тетя Зина, как эта „провинциалка“ мыс­лит!» – подумал я.
– Так вот… Я приняла решение, которое излагаю тебе не для обсуждения, а просто к сведению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11